Жестокая любовь (СИ) - Соболевская Наталья

— Кир, это самый странный вопрос из всех, что я когда-либо слышала. С таким же успехом ты мог спросить: «А правда, что мороженое вкусное и холодное?» Не скажу, что абсолютно всем нравится, когда им чешут спину, но все знают какого это по ощущениям.

— Я не знаю, — признался Берман с таким видом, как будто считает это нормальным.

— Ну тогда ты инопланетянин, другого объяснения нет, — сказала я и всё также на цыпочках поскакала к себе в спальню, но уже перед самой дверью обернулась и увидела забавную картину, как Кирилл, задрав футболку, сам себе царапает спину. Естественно, короткие ногти и собственная рука не произвели никакого эффекта, и Берман разочаровано плечами пожал.

— Кирилл, это так не работает. Чтобы кайфануть, надо чтобы царапал другой человек, — с улыбкой объяснила я и зашла в комнату. А то он ещё, чего доброго, меня попросит почесать, а я на такие подвиги не согласна.

С посторонним человеком в доме спалось чутко. Просыпалась от каждого шороха. Раньше даже не подозревала, что соседи так часто по ночам воду в туалете спускают и пользуются стиральной машиной. А ещё не знала, что достаточно много людей не спят, шастают во дворе, громко смеются, ругаются и свистят.

Ближе к двум часам ночи начала мучить жажда, причём не из вредности, сегодня не планировала ночным визитом к кулеру Бермана разбудить, я действительно пить захотела.

Минут пятнадцать отгоняла от себя образ запотевшего стакана с прохладной водой, а после сдалась и, накинув халат, отправилась к водопою.

Обычно на всю ночь оставляю в коридоре включённым тусклый светильник, на всякий случай. Вдруг Вадику плохой сон приснится или он плохо себя почувствует, со светом сын без проблем до меня добежит.

Берман же, вредитель, выключил этот светильник, до кулера двигаюсь в кромешной тьме, хоть глаз выколи. Хорошо хоть, где что находится помню.

— А-а-а, — испугалась и взвизгнула я, потому как к моей груди прикоснулось что-то явно живое и с пальцами.

— Твою же, — вслед за моими воплями послышалось раздражённое бормотание Бермана, и мужчина, положив мне руку на поясницу, крепко прижал к себе, но самое возмутительное — он ладонью закрыл мне рот. — Тихо, Алиса, ты не на Бабайку наткнулась, это всего лишь я.

— М-м-м, — за то, что чуть до чёртиков не испугал, попыталась по маме и папе обругать Кира, но не вышло, прижатая к губам ладонь помешала. Тогда начала отпихивать Бермана, причём подключила к этому процессу не только руки, но и колено, которое и угодило в самое уязвимое мужское место.

— Алиса-а-а, — явно испытывая боль, Кирилл с упрёком прошипел моё имя, — Визгом не получилось довести до инфаркта, покалечить решила?!

— Сам виноват, — огрызнулась я. — Не надо было за что попало хватать и рот зажимать. Тебе ещё повезло, легко отделался. Вот объясни, ты зачем встал?

— Подумал, что Вадик проснулся. Хотел дать, что ему нужно, и обратно спать уложить.

— А спросить голосом, кто тут бродит, или свет зажечь — не судьба?! — отругала мужчину и включила подсветку кухонного гарнитура.

От зрелища улыбнулась и, надеюсь, не очень злорадно. Берман до сих пор из-за травмы находился в согнутом положении, хорошо хоть не прыгал и не держался за причиндалы.

— Спросонья не сообразил, — корчась от боли, оправдался Кирилл и, не смотря на состояние, ещё и ёрничать соизволил. — Зато, когда в следующий раз явишься среди ночи, у меня есть точная инструкция, что именно делать, чтобы вновь не получить промеж ног. А ты, кстати, зачем пришла?

— Пить захотела, — отвечаю я, а сама, пока он не видит, разглядываю Бермана в одних боксерах. И хорош же, собака. Не имел бы Берман такой гадкий, зловредный характер и не мнил бы себя богом, был бы идеальным мужчиной. Кирилл выпрямился, и я залюбовалась, как красиво на его спине и плечах мускулы заиграли. Шесть лет назад я всю эту красоту, хоть и не в адекватном состоянии, но трогала и, как оказывается, запомнила, какова кожа мужчины на ощупь.

