Великие авантюры и приключения в мире искусств. 100 историй, поразивших мир - Елена Коровина

Вернувшись в Москву, оставленную наконец-то французами, Ростопчин деятельно принялся за восстановление города. Однако деятельность его выходила непоследовательной и часто бестолковой. Впрочем, трудно представить, каковой она должна была быть, когда город лежал в груде пепла, а вокруг бушевали эпидемии и грабежи. К тому же вернувшиеся домовладельцы требовали от генерал-губернатора Ростопчина возмещения ущерба от погубленного и разворованного имущества. А что он мог им дать?! Ведь он и сам остался нищим после пожара в Воронове. Недаром граф совершенно затравленно писал императору Александру: «…именно меня обвиняют за то, что Москва была оставлена войсками и что я отказываюсь платить им миллионы, которые от меня требуют со всех сторон».

Вскоре оставшиеся без крова москвичи обвинили графа не только в оставлении Москвы войсками, но и в самом московском пожарище. В ход пошла дикая шутка: «На то он и Ростопчин, чтобы Москву ростопить». Вспомнились так называемые «ростопчинские афишки», расклеенные по городу еще до вступления Наполеона, в которых градоначальник призывал москвичей к сопротивлению врагам. Особенный упор делался на фразу: «Лучше увидеть город в огне, чем под властью французов!» Словом, выходило, что в Великом пожаре виновато подстрекательство Ростопчина — ему и платить за все! Тем более что поджигали дома графские приспешники аккуратно — недаром один из его домов уцелел.

Ну а вскоре по Москве поползли и более ужасные слухи. Молва утверждала, что Ростопчин-то — богат! Своего имущества не утерял: хоть Вороново и сгорело, но все его немыслимые богатства — золото, серебро, статуи, книги, картины и прочее — ушлый граф заранее приказал вынести из дома и спрятать в подземельях усадьбы. Вот и следует заставить графа достать свои припрятанные сокровища и раздать тем, кто по его милости все потерял!

Под грузом эдаких мыслимых и немыслимых обвинений пришлось графу Ростопчину подать в сентябре 1814 года в отставку. «Кроме ругательства, клеветы и мерзостей, ничего я в награду не получил от того города, в котором многие обязаны мне жизнью», — с горечью написал граф своему другу.

Здоровье Ростопчина сильно ухудшилось, он уехал на лечение в Европу. В сентябре 1823 года на 60-м году жизни вернулся в Москву, почти не выходя из дома, проболел еще пару лет и умер 18 января 1826 года. Упокоился Ростопчин на Пятницком кладбище, но вот слухи о его спрятанных сокровищах все более и более будоражили горячие головы кладоискателей и историков. Первые мечтали о находке немыслимых сокровищ, вторые хотели понять: кем же был Федор Ростопчин — бескорыстным героем или изворотливым лгуном.

Попасть в подвалы Воронова кладоискатели не сумели — после пожара все вокруг там обрушилось и повыгорело. Однако историческое разбирательство началось сразу же после кончины графа. Перво-наперво историки обратили внимание на странный факт: Ростопчин, всегда отличавшийся щедрым гостеприимством, не позвал в Вороново ни самого Кутузова, ни его друзей, хотя ставка расквартировалась рядом с усадьбой. Граф пригласил к себе только двух англичан, которые совершенно не знали русского языка. Не оттого ли, что не хотел, дабы кто-то посторонний слышал команды, кои он отдает своим верным слугам?

Но было ли слугам куда прятать имущество? Ведь это не сундук с драгоценностями, а сотни, а то и тысячи предметов искусства и роскошной обстановки. Да только мраморных и бронзовых статуй в рост человеческий насчитывалось почти полсотни. Чтобы их спрятать, нужны огромные помещения. Но были ли таковые в Воронове?

Оказалось, да. Нашлись свидетельства современников о том, что под усадьбой существовали не просто подземные ходы, но целый лабиринт. То есть было где спрятать. И граф спрятал. Иначе на что бы он жил в Европе, давая все те же гостеприимные обеды, содержа в роскоши свое семейство? И не потому ли он почти десять лет не возвращался на родину, что опасался раскрытия своей тщательно скрываемой тайны? Ведь узнай общество о его припрятанных сокровищах, разразился бы жуткий скандал. Из героя-патриота он вмиг превратился бы в обманщика-афериста.

