Казнь - Марина Дяченко

– А теперь вы гордо отчитаетесь перед Семиролем, – пробормотала она, нервно вздрагивая. – Все в порядке, самка исправна и готова к размножению…

– Вы оделись? – глухо спросил Ник.

Она натянула туфли и выбралась из-за ширмы.

Ник уже снял свой синий стерильный халат. В цинковой раковине горой лежали перчатки и инструменты, рядом тихонько помигивал лампочками автоклав.

– Что вы обо мне думаете, Ирена?

Она привычно промолчала.

– Догадываюсь… Я циник. Доктор-смерть на службе вампира. Да?

Он вдруг улыбнулся. Ирена удивилась – секунду назад ей показалось, что Ник напряжен и зол.

– Ирена… Хотите еще кофе?

– Вы спрашиваете себя… Что же, это чучело, хвалящееся своей вы-со-чай-шей квалификацией, не смогло найти другой работы, кроме как на этой комфортабельной фабрике-бойне?

Ник не шутил. Хотя и улыбался.

Магнитные рыбки рядком лежали на столе. Вне своего аквариума они казались просто аляповатыми игрушками.

– Вы будете живы и свободны… Живы и свободны, – повторил Ник, и в его словах ей послышалась вдруг странная безнадежность.

Она нервно стукнула зубами о край фарфоровой чашечки.

– И вы, с вашей вы-со-чай-шей квалификацией, не смогли найти другой работы, кроме как на этой комфортабельной фабрике-бойне? – передразнила слово в слово.

Он вздрогнул – возможно, от настоящего отвращения, прозвучавшего в ее словах.

– Ирена… Видите ли. Спросите себя, как я здесь оказался?

Равнодушно прищурившись, Ирена допивала вторую чашку кофе. На нее снизошло сонное спокойствие. Она будет жить – и ладно…

– А почему я должна спрашивать себя? Спрошу лучше вас…

Ник грустно улыбнулся.

– А я вам не отвечу…

Он вытащил из кармана связку ключей. Поводил над обсыхающими магнитными рыбками; пластмассовые тельца задергались.

– Гальваника, – констатировал Ник мрачно. – Оживление трупа… Ирена. Я бы молчал… Но рано или поздно вы все равно узнаете. А для меня лучше рано, ведь пациент должен доверять врачу… По крайней мере не испытывать к нему отвращения… Спросите.

– Что?

– Как я сюда попал.

И этот тоже похож на Анджея, подумала Ирена сонно. Вечный театр, проигрывание ситуаций…

– Дорогой Ник. Скажите мне, пожалуйста, и как же вы сюда попали?

Он отозвался без улыбки:

– Так же, как и вы. В робе смертника. Без надежды выжить.

Ирена ногтем провела по краю чашки. Двумя пальцами взяла за плавник самую крупную рыбу. Опустила в аквариум; рыбка ожила. Заструилась в переплетении водорослей.

– Молчите, Ирена… Вы не любите говорить. Сюда… на ферму… раз в несколько месяцев привозят обреченного человека. Иногда чаще… В основном это подонки, Ирена, ах, какие отморозки… Я не могу… судить Яна. Ему нужна эта кровь, нужна для жизни, вот он и… Никто никогда не присутствует при этом. Я только приблизительно знаю, как это происходит… А потом Сит и Трош кремируют труп. Ян не садист, он никогда не издевается над жертвами, нет…

Ирена взяла за плавник следующую рыбку. Взвесила на ладони. Уронила в аквариум:

– Сит и…

– И Трош. Нас четверо – Я, Сит, Трош и Эльза… Все смертники. Сит охранник и управляющий, я врач, Трош инженер, Эльза возится с животными… Тут ведь куры, кролики, две коровы, натуральное, в общем, хозяйство… Работы хватает.

Ирена подняла за хвост третью рыбку, но хвост оторвался, и рыба упала в недопитый кофе.

– Видите ли, Ирена… Каждому из нас Ян дал шанс. Мы живем – хотя по всем законам, по всем документам давно умерли… Ходим по этой земле. Смотрим на эти горы. Хохочем над глупыми шутками ведущего в телешоу. Озабочены тем, что весной вода размывает дорогу, что осенью ветер сносит антенну, и ее надо чинить… Что коровы болеют. Что сараи давно пора перекрасить… Да мало ли забот. Из которых, в общем-то, и состоит это длинное развлечение – жизнь…

– За что? – спросила Ирена, выуживая из чашки бесхвостую рыбку. – За что – их? За что – вас? Ошибка? Как я?

– Нет, – Ник горделиво покачал головой. – Я, например, убийца… Четырнадцать убийств. И во всех я признался.

Чашка в Ирениных руках опрокинулась на бок. Фарфоровая ручка легко отделилась от нее, и белый скол заблестел, как обнажившаяся кость.

– У меня был свой госпиталь, Ирена… И свой большой участок. Я четырежды в жизни решился на криминальный аборт… не буду сейчас вдаваться в подробности. И десять раз… Ну, вы знаете, что такое эвтаназия?

Ирена молчала. Не сводила глаз с его спокойного лица.

– Эти старые несчастные люди… видите ли, очень тяжело умирать… от некоторых болезней. Они просили меня… и я им помогал. Десять человек. На протяжении двенадцати лет… Сейчас мне сорок пять. И шесть из них я живу здесь, у Яна, после приговора и собственной смерти… Вы молчите, Ирена. Молчите. У меня выработалась скверная привычка – я могу болтать часами… И даже без собеседника.

– Это пожизненное заключение? – спросила Ирена медленно. – Ему нужны рабы?

– Ему? Яну? Рабы? Нет… У нас здесь совершенно добровольное, достаточно гармоничное сообщество… Хотя таких, например, как Сит, я в той жизни на дух не переносил. Добрейшая Эльза, в прошлом проститутка, а теперь заботливая скотница… Искренне любит животных. И мужчин, надо сказать, любит всех без исключения… М-да. Неплохой парень Трош… Толку от него мало, зато здоровый, кровь с молоком… гм. Еще были двое на моей памяти… Видите, Ирена, как мало. За шесть лет всего шестеро… с вами семь… Да. Так вот те двое задумали и осуществили виртуозный побег…

Ник отхлебнул от своей чашки. Закашлялся.

– …Виртуозный побег. Один был в прошлом десантник, здоровенный парень, водил все виды транспорта, голым на морозе по несколько часов выдерживал… А другой – стратег и идеолог, в прошлом журналист… Продумали все… Смылись.

Ник сгреб оставшихся рыбок обеими руками, так, пригоршней, кинул в аквариум. Взлетели брызги.

– Они бежали? – спросила Ирена, наблюдая, как по очереди оживают рыбки.

– Да говорю же – смылись… А на другой день Ян приехал мрачный, и оба тела привез в машине – досуха высосанные, без капельки крови, желтенькие такие… – Ника передернуло. – Куда в него столько жидкости влезло… И как он их достал… Черт его знает. Упырь. Да и горы тут такие… Да. Спасибо Яну, что хоть показательной казни проводить не стал…

– Мой ребенок будет вампиром? – спросила Ирена и не услышала собственного голоса.

Ник услышал. А может быть, догадался.

– Я не вру вам… вы помните? Так вот, с большой дозой вероятности – да. Но совсем не обязательно, Ирена. Не обязательно.

Несколько часов она честно пролежала с закрытыми глазами. Потом выудила из упаковки горошину полученного от Ника снотворного, проглотила ее – и погрузилась в скверное подобие сна.