Тень гоблина - Валерий Казаков

— Алексей Викторович, не уподобляйтесь аборигенам, — жестко оборвал его Плавский. — И я вас очень попрошу забыть это дурацкое слово «чужак»! В делах государственных нет ни чужаков ни свояков, есть только нужные и профессиональные люди. Все, закрываем эту тему. А Музадохов со своей командой закрывает экономическую тему. Так было обещано Ювиношвили за его добровольный вклад в наше общее дело…

— Но Иван Павлович! — не унимался Стариков.

— Никаких «но»! — отмахнулся Плавский. — Вы прекрасно знаете, сколько в нас ввалил этот банк, а с учетом будущих проектов, и вообще говорить нечего! Так, это решили, что там дальше, Марина Альбертовна?

— Промышленность и строительство. Эту тему просил Драков, — заглянув в свои записи, натянутым голосом произнесла женщина. Ей тоже не нравилось сегодняшнее упрямство шефа, который все самое лакомое раздавал направо и налево. — Но здесь надо хорошенько подумать, насколько это будет выгодно нам, — холодно добавила она, не поднимая глаз.

— А что он еще просит? — закуривая новую сигарету, кашляя и щурясь от дыма, спросил Плавский.

— О, да много чего! — встрял Стариков и, вскочив, как молодой солдат пред генералом, зачастил: — Промышленность — раз; строительство — два; северный завоз — три; курирование силовых структур — четыре; лесной комплекс — пять; спорт — шесть! Да все, короче, буквально все…

— Извините, что вас перебиваю! Он еще предлагает администрацию преобразовать в правительство края с председателем во главе, — вмешался доселе молчавший старший брат Александра — Михаил Укольник.

Густые брови Плавского медленно поползли вверх.

— Не понял. А губернатор что? В смысле, какие ему отводятся детородные функции?

— Иван Павлович, разрешите, я попробую насчет детородных функций пояснить как экономист, — бесстрастно произнесла Марина.

— Давай, тебе эта тема ближе, — съехидничал Стариков.

— Идея правительства для нас весьма заманчива, — пропустив колкость мимо ушей и зная, что генералу нравятся скабрезности, которые Алексей Викторович, чтобы потрафить шефу, вворачивает при любом удобном случае, продолжила экономическая дама: — Такие схемы: «губернатор — правительство — законодательный орган», давно уже существуют во многих регионах и неплохо себя зарекомендовали. В принципе, это калька системы государственного управления, но в меньшем масштабе. Для нас, с учетом ваших дальнейших планов, это вполне приемлемо. Считаю, что и нам вполне можно было бы обкатать эту схему.

— Но с этим спешить мы не будем, — подытожил генерал, не собиравшийся ни с кем делиться только что привалившей властью. — Вы пока думайте, пишите законопроекты, привлекайте специалистов. В целом предложение о правительстве заслуживает внимания, это действительно интересно, так Павлу Петровичу и передайте. Дайте-ка мне перечень его запросов. — Укольник-младший молча протянул губернатору листок. — Да-а, здесь и невооруженным глазом видно, что аппетит у союзничков явно зашкаливает. Ничего, подумаем и будем урезать…

— Да ему, бандитской роже, вообще ничего давать не надо! — взорвался вдруг Стариков. — Обнаглел совсем! Экономику ему отдай всю, но этого, оказывается, мало! Его, видите ли, еще и премьер-министром надо поставить! В тюрьму его надо, Иван Павлович! В тюрьму!

— Прекратить истерику! — рявкнул генерал, шарахнув кулаком по столу с такой силой, что неприбранная посуда подскочила вверх, жалобно зазвякав вилками и чайными ложечками. — Мой вам совет, Алексей Викторович, не вздумайте где-нибудь еще нести подобную чушь! С Драковым шутки плохи. Ему пока оставляем северный завоз, спорт ну и силовиков…

— Как силовиков? — не унимался Стариков, — бандиту и силовиков?!

— Смотрите, я вас при всех предупреждаю, что подобные реплики вас до добра не доведут. Весь правоохранительный блок будет под пристальным наблюдением Ляскаля, но он пока в этой области никто, просто бывший мент, так что пусть Драков предлагает своего, а Ляскаль пока за ним поприсматривает, заодно и опыту наберется, чтобы самому голову сразу в петлю не совать.

— А что будем делать с промышленностью? — спросила Марина Альбертовна.

— По вопросу так волнующей всех промышленности мы сегодня примем половинчатое решение, — не терпящим возражения голосом заявил Плавский.

— А это как? — искренне удивилась женщина.

