Турнир четырёх стихий (СИ) - Кин Мэй

В общей сложности мы работаем около двух часов. При этом мои действия повторяются вновь и вновь. Правда после того, как я без единой помарки начинаю создавать защитный барьер, мистер Нилман присоединяется к сомнительному веселью и начинает создавать мне дополнительные препятствия, в виде огненных файеров, которые заметно ослабляют мои слои, от чего приходится всё делать заново.

— Знаете. Кажется, я поняла, — после долгих изнурительных, действий одного и того же типа, произношу я, глядя на мужчину. — Вам просто нравится издеваться над студентами!

Он ухмыляется в очередной раз бросив огненный файер в мой щит, который на этот раз выстоял и даже не вздрогнул, а затем произносит:

— Если только самую малость. И то — в воспитательных целях.

Я усмехаюсь, мотнув головой, после чего говорю:

— Вы с Изабель похожи даже больше, чем кажется.

Он улыбается уголками губ, непривычно нежно, а затем отвечает:

— Мы ведь семья. А семья так или иначе подразумевает некую схожесть людей, даже, если порой мы этого сторонимся.

Я киваю. И тут лицо мистера Нилмана неожиданно становится озадаченным.

— Кстати, на счёт семьи… Рэй, он…

— Да, — изначально поняв о чём о речь, говорю я. — Он знает.

«Конечно знает! Ведь он мой родной, любимый и такой ворчливый дядюшка!» — проносится в мыслях, но я понимаю, что для всех остальных он лишь человек, который якобы взял меня из приюта, став моим опекуном. О наличии же у него родной сестры, тем более о том, что она ведьма, никто не знал. К тому же у них были разные матери, и они всегда жили порознь. Однако при этом имели тесную и неразрывную связь, считая друг друга семьей.

Моя мать, так же, как и я — уже с рождения была вынуждена скрываться от последователей. А, если учесть, что тогда времена были ещё хуже, то ей приходилось куда сложнее, нежели мне в век современных технологий и усовершенствованной магии.

Настоящая же моя фамилия — фамилия по отцу — это Кейла Одемаран.

— И, как он отреагировал на это?..

— Как?.. — задумчиво переспрашиваю я, пытаясь придумать должный ответ. Однако не нахожу ничего лучше, чем просто ответить: — В конце концов с понимаем.

Мистер Нилман не заостряет на этой теме как такового внимания. Просто кивает, улыбнувшись уголками губ, а затем произносит:

— Давай, ещё один раз и на сегодня — всё.

Киваю, приготовившись ловить его огненный файер, а затем заново создаю защитный барьер. Однако на этот раз профессор делает свой файер куда больше и мощнее. А потому я принимаю более стойкую и уверенную позицию.

Щелчок — и огненный шар летит на меня.

Я сосредоточиваю на нём всё своё внимание, не обращая при этом внимание на чувства появившегося недомогания и жара, едва расползающегося по коже, удерживая маговские вязи. А затем он, словно стрела, проходит сквозь барьер. И, когда мне уже кажется, что это полный провал — огненный шар неожиданно впитывается в его стенки, а затем…

Затем взрывается энергетической волной.

— Мистер Нилман! — в ужасе кричу я, когда вижу, как мужчину отбрасывает вперёд на несколько метров, и тут же срываюсь с места.

Оказавшись же возле него, снова произношу:

— Мистер Нилман? Вы меня слышите?

Мужчина откашливается и тут же кивает, поднимаясь с земли.

— Простите! Я…я не хотела…

— Всё в порядке, Кейла, — пару раз моргнув, словно приводя зрение в норму, произносит он, а затем переводит взгляд на меня и улыбается. Правда эта улыбка тут же меркнет, когда он произносит:

— У тебя кровь.

— Что?.. — Непонимающе хмурюсь. Но затем чувствуя, как что-то течёт по моим губам. Маленькая капля крови падает на пожухлую траву.

Поняв в чём дело, я тут же запрокидываю голову назад и применяю привычные целительские заклинания, которыми время от времени пользуюсь.

Кровь тут же останавливается, и я вытираю едва запачканный нос рукавом кофты.

Мистер Нилман озадаченно хмурится, глядя на меня, и тут же произносит:

— И часто у тебя так?

— Кровь из носа впервые, — честно признаюсь я и тяжело вздыхаю.

