Красивая женщина, купившая дом - Светлана Александровна Захарова

Глава 20

После выписки из больницы сын со снохой привезли Римму Степановну к себе домой. Жить самостоятельно она уже не могла, болезнь сильно ослабила её. Да и врачи не обещали ей долгой счастливой жизни: максимум пару лет. И то при самом благоприятном стечении обстоятельств.

Однако Татьяна знала по опыту, что человеческий организм не всегда подчиняется медицинским прогнозам. Она не раз наблюдала, что врачи ошибаются в своих диагнозах, а уж определить точную дату смерти и вовсе не могут. Когда мамаше уважаемой Риммы Степановны стало плохо с сердцем, врач «Скорой помощи» заявил, что она не проживёт и трёх дней, а старушка протянула ещё два года.

Римма Степановна, безусловно, была из той же породы. При всех своих неутешительных диагнозах: ишемия, стенокардия, атеросклероз и гипертония, она без проблем пережила две операции подряд под общим наркозом. Врачи боялись за неё, а она сама не боялась ничего.

Рак, неизвестно откуда взявшийся, может оказаться для неё всего лишь фурункулом, выдавленным в косметических целях. Поправится бабка, и снова будет жить самостоятельно.

Первые два дня Римма Степановна будто бы не замечала, что из своей однокомнатной «сталинки» она переехала в трёхкомнатную «хрущёвку», где ей выделили комнату явно не тех масштабов. Но потом как бы невзначай начала выражать недовольство.

— Мама, ты здесь временно поживёшь, пока не поправишься, — успокаивал её сын, — а потом вернёшься к себе домой.

Но мама с ним была не согласна. Она имела на этот счёт своё мнение.

— И не стыдно тебе, сынок, родную мать бросить, одну в квартире запереть, чтобы она там и умерла? Умерла бы и валялась где-нибудь на полу, пока её не обнаружат. Бывает, такие брошенные трупы неделями не обнаруживают. Ты этого хочешь?

Сергей сердился, потому что мама говорила явные глупости. Уж ей-то это не грозило. Она звонила по нескольку раз за день, не то что несколько недель молчать. Вот если бы бабуля хотя бы день ни разу никому не позвонила, тут точно надо было бы заказывать гроб.

— Так чего же ты хочешь? — говорил он, — живи здесь, будем за тобой ухаживать. А твою квартиру можно сдавать — глядишь, разбогатеем.

Хорошая квартира, в пределах Садового кольца.

Бабка метнула в сторону сына такой взгляд, что было понятно: и этот вариант ей не подходит.

— В мою квартиру чужих людей вселять? Да они же там всё загадят! А вдруг такие попадутся, что потом и не выгонишь. Нет, пока я жива, этого не будет.

Тут старушка сникла, на глазах появились слёзы. Наверное, вспомнила, что у неё рак, инвалидность, преклонный возраст. И выступать-то уже недолго осталось.

— Ну чего ты расстраиваешься? — вступила в разговор Татьяна, которая давно уже не церемонилась со свекровью и не называла её на «вы», — у тебя успешно прошла операция, рак убрали — живи и радуйся.

Римма Степановна вытерла слёзы и тяжело вздохнула.

— Дай бог здоровья Садиту Гусамовичу, — сказала она, — но он не из тех, кто стал бы меня обманывать. Он сразу понял, что меня не обманешь, а потому так и сказал: сейчас всё нормально, но могут быть и метастазы. Лично я не знаю ни одного ракового больного без метастазов.

— Пока у тебя их нет, — напомнила Татьяна, — а чтобы они выросли, должно пройти много времени.

Татьяна сказала не совсем правду. Компьютерная томограмма показала, что есть признаки метастазов лёгких. Вместо длинного слова в описании томограммы стояла короткая аббревиатура: мтс.

Ткнув в неё пальцем, Татьяна спросила у лечащего врача, что это значит. Он ответил, что не стоит на это обращать внимания, размеры очень незначительны.

Весьма утешительно. Но вот Андрей, регулярно читая модных писателей, как-то вычитал и такое: рак — это самоуничтожение организма. Клетки начинают мутировать и съедают сами себя. И это похоже на правду.

— У меня осталось не так уж много времени. Таня, у меня к тебе просьба. Надо сходить на мою квартиру, найти мои похоронные принадлежности. Они лежат в голубом пакете в шкафу. Надо, чтобы они были здесь со мной.

— Мама, ты что? — удивился Сергей, — только что вылечилась, и тут же умирать собралась.

— Я не собралась. Вот таблетки железа каждый день принимаю, рак съедает в крови гемоглобин. Но надо быть готовой ко всему.

Дав ценные указания, Римма Степановна утомилась и пошла в свою комнату отдыхать.

Когда Татьяна с мужем привезли маме то, что она просила, Римма Степановна выразила недовольство.

— Нет ночной сорочки с длинными рукавами. Где вы её потеряли?

— Её в пакете не было.

— Она лежала в пакете, я хорошо помню. С короткими рукавами для этих целей не подойдёт.

— Фланелька? — спросила Татьяна.

— Нет, не фланелька, а ситец.

— Ситцевые ночные рубашки не бывают с длинными рукавами, — возразила Татьяна.

— Я пока ещё в своём уме, а ты всё врёшь, — заявила свекровь.

— Ты давай нам нервы не трепли, — попросил Сергей, — никакой рубашки там не было. Но мы ещё раз съездим на квартиру, поищем в других местах.

Римма Степановна молча направилась в свои апартаменты. Это означало, что она обиделась. У неё ещё нет склероза, а дети решили, что есть.

Ситцевую ночную рубашку, белую в голубой горошек, всё-таки нашли. Правда, рукава у неё были не длинные, а обычные «крылышки». Но бабуля подтвердила, что это та самая, которая ей нужна, и тут же спрятала её в голубой пакет.

Супруги переглянулись, улыбнулись и поняли, что маразм у мамы уже есть. Может быть, у неё и метастазы не в лёгких, а в мозгах.

Что же будет дальше?

А дальше Римма Степановна предложила им сделку. Для того, чтобы не жить в этой убогой «хрущёвке», надо две квартиры объединить в одну, но хорошую. Идея была не такой уж глупой, и супруги обещали подумать. Им не хотелось жить вместе со вздорной мамашей, но ситуация была безвыходной. Сергей — её единственный сын и опекун.

— Возможно, шансы тут есть. Сейчас, наверно, редко кто объединяется. Это раньше боялись: бабушка старая, умрёт, квартира пропадёт, то есть отойдёт государству. Поэтому надо быстренько объединяться. А сейчас все квартиры приватизированы, никто ничего не боится. А вот разъехаться хотят многие, одни разводы чего стоят.

Значит, можно подобрать хороший вариант, — высказалась Татьяна.

— Какая ты предприимчивая, — заметил Сергей, — а, может быть, мы рано бабку в утиль сдаём? Поправится, побежит…

— Не побежит. Жить одна она уже не сможет, у неё инвалидность. Будущее, конечно, непредсказуемо, но жить иллюзиями тоже нельзя.

Татьяна видела,