— А вот так! — шумно вставая, подытожил шеф. — Я сейчас еду на заслуженную мной рыбалку, а вы садитесь и выстраивайте весь будущий штат до техперсонала включительно. И готовьте предложение по половинчатому решению главного экономического вопроса. Вот вам подсказка: мы должны его дорого продать, при этом сохранив за собой полный контроль. Без этого контроля делать нам в крае нечего.

Самолет из Есейска прибывал по расписанию. Малюта вдруг почувствовал, что начинает волноваться. Вчера поздно вечером, когда он выходил из кабинета Таниной, сегодняшний день представлялся ему простым и понятным: приехал в аэропорт, встретил губернатора, сопроводил до Старой площади, сдал с рук на руки Победе Игоревне — и все. А вот сегодня почему-то с самого пробуждения его бил мандраж. В кармане заверещал мобильник.

— Малюта Максимович?

— Да, Скураш. Слушаю вас. Кто это?

— Это из администрации президента. Вы встречаете Плавского?

— Да, встречаю, только что объявили посадку самолета. Как встречу, сразу же перезвоню Таниной, как мы с ней и условились. А вы, простите, кто?

— Танину сегодня отстранили от должности в связи с переходом на другую работу, — после короткой паузы, отчетливо сказал голос.

— Что?! — в глазах Малюты потемнело, он моментально представил медленно багровеющее лицо генерала…

— Да вы не волнуйтесь. Все договоренности остаются в силе. Встречайте генерала и к четырнадцати часам сопроводите его в третий подъезд. Знаете, где это?

— Да, конечно.

— И ведите его прямо в приемную Николая Николаевича Пужина, который уже назначен вместо Победы Игоревны. Вы все поняли?

— Да понял, — стараясь не выдать голосом оторопь, произнес Скураш. — Но Пужина я не знаю. Мы только однажды мельком встречались в кабинете мэра Ульянограда.

— Это не важно. Он вас знает. Удачи. Главное, настраивайте вашего бывшего начальника на позитив, — произнес голос и отключился.

«Вот дела!» — Малюта засновал по залу официальных делегаций. — Просто дурь какая-то! Почему не позвонила сама Победа? Может, здесь кроется какой-то подвох? — он принялся названивать Таниной, однако, все ее телефоны, включая мобильный, глухо молчали. — Да, пожалуй, и не стоит сегодня звонить опальной знакомой, говорят это дурная примета. Главное, успокоиться, Плавскому подобная перемена должна, по всей видимости, понравиться. Если я только не ошибаюсь, этот Пужин из чекистов, службу закончил не то майором, не то подполковником, и это в предстоящей встрече может сыграть весьма положительную роль. При всех раскладах генералу с полковником любых войск и служб будет разговаривать привычнее и легче, чем с занудным гражданским клерком, а уж тем более с государственной матроной. Вот это я понимаю — карьерный рост: подполковник, зам мэра, главный контролер, первый заместитель Главы администрации! Вот это растут люди! Выходит, не зря тебя сегодня с утра колотило, Скураш! Ну ничего, Пужин так Пужин. Нам, кривичам, один хрен.

Плавский прилетел вместе с Анной Александровной и Стариковым. Супруге губернатора был подан отдельный автомобиль, и она отправилась по своим делам. Пересадив одного из охранников в свою машину, Малюта устроился в «мерседесе» Плавского и, с трудом уняв волнение, стал докладывать резко изменившуюся обстановку.

— Так говоришь, «розовую дамочку» ушли? Может, это и хорошо. Баба у власти, да еще на регионах…

— Иван Павлович, может, это они специально к вашему приезду постарались, — воспользовавшись паузой, вставил Малюта, — для полного, так сказать, замирения? Надо же как-то восстанавливать с вами отношения, да и Администрацией сейчас управляет неглупый человек, по слухам, скоро может зятем Царя сделаться…

— Да причем здесь зять! — раздраженно выпалил сидевший рядом с шефом Стариков. — Здесь просто чья-то умная разводка. На самостоятельные игры такого масштаба ваш бывший коллега-журналист не способен, на какую должность его ни поставь. — В голосе Алексея Викторовича чувствовалась нескрываемая досада, видимо, что-то непоправимо рушилось в его заранее выстроенных схемах. И вдруг его словно осенило. — А что если это начало худшего варианта, Иван Павлович? Ваш заклятый друг вам давно звонил?

— Ты думаешь, это его игры? — насторожился Плавский.

— А кто его знает, только на связь с ним выйти стоит, и лучше до визита на Старую площадь.