Семья - Лесли Уоллер

— А это мой вице-президент по вопросам новой политики, Бен Фискетти. Бен, поприветствуй мистера Палмера.

Вудс взял в руки крупную жесткую руку молодого человека и дважды пожал ее. Он смотрел в темные, как спелые оливки, глаза с длинными ресницами. Ему было интересно, кто же такой этот красавец. Потом он вспомнил.

— Боже мой, вы совсем не изменились с тех пор, когда бились против морячков, футбол был что надо, — сказал он.

Темное настороженное лицо Бена расплылось в широкой белозубой улыбке. Он, казалось, даже стал выше ростом.

— Мне не приходило в голову, что кто-то может помнить такое. Все было так давно.

— Я обычно не болел за сухопутчиков, — заметил Палмер, — но в тот раз мы приехали на Восток, и кто-то предложил нам билеты на эту игру. Обычно я болею за Запад.

— Вы из Чикаго?

Палмер кивнул головой. Он сам не понимал, почему тратил драгоценное время на этого новичка. Но что-то в том, как он без всякого труда вспомнил прекрасную игру этого парня, со времени которой прошло почти десять лет, подсказало Палмеру, что подсознательно он желал узнать как можно больше об этом Бене Фискетти. Все еще не понимая почему, Палмер решил подчиниться интуиции.

— После Вест-Пойнта я учился и защищался в Калифорнийском университете. Там мне совершенно некогда было играть в футбол, — сказал Бен.

— Вы закончили факультет бизнеса? — продолжал интересоваться Палмер.

— Да.

— По какой теме?

— Кредиты заказчиков.

— Прекрасно. Что будете пить?

Палмер улыбнулся Бену и перенес внимание на Фэлса. Он сделал полшага в сторону от Бена Фискетти, чтобы этот парень не вообразил себе неизвестно что, ведь его допрашивают с пристрастием. Палмер понимал, что, напомнив ему о прекрасной игре в футбол в прошлом, он всегда найдет нужный тон в разговоре с этим красавчиком.

За столом Палмер снова начал уделять внимание Бену Фискетти. Во время еды разговор шел практически ни о чем. Палмер и Фэлс говорили о том, как и предчувствовал Палмер, что Лэсситер приехал гораздо раньше и ходил по магазинам, где купил дюжину специальных шурупов по три дюйма. Разговор перешел к лодкам и парусному спорту, Фенджер присоединился к нему.

Палмер видел, что его молодым людям было не по себе — они еще не научились болтать о пустяках и сидели набрав воды в рот. Готовились к важным деловым переговорам. Даже Донни Элдер, который обладал некоторым опытом светской болтовни, казалось, отсутствовал за столом, ему было сложно вносить свою лепту в разговор.

— Вы не ходите под парусом? — спросил Бена Палмер, когда со стола убирали тарелки после десерта.

— Раза четыре в год хожу. Но выступаю в роли помощника. Один бы не справился.

— Прекрасный вид спорта. Купите себе лодку и научитесь. У вас есть сыновья?

— Один, но ему всего семь.

— Вполне достаточно. Только он должен уметь плавать. Дайте ему спасательный жилет и возьмите с собой. Потом он не оставит вас в покое, будет просить брать с собой постоянно.

— Конечно.

— Нужно только заставить ветер нести вас туда, куда пожелаете. Нужно его обмануть, — объяснял ему Палмер. — Можно даже иногда ходить против ветра. Но ветерок нужен всегда, он-то и двигает вашу лодку. Этот спорт совсем не похож на банковское дело. Если в банке нет наличности, тут вам и конец!

Наступила жуткая долгая тишина. Билл Элстон уронил ложку на блюдечко кофейной чашки. Звук, казалось, перескакивал по комнате, как шарик пинг-понга.

— Друзья, — продолжал Палмер в этой страшной мертвой тишине. — Мне кажется, что у вас иссякла движущая сила. Я хочу сказать, что к вам не поступает наличность. И еще грубо нарушаете правила выдачи ссуд, насколько мне известно. — Он резко повернулся к Лэсситеру и уставился на него. — Вы действительно находитесь в ужасном положении.

Лицо Лэсситера, похожее на обтянутый кожей череп, задергалось.

— Полагаю, что оснований для волнений нет, — сказал он и улыбнулся белоснежными вставными челюстями.

— Я рад это слышать.

— Да. Мы сейчас почти полностью перекрыли возможности для предоставления случайного кредита, — продолжал Фэлс, — и пройдет, видимо, несколько недель, прежде чем…

— Прежде чем банк вообще перестанет выполнять обязательства по другим задолженностям.

Лэсситер нахмурился, как бы стараясь напомнить Палмеру, что он значительно старше его, к тому же — здесь присутствуют их подчиненные.

— Я, э… не э… верю этому… — Лэсситер замолчал и повернулся к Ральфу Фенджеру.

— Фэлс пытается сказать, — начал медленно говорить Фенджер, — что мы, гм, проводили, гм, некоторые меры по рекламе, которые внушают надежду. Мы подняли наши процентные ставки на четверть процента. — Он заговорил быстрее и увереннее. — Мы теперь можем надеяться, что…

— Что ваш местный Сбербанк поднимет свои процентные ставки на четверть процента выше ваших.

Фенджера оскорбили слова Палмера. Он повернулся к Чарли Корнблату. У того широко раскрылись глаза, он с трудом соображал, что же нужно ответить Палмеру.

— Но, — начал он, — вы не должны забывать об очень выгодной конверсионной сделке по вновь возвращенному в пользование имуществу и недвижимости. Мы продали семнадцать индивидуальных домов и одиннадцать домов на две семьи с гаражами с предварительной оплатой в семьдесят процентов стоимости. Конечно, это еще не прибыль, но все не так уж плохо.

Казалось, он гордится достигнутым. Но Палмер дал ему возможность покрасоваться одно мгновение.

— Что за щедрое учреждение забрало все это у вас?

У Корнблата опять расширились глаза. Палмер насторожился. Такие вещи происходили у людей, готовящихся сказать ложь. Корнблат сделал это уже дважды. Он как бы старался придать лицу совершенно невинный вид. Палмер был уверен, что он говорил почти правду, но глаза выдавали его.

— «Даунтаун: ипотека и облигации», — очень быстро ответил Корнблат, — вы же знаете.

Палмер кивнул головой. Название фирмы было ему знакомо, но он не мог припомнить почему.

— Почему они в этом так заинтересованы? — спросил он. — Им достанется прекрасная недвижимость со скидкой в тридцать процентов?

У Корнблата снова расширились глаза, но прежде чем он успел что-то сказать, его перебил Донни Элдер.

— Почему «Даунтаун: ипотека и облигации»? — спросил он. — Вы что, не знаете, с кем имеете дело?

Корнблат пожал плечами.

— Нас это не интересует, — ответил он несколько раздраженным тоном. — Меня интересует только возможность возместить инвестиции банка или хотя бы их часть.

— Вы когда-нибудь, — продолжал Палмер, — думали о том, чтобы представить вашу невыкупленную недвижимость агентам и несколько подсластить предложение о залоге вашему перспективному покупателю?

— Не понял.

— Послушайте, — начал объяснять им Палмер, — что вы делаете? Вы теряете тридцать процентов от стоимости, а если выставить недвижимость на открытую продажу и объявить о снижении на шесть процентов стоимости закладной? Но не на всю недвижимость, а только на представленную на продажу. Ту самую, которая попала к вам вследствие долгов бывших собственников. Разве так не будет лучше, чем просто терять тридцать процентов?

— Но вы забываете, — вклинился Ральф Фенджер, — что когда стартовая цена перескакивает отметку шесть, мы теряем шесть процентов закладных, а в деньгах — больше шести процентов плюс еще накладные расходы.

Палмер прикрыл глаза. Потом стал смотреть на Бена Фискетти.

— Скажите вашему коллеге, — медленно произнес он. — Денежное выражение не имеет значения. Он же не покупает собственность, он ведь уже владеет ею.

У Вена открылся рот. Палмер перевел взгляд на костистое лицо Фэлса Лэсситера.

— Фэлс, я вижу, что вы долго размышляли по этому поводу.

У Лэсситера задергалось лицо, он опять выпустил шипучий пар вместо смеха.

— Хи-и-и.

Палмер повернулся к Бену Фискетти.

— Этому учили вас в университете на факультете управления бизнесом?

— Я не считаю, что вы…

— Мы стараемся идти вам навстречу, — продолжил Палмер, — стараемся не обращать внимания на разные пустяки?

Он встал из-за стола и начал расхаживать по комнате. Его длинные тощие ноги мерили ковер с бешеной скоростью.

— Я просмотрел досье, — сказал он. — Десять лет назад, когда мы впервые предложили купить ваш банк, вы были вполне платежеспособны. У вас был хороший приток наличности, не было задолженностей. Вы не могли сделать революцию в банковском деле — ни при быстром увеличении объемов оборотов, ни при резком повышении прибылей. Но тогда нас это не волновало. Нам было нужно внедриться в «Вестчестере», нам нужен был хорошо налаженный работающий банк. Теперь у вас осталось только помещение, остальное в развале!