ХХ век внес в поиски таинственного ростопчинского клада свою лепту. В 1978–1983 годах на территории усадьбы началось строительство, тогда и обнаружились остатки громадного подземного хода, ширина и высота которого больше 2 метров. Но своды подземелья рушились, и работы приказано было свернуть, а вход засыпать. Однако краеведы не успокоились и пригласили мастера биолокации В. Малеева. Тот сумел составить карту подземных ходов: они шли от дворца к «голландскому домику», от него к пруду и конюшне, выходя в парк. Конечно, биолокация — метод не совсем научный. Но вот в последнее время были проведены радиолокационные замеры георадаром «Грот-1». Ответ оказался однозначен: подземелья Воронова существуют. Вот только проникнуть в них пока нет возможности. Так что вопрос, был ли граф Ростопчин героем или обманщиком, остается тоже пока без ответа.

Впрочем, положа руку на сердце, стоит признаться: пусть уж лучше граф воспользовался некими театральными эффектами (записка французам, поджоги имения и прочее), но сохранил все же свои сокровища. Тогда, возможно, отыскав и вскрыв когда-нибудь потаенный ход в подземелье, мы увидим те сокровища, о которых сами французы говаривали: «Подмосковный Версаль куда роскошней нашего под Парижем!»

Хорошо, если б так. Не хочется терять сокровища-то.

Авантюрный променад Александра Пушкина

Известно, что Александр Пушкин был склонен к разным розыгрышам, авантюрным поступкам, мистификациям. Еще известно, что он был весьма мистически настроенным человеком — верил в гадания, приметы, пророчества. Впрочем, иначе он не стал бы Поэтом.

В юности вообще хочется узнать: а что там, впереди? При этом уверенно верится, что там — только хорошее. Это в зрелые годы мало кто хочет узнать будущее. Потому что большинство людей уже давно поняли — хорошего там мало.

Воспитанник классического лицея Александр Пушкин конечно же верил в свою звезду, насмехался над опасениями «взрослых», но и предсказания-гадания, которыми так увлекались его друзья-приятели, считал развлечением, о котором можно поговорить и посмеяться, но не более того.

Впрочем, Пушкин всегда был записным модником. А гадания в начале XIX века были занятием модным. В Санкт-Петербурге как раз появилась в то время новая гадалка. Говорили, что приехала она из Европы, спасаясь от войск Наполеона, что сама то ли немка, то ли голландка. Фамилия ее была Kirchhof, на русский лад звали ее кто — Киргхоф, а кто — Кирхгоф. Из Алис Филипп она стала Александрой Филипповной. По-русски знала всего пару фраз, состояния не имела и зарабатывала на жизнь своим трудом — гадала на картах, по руке и на кофейной гуще. В предсказаниях своих под мнение клиентов не подлаживалась, предсказания ее всегда были лаконичными, но содержали некую изюминку авантюризма. Может, поэтому главными посетителями ее скромной наемной квартиры, которую она превратила в гадательный салон, были прежде всего молодые офицеры, шумные и безрассудные. Но и эти бретеры и кутилы стихали в ее салоне. Уважали гадалку за серьезный вид (фрау Киргхоф всегда носила закрытые черные платья), бесстрастно-менторский тон и опасались ее остро-мистического взора — а ну как сглазит?..

Фрау была еще не стара — ей всего-то шел четвертый десяток, но юным повесам она казалась старухой. Ее называли черной фрау-дамой, старухой, ведьмой и даже черной теткой. Еще величали Александром Македонским (или Александрой Македонской), ибо она была Александра Филипповна, а великий полководец, как известно, тоже был сыном Филиппа. Словом, это была как раз та гадалка, над которой бесстрашная лицейская молодежь вполне могла бы и посмеяться, оттачивая собственное юное остроумие. Вот и 19-летний Александр Пушкин решил в 1818 году совершить «авантюрный променад» в гадальный салон фрау Киргхоф.

Правда, кроме авантюрных устремлений у молодого лицеиста имелись и иные, к тому же весьма серьезные. Когда год назад Лицей выпускал своих питомцев во взрослую жизнь, Александр, как и все его товарищи, верил, что будущее обещает множество радостей и удовольствий. Вот только после выпуска Александру погадала его сестра Ольга. Она увлекалась хиромантией, не часто, но гадала знакомым, и, как ни странно, ее предсказания сбывались. Только вот брату Ольга предсказала нечто тревожное, сказав, что он не доживет до старости, — в среднем возрасте его ждет насильственная смерть. Гадание встревожило юного эмоционального поэта, может, оттого он и поддался на уговоры приятеля Никиты Всеволожского зайти к фрау Киргхоф. Конечно, авантюрный променад к гадалке в моде, но вдруг та опровергнет напророченное сестрой?

Действительно, начало гадания было преотличным. «Вы на днях встретитесь с вашим давнишним знакомым, который вам будет предлагать хорошее место по службе; потом в скором времени получите через письмо неожиданные деньги. И знаете, что вам выпадает? Практически национальная слава».