Тайны тысячелетий - Коллектив авторов

Я никогда не узнаю имени того британского офицера, который стоял на вахте на борту «Вулфа» в то трагическое воскресное утро 8 августа 1813 года, но у меня возникло чувство благодарности к нему. Он тщательно занес в судовой журнал все подробности своей вахты:

«До полудня: переменчивый легкий ветер, очень теплая погода. В пять часов: Фоти Майл-крик к зюйд-зюйд-весту на дистанции около восьми миль, ветер зюйдовый. Видна вражеская эскадра на ост-зюйд, около четырех или пяти лиг, стоящая к весту по левому борту. Также убираю паруса и встаю к ним носом…»

Офицер как будто нарисовал карту; речушка Фоти Майл-крик все еще существует под этим же названием и впадает в западную часть Онтарио около города Гримсби, стоящего на южном берегу озера. Утром восьмого августа позиция «Вулфа» была в восьми милях к северо-востоку от устья реки. С этой точки пеленг на американскую эскадру был норд-зюйд и дистанция «четыре или пять лиг» — то есть двенадцать или пятнадцать миль.

Наконец я определил район поисков, но осталась еще одна маленькая проблема. Наблюдение с «Вулфа» было сделано в пять часов пополуночи, примерно через четыре часа после того, как «Гамильтон» и «Скурдж» пошли на дно. Сколько миль прошла американская эскадра за это время? Нэд Майерс дал мне ответ: нисколько.

В своей книге Купер пишет, что Нэда, когда его корабль погиб, подобрал другой корабль эскадры, «Джулиа». После нескольких часов сна, около шести часов пополуночи, Нэд поднялся на палубу и увидел сцену, которую никогда не смог забыть:

«Должно быть, эскадра не успела пройти большое расстояние между временем, когда случилось несчастье и моментом, когда я поднялся на палубу… поскольку сейчас мимо нас проплывало много свидетельств того печального события. Я видел сорванные решетки люков, мусор, шляпы и тому подобное…»

Другими словами, пеленг, взятый «Вулфом» на американскую эскадру, совпадал с пеленгом на «Гамильтоне» и «Скурдже». Пора было начинать подводные поиски.

Давая большой территориальной допуск на возможную ошибку, я отметил на карте район Онтарио в тридцать две квадратных мили, где, по моему мнению, могли лежать два корабля. Затем я связался с Питером Слаем и его коллегами из COW.

Современная стандартная техника для поиска затонувших кораблей состоит в первую очередь, из подводного магнетометра, чей датчик может определять значительные скопления металла, например, пушки, лежащие на большой глубине. Когда цель обнаружена, к исследованиям для определения формы и размера затонувшего объекта подключается гидролокатор бокового обзора.

В распоряжении CCIW был такой гидролокатор и навигационные системы, включающие записывающие устройства, которые нам согласились предоставить вместе с поисковым судном. Наконец, с полным комплектом оборудования мы были готовы к работе. После предварительных испытаний начались широкомасштабные подводные поиски.

Первые результаты были обескураживающими. Среди самых больших предметов, обнаруженных магнетометром, гидролокатор бокового обзора идентифицировал кусок пролета моста, Бог весть, когда упавший за борт с грузового судна, и учебные артиллерийские снаряды, разбросанные в том районе, который использовался канадцами во время второй мировой войны в качестве артиллерийского полигона.

Наконец, когда отмеченная на карте территория была полностью обследована, я призадумался. Может быть, вахтенный офицер на борту «Вулфа» ошибся в оценке расстояния до американской эстрады? Если вражеские корабли были в пятнадцати милях к востоку от «Вулфа», они, вероятно, зашли в устье Ниагары, чтобы провести ночь под прикрытием пушек Форт-Ниагары. Американцы же оставались в открытых водах — возможно, немного ближе к «Вулфу», чем представлялось вахтенному офицеру. На следующее утро я попросил перенести поиски дальше к западу от исходной территории.

Некоторое время мы прочесывали дно при помощи одного гидролокатора. В тот день, во время последнего захода, прибор отметил на дне озера на глубине около трехсот футов массивный объект. Не имея времени на более подробное исследование, мы нанесли это место на карту и неохотно отправились на берег на зимовку.

Прошло два года, прежде чем поиски смогли возобновиться. У CCIW возникли некоторые затруднения, и суда с гидролокационным оборудованием могли быть использованы только на взаимовыгодной основе.

Однажды мне позвонил Питер Слай. Он говорил небрежным тоном, но, несмотря на это, я почувствовал его возбужденное состояние.

— Рич Томас на борту судна «Лимнос» исследовал тот объект, который вы обнаружили в 1973 году. Его судно отшвартовалось ниже шлюза N 1 в Уэлланд-канэл. Мы получили кое-что, что могло бы заинтересовать вас. Можете приехать?

К моему прибытию на судне, принадлежавшем CCIW, собрались все до единого. Когда я ступил на сходни, то обнаружил, что Рич и вся команда выстроились шеренгой у лееров, улыбаясь, как чеширские коты. Не говоря ни слова, они провели меня в рулевую рубку и подвели к штурманскому столу, где были разложены многочисленные записи показаний гидролокатора.

На них были корабли. Не миниатюрные отметки и не ясные тени, а прекрасно различимые силуэты шхун XIX века.

— Ну, Дэн, — все еще улыбаясь, спросил Рич, — стоило это десятимильной поездки?

Это стоило не только поездки, но и всех четырех лет усилий и неудач, а также еще большей работы, которая должна была за всем этим последовать. Правда, у нас все еще не было полной уверенности, что обнаружены именно «Гамильтон» и «Скурдж», и даже если это они, то все равно принадлежали они не нам, а воздушно-морским силам Соединенных Штатов. К сожалению, при всех своих уникальных достоинствах, гидролокационные записи никогда не дают возможности точно идентифицировать корабли; рано или поздно нам пришлось бы осмотреть их вблизи, используя подводные аппараты, управляемые человеком или имеющие дистанционное управление.

Возможность представилась только в ноябре следующего года, когда CCIW опробовала экспериментальное погружающее устройство TROV. Оно несло телевизионную камеру и вплотную приблизило ее к тому, что впоследствии оказалось кормой «Гамильтона».

Пока мы, как прикованные, сидели перед экраном, TROV медленно панорамировал рангоутное дерево, руль, корабельную гичку, несколько останков человеческих скелетов и открытый ящик с ядрами.

Когда он появился на экране, я не смог удержаться от аплодисментов, и Джек Роу, оператор TROVa озадаченно взглянул на меня.

— Что особенно в этих ядрах? — спросил он.

— Ядро или пушка — это безразлично, — ответил я. — Любой из этих предметов является доказательством того, что мы видим «Гамильтон» или «Скурдж». После войны, в 1817 году Британия и Соединенные Штаты подписали Раш-Бэгетское соглашение, по которому корабли на всех Великих озерах разоружались, за некоторыми незначительными исключениями. Следовательно, любой корабль, на котором находились пушки и ядра, должен был пойти ко дну не позднее периода военных действий 1812 года. То, что вы видите, — вооруженная шхуна, а только два корабля погибли в этом районе во время войны, «Гамильтон» и «Скурдж». Это должен быть один из них.