Венец одержимых. Золотые миражи Востока - Юрий Ходырев

– Мне трудно поверить в такой поступок благородного человека!

– И тем не менее, это так!.. Правда – горькая приправа к сладким плодам жизни и ее надо принимать такой, какая она есть!

Они долго ехали молча. Время от времени Ричард растерянно тряс головой, как будто старался избавиться от дурного наваждения…

Алиеноре захотелось поддержать сына, и она сочувственно сказала:

– Не только ты пострадал от короля. Еще несколько лет назад он посягнул на мое достоинство и завел себе молодую любовницу… – она помолчала. – И с каким именем! «Розамунда»! То есть, «Роза мира»! Мира! И никак не меньше!.. Он поселил ее в белой башне, куда можно попасть только через тайный лабиринт, держась за серебряную нить… Какая, однако, романтика!.. Мне оставалось только молиться, чтобы она не произвела на свет бастардов38, которые будут воевать с вами за власть! Я терпеливо и безропотно несла свой крест и ждала, когда вы подрастете…

Ричард подавленно спросил:

– Что же мы можем сделать?

– Волшебник Мерлин39, великий прозритель судеб когда-то предсказал:

И пробудятся ото сна рычащие львята.

И разорвут тех, кто потщится встать на их пути.

И возьмут то, что причитается им по праву рождения!

Наморщив лоб, Ричард силился понять услышанное:

– А к кому относится его пророчество?

– К тем, кому высшей силой назначено взять власть в свои руки… К тебе и твоим братьям!

– Но как это сделать?

Сердце Алиеноры разрывалось между детьми. Пределом ее мечтаний было увидеть Ричарда, своего любимого сына, королем Англии. Но умом она понимала, что сейчас это невозможно. У старшего, Генриха Молодого, шансы на власть были неизмеримо выше, так как он был коронован. Так что выбора у нее не было, и она ответила:

– Вам надо объединиться вокруг старшего брата. В его пользу настроены не только многие бароны, но и Людовик, чья помощь решит исход дела. А удобный случай придет!

Мимолетная тень скользнула по лицу Ричарда, и он спросил:

– А сможет ли он править по справедливости?

– Господь наделил его доброй и отзывчивой душой. Он видит и слышит людей, чувствует под ногами землю. Получив всю полноту власти, он каждому из вас определит достойное место. Да и я ведь не брошу вас и если понадобится, буду разрешать возможные недоразумения…

Вдали показался Лимож, цель их поездки, и они остановились на ближайшем взгорке в ожидании отставшего обоза. Перед ними раскинулся утопающий в весеннем цвету город. Когда-то он возник на месте римского военного лагеря, разбитого у переправы через тихую речушку Вьенну, и в память о великих завоевателях мира сохранил прямоугольную планировку улиц. Неподалеку от него теснились здания аббатства Сен-Марсьяль с устремленными в небо остроконечными крышами.

Как же Алиенора любила бывать в этом чудесном месте! Ее волновал вид кипящего жизнью города, тут ей как будто легче дышалось и кровь быстрее бежала по жилам. Через Лимож шел паломнический путь в далекий Сантьяго де Компостела, и разноязыкие скитальцы останавливали здесь свое размеренное движение и разбредались по рынкам, закупая провизию перед трудным переходом через Пиренеи. Трубадуры и музыканты всей округи приходили сюда устраивать шумные представления и радовать публику новыми произведениями. Безудержное веселье на площадях и улицах легко уживалось с умиротворяющими молениями в тихом аббатстве.

По настоянию Алиеноры именно в Лиможе Ричард получил священные знаки власти над Аквитанией. И сейчас, стоя рядом с матерью, Ричард с внутренним восторгом вспоминал торжественный обряд с возложением на его голову герцогской короны, вручением ему знамени, меча и золотых шпор, а главное – принятие оммажа40 от подвластных баронов.

Алиенора прервала романтическое течение его мыслей и показала рукой на город:

– Ты видишь налаженный мирный быт. Именно на нем зиждется благополучие Аквитании. Люди выращивают хлеб, возделывают виноград и оливки, производят вино и масло, выкармливают скот, ловят рыбу, добывают соль, шьют одежду, делают дорогую лиможскую эмаль, выпускают иллюминированные книги41. Все это хорошо продается и дает доход не только нам, но и Святой церкви.

– Но я – воин! Пусть хозяйством занимаются простолюдины, а я должен прославить себя ратными подвигами!

– Самый трудный подвиг – это подвиг духа! Страсть к славе должна быть ограничена любовью к справедливости. Рано или поздно ты займешь королевский трон. Стань миротворцем, и потомки не забудут тебя. Обнажать меч можно только во имя защиты истинной веры или своих исконных прав! Война ради грабежа – это постыдное дело!

Ричард замолчал, но по всему было видно, что он не согласен с матерью. Немного погодя он спросил:

– Завтра мы увидим короля. Как мне обращаться с ним?

– Так, как будто ничего не случилось…

На другой день в Лиможе собрались приглашенные Генрихом влиятельные бароны Аквитании. Король светился внутренней радостью и открыл благородное собрание с видом победителя. Рядом с ним сияла своей очаровательной улыбкой и редчайшими драгоценностями Алиенора. Принцы скромно стояли сбоку. Присутствующие всем своим видом демонстрировали смирение, ибо многие из них уже ощутили на себе железную хватку английского льва.

Генрих торжественно объявил: граф Тулузский выразил желание принести ему оммаж за свои владения. Над собравшимися пронеслась волна удивленных возгласов. Генрих поднял руку, призывая баронов к тишине и выразительно посмотрел на графа. Склоняясь на одно колено, тот дал вассальную клятву каждому из своих сюзеренов – королю Генриху, королю Генриху Молодому и герцогу Ричарду.

Алиенора подумала: «Король удивительно последователен и настойчив! Несколько лет назад никто не мог и помыслить, что Тулуза склонит свою гордую голову перед Аквитанией или Англией! А теперь она стала вассалом сразу трех правителей!»

Но Генрих не был бы успешным собирателем земель, если бы не обладал способностью смотреть поверх голов простых смертных и принимать неожиданные решения. И сейчас он не изменил своему обыкновению. Выведя перед собой шестилетнего сына Иоанна, он объявил о передаче ему только что завоеванной Ирландии, нескольких крупных английских замков и трех важнейших крепостей на континенте: Шинона, Лудена и Мирбо.

У Алиеноры от возмущения захватило дух: Генрих опять все перевернул с ног на голову! Иоанн стал могущественнейшим владетелем. Но с учетом его малолетства, подаренные земли фактически остались в руках короля. И при этом он внес раскол среди сыновей!

И тут вперед вышел Генрих Молодой. Он был сильно взволнован, его щеки пылали, руки теребили богато расшитый пояс. В гулкой тишине его голос казался необычайно громким:

– Сир, это несправедливо! Я потерял главные замки. Кроме того, я, хотя и коронован, но не имею и крошечного кусочка королевской власти!..

Король