Сама дура виновата - Ашира Хаан

class="p1">В общем, не злите девушек, которые умеют пользоваться гуглом.

А на месте Егора я бы такие звоночки не пропускала бы.

Среди шести миллионов поклонниц могут оказаться такие же бешеные, но не такие справедливые, как мы.

— У меня друг есть, Борисом зовут, креативный — огонь! — продолжал Егор, поудобнее устраивая мою голову у себя на плече и запуская видео. — Только он ленивый. Мы как с ним встречаемся, он мне стопицот идей подкидывает — если бы сам воплощал, бабло бы греб лопатой. Вот, смотри.

На экране телефона он снова восхищался девчонками в «Сапсане».

Что тут смотреть, я уже каждую в лицо запомнила. Встретила бы на улице — узнала бы.

— Короче, мы с ним досняли несколько продолжений, слепим их с первым, и я запущу на канале. Сначала я выбрать не мог, а он сказал — фигачь все подряд. Вот, тебе первой показываю!

— Я просто счастлива, что мне первой, — пробормотала я, но он не уловил сарказма в моем тоне. Наоборот — засмеялся и крепче прижал к себе, перелистывая на следующее видео.

Там он, как обычно, сначала в обтягивающей футболке принимал всякие завлекательные позы, а потом свет менялся — и он оказывался по пояс голым.

Только уже спиной. Расцарапанной чрезвычайно художественно. Если б я увидела его вот так, во всей красе, мне бы и в голову не пришло, что это могла сделать кошка. Разве что очень креативная кошка, как тот Борис. С маникюром и страстная.

— Это раз! — сказал Егор, когда несколько секунд ролика кончились и начались заново. — А это два!

В следующем видео он валялся среди белых простыней на широченной кровати — весь в отпечатках помады.

Причем оттенки все были разные — от глубоко бордовой до нежно розовой.

Какие девушки были разнообразные в том «Сапсане», а.

— Отлично ты время провел, — сухо прокомментировала я.

Ну, а что еще говорить? Крайне счастлива за его личную жизнь. Жаль, что у меня нет своего аккаунта с миллионами подписчиков, я бы тоже показала, как не скучала без него!

Попросила бы Базиля, Андрюшу, ребят с работы помочь.

Хотя мальчики помаду не носят и спину не царапают…

Впрочем, всегда можно продемонстрировать отпечатки зубов.

— Погоди, погоди, самый ржач еще не показал! — Егор был в таком восторге от самого себя, что даже не улавливал, что я тут не всерьез его популярностью восхищаюсь. — Вот вообще шедевр!

В шедевре он с крайне довольным видом возлежал на той же кровати, только в фиолетовом свете, а вокруг него разноцветными кучками валялись женские трусики. Одни — черные стринги — он крутил на пальце и отбрасывал в сторону, а потом манил кого-то из-за кадра, цеплял подол шелковой юбки и хищным жестом рвал его.

В тот момент, когда обладательница подола должна была падать в его объятия, ролик обрывался.

Мне, наверное, надо что-то сказать?

Да, точно.

Скажу.

— А как твои зрительницы относятся к твоей любвеобильности? — светским тоном поинтересовалась я.

Хотя тут, конечно, пора было вставать, одеваться и…

И что? Требовать, чтобы меня высадили на ближайшем причале?

Вдобавок к эротическому шоу неизвестный мне парень, ведущий сейчас катер, получит бонус — позорное бегство.

— Отлично относятся, они же за этим и смотрят — подрочить, представить себя на месте этих воображаемых девушек, — фыркнул Егор. — Ну ты прикинь, как мы с Борей угорали!

— Ему тоже досталось немного женской ласки?

— Колбаски! — заржал он. — Ты чего? Думаешь, я тех из поезда позвал, что ли? Дарина! Ой! Ты такая смешная!

Очень.

— Новых набрал?

— Мы вдвоем все провернули! — сообщил Егор, лучась так, словно ждал как минимум «Оскара» за спецэффекты. — Ну! Царапать было легко, у меня такая спиночесалка есть, просто идеально — обкусали ее лапы ножницами и намонстрячили красоты. А вот с помадой…

Становилось любопытно.

— У тебя совершенно случайно завалялась губоцеловалка? — хмыкнула я.

— Почти! Сначала мы на пленке рисовали отпечатки губ и пытались переносить на меня, но это было жутко муторно и получалось как-то неестественно. А потом…

Он начал хихикать и никак не мог остановиться. Пытался продолжить рассказ, но все равно на половине слова срывался и ржал, утыкаясь мне в волосы. Задыхался и трясся, чуть не падая с дивана, но цеплялся за него и за меня. Оставаться рядом с ним таким холодной и саркастичной стервой, которая не верит ни единому слову, было все сложнее.

— Короче… — Егор очень мило попытался сосредоточиться, еще пару раз фыркнул, но справился. — Мы психанули и накрасили Бореньке губы ярко-бордовым! И он меня целовал! Ну как — целовал… Быстро прикладывался, а потом несколько секунд отплевывался и матерился, даже рот бегал полоскать! Помада еще схватывалась хорошо, приходилось заново красить, да еще и разными цветами!

Где-то уже на чесалке спины меня постепенно начало отпускать, а когда дошло до помады я в красках представила этого неизвестно мне Бориса, который сначала чмокал Егора в грудь, а потом плевался — и не смогла сдержать улыбки.

— Потом еще эту помаду хер смоешь! Но мы ж молодцы! Мы пошли снимать дальше — с труселями. У меня там есть еще несколько видосов, где они развешаны по всей комнате, даже на люстре, потом выберем самый зажигательный. Во-о-о-о-от… — Егор немного подуспокоился. — Это еще не все! Дальше мы снимали юбку…

— Только не говори мне… — начала я, уже предвкушая креативное решение проблемы отсутствия девушек на съемках.

— Да! ДА! — с энтузиазмом кивнул Егор. — Борька в эту юбку влез сам! Она не застегнулась, конечно, плюс надо было так, чтобы он в кадр не попадал, а то, знаешь, эффект не тот, когда с двухметрового мужика с пудовыми кулаками одежду срываешь! И еще мы ржали, как лоси!

— Как кони, — поправила я.

— Как гиены! — согласился Егор. — Особенно когда я пошел курьеру с пиццей дверь открывать, а Борис в этот момент сражался в ванной с этой чертовой помадой и не услышал звонка. Ну представляешь, вываливается он голый по пояс — а у него шерсть на груди, как у медведя! — в розовой расстегнутой юбке и с накрашенными губами! У пацана аж ноги подкосились.

Тут уже и я не выдержала и заржала в голос, воображая почему-то на месте того курьера Элкиного доходягу, который у нас теперь время от времени столовался.

Хотя наш уже тренированный стал, его б такое не убило. Так, потрепало бы — и сделало лишь сильнее.

— Короче, я понял, — сказал Егор, обнимая мою трясущуюся от смеха тушку. — Что такие вещи надо все же с живыми бабами снимать, а