Наложницы ненависти - Вадим Панов

— Логично.

Врач сделал маленький глоток вина и не спеша вытер губы салфеткой.

— Почему вы не можете доставить его в Обитель?

— Это наше дело, — с легким недовольством в голосе произнесла воевода. — У вас есть лицензия на свободную практику за пределами Обители, так что все будет в рамках закона. Кроме того, вы лучший специалист Тайного Города по травмам, связанным с применением боевой магии. Сколько лет вы специализируетесь в этой области? Семьдесят?

— Сто девять, — улыбнулся брат Ляпсус. — Я ушел на эту кафедру в самом начале карьеры.

— Тем более. — Красавица нервно скомкала салфетку. — Вы согласны?

Эрлиец молчал.

— Хорошо. Подумайте. — Милана грациозно поднялась со стула. — А чтобы вам было проще принять решение, я добавлю, что мы готовы заплатить за помощь пятьсот тысяч. — Брови врача медленно поползли вверх. — Да, брат Ляпсус, вы не ошиблись — пятьсот тысяч.

— И, разумеется, в цену входит мое молчание?

— Разумеется.

Воевода вышла из ресторана.

Оставшись один, врач некоторое время просто сидел, задумчиво ковыряя палочками рыбу, затем хмыкнул и вытащил из кармана мобильный телефон:

— Комиссар?

— Добрый день, брат Ляпсус, — вежливо отозвался Сантьяга. — Как у вас дела?

— Неплохо. — Эрлиец помолчал. — Комиссар, Великий Дом Людь только что предложил мне полмиллиона наличными за небольшую консультацию.

— Профессиональную?

— Да.

— У вас очень высокая такса, брат Ляпсус, — пошутил нав. — Боюсь, что мне будет не по карману обратиться к вам в случае необходимости.

— Цену назвала воевода Милана, — улыбнулся врач.

— Что она хотела? — перешел на деловой тон Сантьяга.

— Она хочет вывести из комы какого-то чела. Как я понял, жрицы не справляются.

— Я догадываюсь, о каком челе идет речь, — после паузы произнес комиссар.

— Кто бы сомневался, — буркнул эрлиец.

— Что вы ответили воеводе?

— Пока отказался.

— Замечательно, — одобрил Сантьяга. — Я искренне благодарен вам за ваш выбор, брат Ляпсус. И не забуду этого.

— Всегда пожалуйста, — вздохнул хирург и отключил телефон.

Кодекс предписывал эрлийцам оказывать помощь любому жителю Тайного Города, но врачеватели входили в Великий Дом Навь и иногда позволяли себе ставить семейные интересы выше общих.

Темный Двор славился сплоченностью рядов.

Безжизненный пейзаж, унылость которого не нарушалась тысячелетиями, мог убить чувство перспективы даже у слепого. Мраморное небо нависало над землей с такой тяжестью, что казалось, на недалекой линии горизонта они просто смыкаются друг с другом. И впечатление было недалеко от действительности. Поверхность, покрытую плотной черной пылью, слегка оживляли небольшие, бесцельно мигрирующие под порывами ветра дюны. Этот дикий, безжалостный ветер, дующий сразу со всех сторон достойно завершал угрюмый и безнадежный пейзаж Глубокого Бестиария — легендарной колыбели гиперборейской культуры, запретной зоны, в которой укрылись после разгрома последние войска Азаг-Тота.

Покрывающая землю черная пыль, несмотря на внешнее сходство, не была ни пылью, ни песком, скорее ее можно было назвать прахом. Плотным, тяжелым прахом, мрачным, но отнюдь не мертвым: растворенная в нем армия Великого Господина могла подняться в любой момент, воспрянуть из небытия и… Но, чтобы вступить в бой, гиперборейцам был необходим Золотой Корень. Хотя бы чуть-чуть, хотя бы каплю экстракта каждому солдату, малюсенькую дозу, дающую колоссальные силы и возможности. Но Золотой Корень не рос в Глубоком Бестиарии.

Здесь вообще ничего не росло.

— Было странно ощущать себя пылью, — задумчиво произнес Элигор, глядя на переваливающиеся далеко внизу дюны.

Собеседники находились на открытой площадке одной из двадцати башен замка Кадаф, одинокого строения стоящего в самом центре Глубокого Бестиария. Единственного строения, которое Великий Господин сумел спрятать в этом убежище.

— Каждый из нас не более чем пыль, — буркнул Носящий Желтую Маску, поплотнее закутываясь в длинный плащ. — И лишь ненависть Азаг-Тота позволяет нам возвыситься.

Элигор, герой десяти войн и повелитель шестидесяти легионов, покосился на него, хмыкнул и снова перевел взгляд на дюны.

Никто не знал, как на самом деле выглядит ближайший помощник Великого Господина, его лицо всегда скрывала безучастная маска, голову украшал тяжелый золотой шлем, а долговязую фигуру — простой плащ. Носящий Желтую Маску, жестокий ключник замка Кадаф, был единственным из гиперборейских иерархов, который не растворился в пыли и тысячи лет терпеливо ожидал возможности возрождения.

Теперь он призвал Элигора.

— Великий Господин пленен, — выдержав паузу, сообщил Носящий Желтую Маску. — Нелюдям удалось сковать его, и мы обязаны прийти на помощь. В противном случае наше пребывание здесь затянется на неопределенный срок.

— Нелюди владеют Землей?

— Нет, — ответил ключник замка Кадаф. — Доминирующей расой по-прежнему являются челы, но они позабыли магию.

— Пошли по пути, который предлагали вожди Атлантиды? — усмехнулся Элигор.

— Да.

— Безумцы. — Повелитель шестидесяти легионов повел могучими плечами. — Послушай, ключник, я думал, что, находясь здесь, мы полностью отрезаны от мира.

Элигор мог позволить себе столь небрежный тон в общении со вторым иерархом Кадаф: бесчисленные военные подвиги сделали его любимцем Азаг-Тота.

— Так и есть, — подтвердил Носящий Желтую Маску. — До сих пор я с огромным трудом узнавал новости о мире. Но когда перерожденная Тасмит открыла врата Нанна, я сумел зацепиться за этот канал, и теперь у меня есть возможность получать информацию. — Ключник замка Кадаф медленно прошелся по площадке. — Очень несовершенный, очень слабый доступ в мир. Но он есть.

— И что ты узнал?

— После гибели Ктулху Тасмит, в мире ее называют Вероникой Пономаревой, попала в трудное положение. Я предвидел это и хочу сказать, что до сих пор наложница оправдывает возложенные на нее надежды. Ее действия разумны и правильны. Она сумела создать раскол среди Великих Домов и скоро призовет тебя.

— Мы будем воевать?

— Не спеши, — желтая маска ключника недовольно качнулась. — Выслушай до конца.

Воин поджал губы.

— Ктулху успешно выполнил свою миссию: он сумел зажечь в душе перерожденной пламя ненависти Великого Господина. Тасмит убила в себе человское прошлое и полностью осознала собственное предназначение. Что бы ни случилось, как бы она ни поступила, помни: Вероника Пономарева — самый преданный адепт Азаг-Тота на Земле, верный носитель его благодатной ненависти. И ты, — ключник замка Кадаф выдержал тяжелую паузу, — должен будешь подчиняться наложнице так, словно ее устами говорит сам Великий Господин.