Уравнение Куфу - Раиль Шариф

Источником внимания оказался человек с прищуренными красивыми глазами. Они излучали магнетизм, невероятную волю и власть.

Трусишка Джонни заметил, как Джеф спрыгнул с большого камня и поплелся вслед за человеком с косичкой вниз по тропинке ущелья, на пляж. Но Джонни больше интересовало содержимое таинственного клада. И удивлению его не было предела, когда в рубашке и горшке он обнаружил медные и серебряные монеты.

Глава 19

Пномпень, 17:10 дня

ОН и ОНА сидели за столом небольшой кухни у распахнутых в сад окон и смотрели, как ярко-рыжие апельсины склоняют к земле своей тяжестью ветви. Причем ни одна из них, чтобы исключить проникновение в дом злых духов, по кхмерскому поверью не касалась ни окон, ни крыш, ни тем более самих стен.

Небо заволакивалось тяжелыми тучами, и солнце, проглядывая сквозь них, чередовало светлые лучи с полосами тени. Светотень ложилась на рыжие апельсины, проходила через распахнутые в сад окна и скользила к столу. На нем в низкой тарелке были аккуратно уложены тонко нарезанные ломтики папайи, бананов и апельсинов. Рядом на двух широких блюдах отдавали жаром пронизанные острым запахом прахока сваренный на пару рис и мясо креветок. Тут же стояли бутыль игристого вина и наполненные до краев бокалы. Две свечи, расположенные между всем этим, зажжены еще не были, но пальцами двух рук были сплетены мужчина и женщина. За окном листьями рыжего апельсина шумел надвигающийся муссон, а в небольшой уютной кухне оживали воспоминания…

Та новогодняя ночь 1981 года по восточному календарю пришлась на 13 апреля.

Максим увидел Тану у одного из разрушенных монастырей. На фоне взлетающих ввысь от ночных костров искр она исполняла танец неземных апсар. Ее гибкие пальцы, подчиняясь строгому ритму синхронизации, рассказывали историю трагической любви. Ее гибкий стан, не сломавшийся в урагане войн колосок, тянулся к жизни. Ее взгляд, бездонное озеро нежности и любви, одаривал теплотой в эту ночь каждого, и только одному человеку в тот вечер она подарила внезапный жест, обозначающий одно из главных на земле чувств. Их взгляды встретились, точно две молнии переплелись.

Уже под утро Максим провожал Уч Тану до самого дома. Они шли рука об руку. Максим много говорил, а Тана, изредка заглядывая ему в глаза, внимательно слушала. Она была заворожена его голосом, умением говорить на разных языках и тем, как он осторожно и трепетно проникает в ее душу, подобно настройщику роялей касается ее порванных струн и заставляет их звучать так, как это было до 75 года: звонко и радостно.

Уч Тана полюбила впервые, жаркими ночами Максим дарил ей любовь, а потом… А потом все рухнуло. 28 ноября 1981 года Максима арестовали по обвинению в пособничестве полпотовским недобиткам. Его заточили в тюрьму, расположенную на южной окраине Пномпеня у реки Меконг. Но любовь творит чудеса. Уч Тана вызволила своего возлюбленного. Темной ночью через подземный канал сточных вод Тана проникла в тюрьму, рискуя собственной жизнью, пропилила в камере Максима решетку и вместе с ним тем же путем вернулась к Меконгу. А через час Максим был далеко от Пномпеня. На прощание он поцеловал Тану в жаркие губы и произнес: "Когда-нибудь я вернусь… Обязательно!"

За все эти годы Крейс так и не решился заглянуть в Камбоджу. И сейчас все произошло так быстро и спонтанно, что он с трудом осознавал реальность рыжих апельсинов и тепла женских рук, сжимаемых его крепкими жилистыми ладонями…

…В небольшой кухне царил полумрак, на столе ярко горели две восковые свечи, а там – за закрытым окном – омывая рыжие апельсины, шел ливень. Но на фоне не прекращающегося второй час дождя на кухне раздавались веселый смех и голоса.

– Ты действительно приехал за мной? – недоверчиво спросила Уч Тана. – Как ты изменился, тебя не узнать…

– Только благодаря тебе я жив, Тана, – Крейс провел ладонью по ее нежному, как персик, лицу. – Что с тобой? Ты погрустнела.

– Нет, – Тана отрицательно покачала головой. – Все в порядке… Просто вспомнила. Да, мне было непросто вызволить тебя. Через канал сточных вод проникнуть в тюрьму и пропилить решетку. Но на войне было гораздо страшнее. Ты мне обещал рассказать, что было с тобой после. Я слушаю.

– Я использовал свои связи с красными кхмерами. Они помогли мне дойти до границы Вьетнама. Возвратиться в Россию я уже не мог. Пришлось применить свои таланты. Через день у меня появились деньги, через неделю первый поддельный паспорт, через месяц я сделал пластическую операцию. Десять лет пришлось поскитаться по миру, пока не осел на Сейшельских островах. Но и эту родину я потерял.

– Я думаю, мне не стоит спрашивать, чем ты занимался все двадцать пять лет.

– Ты всегда меня понимала. А что было с тобой?

– Меня допрашивали. Но я все отрицала. И если бы не мои боевые заслуги… Я ждала тебя десять лет. Потом вышла замуж. Муж погиб семь лет назад, разминируя минные поля. Вот и вся моя жизнь. Преподаю в школе танцев.

Тана прикрыла глаза, проклиная свою бесплодность, и вдруг осознала, что совсем не слушает Крейса.

Он все же не ответил на мой вопрос. Неужели через столько лет он приехал именно за мной? Ведь он вполне понимал, что я могла быть и замужем, у меня могли быть и дети. А он приехал именно тогда, когда я осталась одна: муж погиб, детей…

Крейс Митчелл поднялся из-за стола, и его голос доносился уже откуда-то из прихожей.

– Я хочу тебе кое-что показать. Ты слушаешь меня, Цветок?

– Да, да… Внимательно.

– Я хочу с тобой посоветоваться, – возвращаясь на кухню, произнес Крейс.

Он положил между горящими свечами на стол небольшой черный кейс и распахнул его. Портативный складной компьютер класса "ноутбук". Крейс вставил в него диск, сделал по клавишам несколько движений, и на голубом экране появилось странное графическое изображение.

– Взгляни.

– Это Ангкорват! – Воскликнула Тана. – Так вот ты зачем здесь. Камень. Тебе нужен этот камень!

– Из-за этого камня погибли три человека. Один из – них мой лучший друг. И я должен что-то понять… Поэтому я здесь.

В этот самый момент сильный ветер тряхнул за окном дерево. Разбив стекло, два рыжих апельсина влетели в комнату, сломали две свечи и закатились в угол кухни.

Тана подняла с пола апельсины и, задумчиво их рассматривая, подошла к Крейсу.

– Это плохая примета. И наверно, я дура, если до сих пор помогаю тебе. Здесь, на востоке, не принято закрывать глаза на подобные знаки. Нам нужно покинуть этот дом. И как можно скорее.