«Алиса, не наступай на одни и те же грабли дважды, гони мысли о той ночи поганой метлой».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Тряхнув головой, сбросила наваждение, подошла к шкафу с посудой, потом к кулеру и, пока Кирилл укладывался на неудобный диван, один за другим осушила аж два стакана.

— Алиса, я бы хотел уже завтра поменять твой диван на другой, — укрываясь одеялом, заявил Берман.

— Исключено, — победно выдала я.

— Ты же понимаешь, что он на метр короче, чем мне надо? — прорычал Кир.

— Конечно же понимаю, поэтому и не разрешаю, его заменить. А ещё хочу напомнить, что в твоей квартире или в доме Виктора Валерьяновича тебя ждёт не дождётся комфортабельная кровать. Подумай об этом, когда устанешь ноги держать на весу. Спокойной ночи, Кирилл.

Глава 37

Когда продрала глаза и вышла из спальни, оказалось, что Кирилл давно поднял Вадика. К моему пробуждению сын успел умыться, почистить зубки, одеться и теперь сидел завтракал, уплетал за обе щёчки не хлопья, залитые молоком, как обычно, а Берман приготовил овсяную кашу, нарезал бутербродов с хлебом и маслом, а ещё какао сварил.

— Мамочка! — обрадовался мне сыночек. Подошла и поцеловала малыша в макушку.

— Что-то ты, Алиса, не в духе. Или мне показалось? — поинтересовался Берман, накладывая кашу в третью тарелку, явно для меня предназначенную.

— Тебе показалось, — соврала я, потому как действительно была не в духе. А как тут не хмуриться, если Берман, будучи мужчиной, и правильный здоровый завтрак сварил, и на стол красиво накрыл, а я так старалась для Вадика лишь по праздникам и редким выходным дням.

За стол села не сразу. Сначала приняла душ, а после, попробовав кашу, сделала вывод, так вкусно овсянку лично я никогда не приготовлю, даже если, как Берман, добавлю граммульку ванилина и нарезанных персиков, ну не получится у меня так идеально.

— Нет, Алиса, всё-таки я не ошибся, кислое у тебя лицо, — заявил Берман, когда появился на кухне, чтобы налить себе ещё одну чашку кофе.

— Кир, а откуда ты всё умеешь: и картошку чистить, и кашу варить, и убираться? Лично я думала, что ты даже не знаешь, как плита включается и уж тем более посудомойка.

— Что тут удивительного? Долгое время жил один, хочешь не хочешь, а всему научишься, — Берман с кружкой подсел на соседний стул.

— А как же привлечение рабочей силы со стороны? У Виктора Валерьяновича в доме на несколько десятков квадратных метров по горничной и в кухне несколько поваров трудится. Разве ты никого не нанимал, чтобы готовили и убирали квартиру?

— Когда жил с Викой, нанимал, когда один — нет.

— Вика это…

— Моя бывшая жена.

— Странный ты до не могу, — выдала я. — Обычно мужчины, когда женой обзаводятся, помощниц по дому увольняют, потому как есть кому постель заправлять, а ты наоборот нанимал. Почему?

— Я с трудом выношу в доме посторонних людей, а Вика не любила заниматься домашним хозяйством. Кому-то из нас надо было уступить. Вполне логично, что на жертву пошёл я, как мужчина.

Лично я с доводами Кирилла солидарна, но предположу, что девяносто девять и девять десятых процента мужчин нашей страны с Берманом бы в корне не согласились, потому как, по их мнению: стирка, уборка, готовка — святая обязанность женщины.

— Алиса, а чему ты улыбаешься? — спросил Берман.

— А мне нравится узнавать, что человек гораздо лучше, чем я о нём думала. Например, ты не такой вредный, каким хочешь казаться.

— Дядя Кирилл, а вы сегодня у нас на ночь тоже останетесь? — залетел Вадик с вопросом на кухню, ведь ему ещё никто не сообщал, что Берман перебрался к нам насовсем. Мы с Кириллом договорились постепенно приучать Вадика к переменам в его жизни.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я и сегодня, и завтра останусь, — сказал Кирилл, и детский довольный писк чуть не оглушил.

— Ура!

Когда приехала на объект, в дом Виктора Валерьяновича, каждый мой работник, который попадался на пути, говорил одно и то же, а именно, чтобы как можно скорее встретилась с хозяином дома.