Гелен: шпион века - Кукридж Эдвард

12 декабря в Цигенберге, возле Гисена, Гитлер провел последний расширенный военный совет. Перед входом в бункер генералам предложили расстаться с портфелями и оружием. Подобные меры предосторожности никого не удивили — после покушения на фюрера 20 июля это стало нормой. Мантейфель вспоминал, что фюрер являл собой «согбенную фигуру с бледным, одутловатым лицом. Он словно нахохлился, сидя на стуле, пальцы его подрагивали, левая рука беспомощно дергалась, что он изо всех сил старался скрыть… при ходьбе он приволакивал левую ногу».

Но, как и прежде, Гитлер был одержим. Он начал длинную речь: «Коалиция ультракапиталистов и ультрамарксистов дала трещину. Каждая сторона, вступая в этот союз, надеялась добиться для себя политической выгоды. Америка стремится занять место Англии, стать наследницей дряхлеющей империи. Россия пытается прибрать к рукам Балканы. И вот теперь они столкнулись лбами. Их антагонизм растет час от часу. И если сейчас мы сумеем нанести несколько ударов, то этот искусственный общий фронт рухнет с громовым треском… Германия должна твердо стоять на своем. Мы должны отнять у врага веру в победу…»

Генералы слушали в гробовом молчании, прекрасно понимая, что замыслы Гитлера не имеют никакого отношения к реальности. Он уже вернул на пост главнокомандующего Западным фронтом разжалованного фельдмаршала Рундштедта. Всего за несколько месяцев командование менялось четырежды. В июле Рундштедта отправили в отставку, а на его место поставили фельдмаршала фон Клюге. Лишился командного поста и Роммель. Спустя несколько недель оба — и Клюге, и Роммель, как участники заговора против фюрера, — покончили жизнь самоубийством. Место Клюге занял фельдмаршал Вальтер Модель. Он, в свою очередь, по возвращении Рундштедта взял в свои руки командование группой армий Роммеля. Рундштедту и Моделю план Гитлера, по крайней мере частично, представлялся осуществимым: неожиданное массированное танковое наступление на войска американцев в Люксембурге и Бельгии могло бы стать успешным. Однако оба командующих питали сильные сомнения относительно дальнейшего развития событий. Они попытались убедить Гитлера пересмотреть некоторые важные части плана операций, которые требовали бы поддержки с воздуха — Германия уже не располагала необходимыми силами. Однако вскоре поняли всякую бесполезность своих попыток и торжественно пообещали выполнить приказ.

Приказы, отданные командующими накануне наступления в Арденнах, несут на себе печать горького предчувствия неудачи. Вот как обратился к бойцам Рунд-штедт: «Солдаты! Я уверен, что вы будете защищать священную немецкую землю до последнего!» Ему вторил Модель: «Солдаты, наша родина, где живут наши жены и дети, в опасности!» Ободряющих слов не нашлось ни у того, ни у другого.

Арденнская операция началась 16 декабря и продолжалась до самого Рождества. Немцам удалось осуществить прорыв, в результате которого американцы понесли тяжелейшие потери, но героическое освобождение Бастони силами 101-й американской воздушно-десантной дивизии положило конец немецкому наступлению. Гитлер тем не менее продолжал слать командующим настоятельные приказы, что Бастонь надо взять любой ценой, и наступление было продолжено. Затем с севера нанесла удар 1 — я американская танковая дивизия, а 3-я армия генерала Паттона осуществила прорыв немецких позиций с юга. Накануне Рождества Мантейфель принял решение, что от полного уничтожения немецкие силы спасет только быстрое отступление. Но Гитлер, как всегда, имел свою точку зрения — единственно истинную: «Мы разгромим американцев. Я не верю, что враг способен противостоять сорока пяти германским дивизиям». А тем временем эти дивизии уже были отброшены назад и обескровлены, и после нескольких неудачных контратак войска фельдмаршала Моделя едва не оказались отрезаны устремившимися вперед англо-американскими частями. Немцы понесли огромные потери: 120 тысяч убитыми, ранеными, захваченными в плен; 600 танков и орудий, которые пришлось бросить или уничтожить; более полутора тысяч самолетов — практически все, что оставалось от люфтваффе.

И вот теперь прорыв англо-американцев на западе и быстрое и мощное наступление русских в Восточной Пруссии, на Висле и на Дунае слились в единую волну, грозившую захлестнуть Третий рейх.

8 января, когда Гитлер, проклиная генералов на чем свет стоит, дал согласие на отступление из Арденн, Гелен отдал Гудериану последнюю подготовленную сводку о положении на фронте. В ней говорилось о бедственном положении немецкой группы армий «Центр», которая несла тяжелые потери под ударами армий маршалов Рокоссовского и Черняховского.