Испытывать подобные симптомы, которые не просто усиливаются, а постоянно приобретают новые окрасы — не из приятных. Скажу больше — с каждым днём этот страх расползается во мне, словно лава, несмотря на уверенную решительность идти до конца и, казалось бы, сделать невозможное.

— Думаю, на сегодня достаточно.

— Хорошо.

Он касается моего плеча и, заглянув в глаза, с подбадривающей улыбкой на губах, произносит:

— Держись, Кейла. Всё будет хорошо. В конце концов, ты ещё будешь давать им фору, чтобы было не так скучно.

Я усмехаюсь, и в этот момент мы слышим протяжный, сердитый голос Изабель:

— Адами-и-и-р! Сколько можно её здесь гонять? Время ужина! А потому имей совесть и в конце то концов знай меру!

— Успокойся, маленький торнадо. На сегодня всё. Кейла полностью в твоём распоряжении. — Он пронзительно смотрит на неё и с неким нажимом в голосе добавляет: — Береги её.

Изабель хмурится. Но лишь на миг. Затем снова улыбается и, приобняв меня за плечи, стоит ей оказаться рядом, спешно произносит:

— Уж можешь не сомневаться!

Мужчина кивает и, попрощавшись с нами, уходит.

Мы остаёмся одни.

Изабель тут же берет меня под руку и уверенно ведёт в сторону общежития.

— Что-то случилось?..

Внутренне напрягаюсь. Но девушка тут же мотает головой, и, улыбнувшись, произносит:

— У нас общее собрание!

— Общее собрание?.. — Я в недоумении смотрю на неё, начиная переживать ещё больше.

Что за общее собрание?..

— Именно! Сейчас сама всё увидишь и узнаешь!

Всю оставшуюся дорогу мы идём молча. Она по-прежнему поддерживает меня за руку, лишь один раз спросив, как прошла моя первая тренировка.

Я не рассказываю ей о случившемся, чтобы лишний раз не беспокоить. Но, судя по тому, что она снова становится серьезной, ей и без моих слов всё прекрасно понятно. В конце концов, она не слепая.

Спустя пару минут мы наконец заходим в нашу комнату. Я тут же улавливаю умопомрачительные ароматы, витающие в воздухе. А, когда мы проходим в гостиную, то первое, что я замечаю — это стол, который стоит прямо в центре комнаты, накрытый на несколько персон. И помимо красивой сервировки на нём также не менее пяти блюд, в числе которых моя любимая курица гриль.

Однако не успеваю толком обернуться и спросить: «С чего вдруг такой праздник?», замечаю Уинстона, стоящего возле окна, рядом с которым, развалившись на диване, сидит Дэльер.

— Может быть теперь вы скажите мне — какого чёрта здесь происходит?!

Я перевожу вопросительный взгляд на Изабель. И она кивком головы указывает мне сесть на диван.

Перевожу взгляд на дорогостоящий предмет здешней роскоши, а затем на человека, который в данный момент даже не смотрит на меня, и, насупившись, всё же сажусь. Правда с противоположного края.

— В общем… — неуверенно начинает Уинстон.

— У нас есть для вас новость! — уверенно парирует Изабель, во все глаза глядя на нас.

— Вы решили пожениться?! — в унисон, удивлённо произносим мы, а затем переглядываемся.

Дэльер недовольно поджимает губы, поигрывая желваками. Я же нахмурившись, складываю руки на груди. После чего мы снова переводим взгляд на друзей.

Теперь я замечаю усмешку на лице Уинстона, и то, как Изабель краснеет, потупив взгляд. Правда тут же снова уверенно вздёргивает свой подбородок и, сверкнув взглядом, быстро произносит:

— Мы тоже подали заявку на участие в турнире четырёх стихий!

В этот момент я отчётливо слышу биение своего сердца. И, кажется, даже тяжелое, яростное дыхание Дэльера.

— Вы, что? — наконец взяв себя в руки, произносит он, едва поддавшись вперёд.

— Ты слышал, — уверенно произносит Кларк, выступив вперёд, словно тем самым пытается защитить Изабель, на случай непредвиденных обстоятельств.

Дэльер наконец поднимается с места. В этот момент я замечаю, как напрягаются ребята. Поэтому невольно поднимаюсь следом. Но Лукас совершенно спокойным, хоть и ледяным тонном, произносит: