Лунный зверь - Гарри Килворт

— Ха! Видал, видал я этих страшилищ. На воротах усадьбы торчит один такой. И на церкви тоже. Я еще подивился, откуда взялись такие уроды. Теперь-то знаю. А барсуки, наши предки, — и Гар гордо расправил свою мощную грудь, — в то время рыли под землей длинные туннели. Там кроме барсуков поселились еще и кролики, и кроты, и много всякой мелочи. Забавно, — пробурчал он, — иной раз мы не прочь перекусить кроликом, а бывает, долго живем с ним бок о бок, и ничего…

Тут Гар осекся и торопливо сменил тему:

— А как было у вас, лис? Вы ведь не сразу поселились под землей?

— Нет. В те давние дни мы жили наверху, в лесах и лугах. Лишь когда люди и их приспешники, собаки, стали сживать нас со свету, мы спустились вниз, к барсукам и кроликам. Но мы живем под землей так долго, что успели привыкнуть к этому.

Они еще долго рассказывали друг другу чудесные истории о начале мира. Наконец наступила ночь, и О-ха вышла на промысел. Она отправилась в чужой, поймала кролика и вдоволь наелась.

Когда лисица возвращалась в барсучий городок, рассветные лучи уже позолотили верхушки плакучих ив. Вдруг О-ха расслышала какой-то отдаленный грохот, остановилась и прислушалась. Лисица шла главной звериной тропой от фермы к Лесу Трех Ветров, а шум исходил откуда-то со стороны деревни. Правда, грохотало не у самых домов, а где-то ближе, скорее всего на дороге между деревней и усадьбой.

Лисица лизнула нос и подставила его дуновению Оттепляя, но ветер был слишком слаб и не принес никаких далеких запахов. Похоже, грохот издавали какие-то мощные железные машины. Судя по звуку, они были намного больше тракторов и всех других машин, которые работали на ферме. Может, это уборочные комбайны, размышляла лисица. Но зачем на маленькой ферме столько комбайнов? И в такое время года? О-ха была в недоумении. В ее родном уголке творилось нечто странное.

Случись это не сейчас, а в ту пору, когда дует Запасай, на деревьях созревают плоды и подросшие детеныши покидают родителей, лисица решила бы, что это гудят автомобили, идущие к усадьбе. Осенью люди собираются в стаи, гарцуя на лошадях и щелкая кнутами, они устремляются в леса и поля и наводят ужас на затаившихся там лис. Молодняк, едва начавший самостоятельную жизнь, становится легкой добычей охотников. Взрослые лисы уже знают, что такое охота. Хотя вокруг стоит ужасающий шум и гвалт, они сохраняют присутствие духа, и, как правило, им удается избежать опасности. Но молодые, родившиеся весной, теряют голову от страха, обезумев, мчатся прямо на людей, и ружейный выстрел обрывает их жизнь.

Однако Запасай прилетит еще не скоро. Да и шум был сильнее, чем рокот автомобилей, даже тех, что специально приспособлены для сельских дорог. Надо обязательно разобраться, в чем тут дело, решила лисица.

Прямиком через свой она отправилась к каменной стене, окружавшей чужой. О-ха долго пробиралась вдоль стены, пока не дошла до полуобвалившейся каменной башни — то были остатки старой ветряной мельницы. С ловкостью кошки лисица вскарабкалась по обшарпанным каменным стенам, осторожно ставя лапы в расщелины, туда, где известь уже превратилась в пыль. Оказавшись наверху, она взглянула в ту сторону, откуда доносился подозрительный шум.

Но слабое зрение лисицы не помогло ей что-нибудь прояснить. К тому же яркое утреннее солнце светило ей прямо в глаза, и сквозь дымку она разглядела лишь какое-то посверкивание. О-ха уже собиралась спускаться вниз, но тут на край башни уселась сойка. Устроившись на безопасном расстоянии от лисицы, сойка недоверчиво поглядывала на нее.

— Не знаешь случайно, что там происходит? — осведомилась О-ха.

— Bitte? — переспросила, не поняв, сойка. — Ich verstehe nicht.

— Разве ты не слышишь громыхания? По-моему, это какие-то машины.

Птица даже не взглянула в сторону, откуда раздавался гул, но с готовностью закивала головой:

— Maschine — oh, ja — maschine.

— Что? А ты не знаешь, зачем они здесь?

— Was? Oh, fur ausgraben.

Пробормотав что-то про «копание» и по-прежнему не сводя настороженных глаз с любопытной лисицы, сойка поднялась в воздух. Взмахнув синеватыми блестящими крыльями, она устремилась в ту сторону, где гудели сверкающие машины, и вскоре растаяла в небе. Как известно, птицы — сойки, грачи, вороны, галки — народ вздорный и непредсказуемый. Но все же они довольно безобидны, никому не приносят большого вреда и к тому же всегда знают, что делается на белом свете. С кем надо держать ухо востро, так это с чайками — они все до единой отпетые воровки и прохиндейки. Недаром птичья пословица гласит: «Лучше у кошки в когтях, чем у чайки в клюве». Птицам-то хорошо известно, на что способны чайки, — с них станется выхватить кусок изо рта, украсть птенца из гнезда.

Ausgraben, так, кажется, сказала сойка. Как бы узнать, что значит это слово. О, она знает, кто ей поможет. Лисица осторожно спустилась с башни вниз и поспешила в барсучий городок, на поиски Гара. Старый барсук отдыхал в своей спальне и был не слишком доволен, что его побеспокоили. Однако лисицу не обескуражила неприветливая встреча. Наконец, вдоволь поохав и повздыхав, Гар снизошел до разговора.

— Ты знаешь язык птиц? — спросила О-ха.

— Птиц? На что они тебе сдались, эти балаболки?

— Послушай, Гар, дело важное. Попусту я не стала бы тебя тревожить. На дороге полно машин, громадных машин судя по шуму. Я встретила сойку, и она сказала, они собираются ойсграбен… или как-то так. Что это значит?

— Ойсграбен, ойсграбен… белиберда какая-то, — пробурчал барсук, раздраженно почесывая за ухом. — А… так она, наверное, сказала ausgraben. Не знаешь, что значит это слово? Мы, барсуки, частенько этим занимаемся, да и вы, лисы, тоже. Это значит копать — рыть землю. Только и всего. Ну а теперь будь умницей, иди к себе, дай мне немного погрустить. Иногда погрустить так приятно.

У Гара не произошло ничего, что могло бы повергнуть его в грустное настроение. Просто он не был расположен болтать. Ему хотелось побыть одному, — когда живешь кланом и все время окружен себе подобными, одиночество нередко бывает желанным.

Но лисица не унималась.

— Рыть? Копать землю? Но фермерские машины так не шумят! — обеспокоенно спрашивала она.

— Вот как? Может, люди надумали делать дорогу. Или строить дома.

— Дома? — По спине у О-ха пробежала дрожь. — Ты хочешь сказать, они превратят наш лес в живопырку. Там много машин, очень много. Уж конечно, они построят не один дом. Не нравится мне это. Очень не нравится.

— Не нравится, говоришь? — сердито буркнул Гар. — Так пойди запрети им. Может, послушаются. Неужели ты не знаешь — людям ничто не может помешать. Если они решили построить дома, значит, построят. И ты не изводись попусту. Может, они выстроят всего один дом. Или дорогу. Не бойся, сюда, в лес, они не сунутся. Слишком много возни — вырубать такую пропасть деревьев. Я думаю, они всего-навсего построят новую ферму, старая-то совсем обветшала. Так что не переживай попусту. И дай Гару всласть погрустить.