Гелен писал следующее: «Перед лицом наступления со стороны превосходящих сил группа армий «Центр» более не в состоянии удерживать занимаемые ею позиции. Необходимо принять решение о упорядоченном отступлении с нынешних позиций, с тем чтобы удержать отдельные районы Восточной Пруссии, или же об отступлении из Восточной Пруссии. Если советское наступление и далее будет продолжаться столь же успешно, то это решительным образом скажется на дальнейшем ходе военных действий. Потеря Восточной Пруссии — это еще не окончательное поражение».

Гудериан и Гелен выехали из Цоссена бронированным поездом в Ставку фюрера в Цигенберге. Гелен мучался болями от холецистита — как он это сам называл, «профессиональной болезни», — однако ему хотелось увидеть фюрера и высказать тому всю правду. Гудериана и его адъютанта капитана фон Фрейтаг Ло-рингхофена проводили в кабинет Гитлера. Гелену же было сказано, что фюрер не желает его видеть, и он вернулся в поезд. Гудериан вернулся через час бледный как полотно и дрожащим голосом заявил, что, ознакомившись с геленовскими выкладками, Гитлер рассвирепел. Смахнув документы и карты со стола, он закричал: «Ну это же полный идиотизм! Уберите этого человека… Его место в психбольнице!»

Гудериан тоже вышел из себя: «Уж если Вы хотите упрятать в «желтый дом» Гелена, то тогда можете посадить туда и меня!» Гитлер набросился на него с кулаками. В кабинете находились также Геринг, Кейтель, генерал-лейтенант Пауль Винтер, генерал Вильгельм Бургдорф и помощник Гитлера по вопросам флота адмирал фон Путткаммер. Дважды Геринг и Винтер пытались встрять между спорщиками. Правда, вскоре Гитлер поостыл, заявив следующее: «Никогда еще на Востоке не было такой благополучной ситуации с резервами, как сейчас!» Гудериан возразил: «Если бы Вы внимательнее ознакомились с отчетом Гелена, мой фюрер, Вы бы поняли, что Восточный фронт — это карточный домик. Стоит его потревожить в одном месте, как он в ту же секунду рухнет».

При этих словах Гитлер вновь впал в истерику, и Геринг был вынужден проводить его из кабинета. Гудериан высказал Гелену все, что наболело: «Он окончательно свихнулся… все безнадежно, но что нам остается? Будем воевать дальше». Оба отдавали себе отчет, что угодили в немилость. 22 января в Майбахском бункере № 5 под Цоссеном они провели очередное совещание. Гудериан запросил у Гелена свежую сводку, поскольку на 29 января была назначена очередная встреча у Гитлера. Когда же Гелен вернулся к себе в «восточный отдел», ему вручили шифрограмму, содержащую приказ Гитлера о переводе подразделения отдела «Иностранные армии — Восток», отвечавшего за дезинформацию противника, из-под контроля Гелена в ведение Главного управления имперской безопасности. В приказе, в частности, говорилось: «Приказом Верховного Главнокомандующего группа дезинформации с 22 января 1945 года переводится в ведение РСХА. Новый адрес следующий: Военный отдел РСХА, КОЕМ-1А, капитану фон Берхтольсгейму. Телефонная связь: Вальдбург ОКВ, капитан фон Берхтольсгейм, коммутатор 414, Набер, коммутатор 415. После 22 января все донесения должны направлять исключительно по этому адресу».

Через два дня Гелена поставили в известность, что тыловые операции отныне переданы в ведение обер-штурмбаннфюрера СС Отто Скорцени.

Отстранение Гелена от руководства обширной раз-ведсетью, которую он «сплел» в сотрудничестве со штабами «Валли», явилось закономерным следствием того отчета, который он представил Гитлеру 17 января. Там без прикрас говорилось о бедственном положении группы армий «Север» и с удивительной точностью было предсказано начало еще одной советской наступательной операции под командованием маршала Баграмяна. Озаглавленный «План вероятных военных действий противника против группы армий «Север», этот документ представлял собой три страницы машинописного текста, аккуратно выправленного и снабженного комментариями лично Гелена. В отчете предупреждалось о возможном броске Красной Армии из Курляндии с целью нанесения сокрушительного удара по группе армий «Север», с тем чтобы совершить прорыв в глубь территории Германии. Прогнозы Гелена звучали на редкость пессимистично. Анализируя стратегические планы противника на основе полученных разведданных, Гелен высказывал серьезные опасения относительно того, сумеет ли группа армий «Север», или хотя бы лучшие ее дивизии, прорвать грозившее им окружение со стороны русских. Гелен предупреждал, что план даже частичной эвакуации морем обречен. Он же уже посылал в ОКВ подобное предупреждение накануне Рождества, где говорилось о готовящемся советским командованием массированном наступлении на северном участке фронта. Но Гитлер тогда разорвал рапорт в клочья, выкрикнув: «Это крупнейший блеф со времен Чингисхана! Какой идиот откопал эту чушь?»