Восемь племен - Владимир Тан-Богораз

В.Г. Богораз причислял себя к так называемой сибирской школе писателей, то есть к школе писателей-реалистов демократического направления, «рожденных Сибирью» и отразивших в первых своих произведениях жизнь туземных и пришлых ее обитателей. В.Г. Короленко был ее зачинателем и пионером и вместе с тем учителем следующего за ним поколения «сибирских беллетристов ссыльного состава»: Елпатьевского, Якубовича, Серошевского и Богораза.

В сибирской ссылке, «Сибирском университете» — «куда поступали по Владимирской дороге, после предварительного стажа... в предварилке, по экзамену в московской Бутырке...» — Короленко был «деканом факультета общественных наук» и при этом факультете «основал, особое литературное отделение». Так образно охарактеризовал В.Г. Богораз значение и роль Короленко в собственной литературной судьбе и литературной судьбе других писателей «сибирской школы», творчество которых непосредственно связано с творчеством Короленко. «Если хорошенько вдуматься, — пишет В. Г. Богораз о рассказе Короленко «Сон Макара», — то видишь, что от этого рассказа ведет начало не только беллетристика, но также и этнография, созданная ссыльными. Короленко не был присяжным этнографом, но его подход к сибирскому быту и людям и чувствам был этнографический подход. Почувствовать душу Макара мог только писатель с этнографическим чутьем».

В статье «В.Г. Короленко и сибирская школа писателей» Богораз прямо указывал на «Сон Макара» как на непосредствен-

563

ный источник всей дальнейшей своей деятельности — и как писатели-беллетриста и как этнографа.

Зимой 1886 года, сразу после ареста, в камере, Богоразу попался номер «Русской мысли» с этим рассказом Короленко. «Я стал читать его с самозабвением, с жадностью, как умирающий от жажды припадает к живому роднику... Теперь, ретроспективно, через тридцать пять лет, я соображаю и чувствую, что именно в эту минуту я уже стал и беллетристом и этнографом, Это была, разумеется, только потенция, но она во мне дремала и ждала подходящей обстановки, чтоб проявиться»1.

1. Тан. В.Г. Короленко и сибирская школа писателей. — В кн.: В.Г. Короленко. Жизнь и творчество, Пг., 1922, С. 30—33.

Впечатления, полученные от поездки к чукчам, превратили потенцию в осуществленную действительность.

Первые рассказы Тана из жизни чукчей — «Кривоногий», «У Григорьихи» и другие — представляют собой художественно обработанные и расширенные дневниковые записи: «живые впечатления Севера владели моей памятью так безусловно, — признавался позже писатель, — что даже не позволяли почти никаких романтических вставок и новых переделок, согласно законам искусства»2.

2. Тан В.Г. От автора — Собр. соч. Т. I. М.: ЗИФ, 1929, С. 6.

Рецензенты часто утверждали, что Тан как художник находится в полном плену факта, не решаясь на творческое художественное обобщение, что его рассказы лишь «фотография» и представляют собой «бескрылый этнографизм», В большинстве случаев подобное утверждение объясняется только недостаточным знакомством писавших с этнографией, и поэтому каждый подавшийся им в художественном произведении новый для них факт из области материальной и духовной культуры более или менее экзотического народа они относили не к области художественной литературы, а к области науки. Для ученых творческая переработка материала Таном в его художественных произведениях очевидна. Известный этнограф, член-корреспондент АН СССР Д.К. Зеленин в статье «В.Г. Богораз — этнограф и фольклорист» писал об эмоциональных, но противоречивых описаниях одного и того же явления в разных работах Богораза и объяснял это тем, что «беллетрист в нем часто боролся с ученым и нередко побеждал, о чем знают все этнографы, бывшие на докладах и лекциях В. Г. Богораза»3.

Памяти В.Г. Богораза. Сборник статей. М.:—Л., 1937. С. XV.

564

Даже в самых первых своих рассказах этнографический, познавательный материал Тан подчинял художественным задачам.

Он не демонстрировал экзотику быта «дикарей», не идеализировал «примитивный народ», он подошел к изображению жизни чукчей как писатель-реалист, как гуманист, отдавая должное положительным качествам их характера — искренности, выносливости, неутомимости в борьбе с природой, любви к детям, поэтичности, но в то же время показал варварскую дикость их старых обычаев, бедность, эксплуатацию бедных богатыми.

Суровую и величественную романтику увидел писатель в жизни презираемых «культурными» европейцами чукчей, в «племени людей, рожденных от «беломорской жены» (как называют себя чукчи в эпических рассказах и преданиях), которые «от поколения к поколению, с незапамятных времен, так привыкли к борьбе с морем, морозом и ветром, что без нее жизнь показалась бы им лишенной содержания и смысла. Это были охотники, нападавшие с копьем в руках на огромного белого медведя, мореплаватели, на утлых кожаных лодках дерзавшие лавировать на негостеприимном просторе полярного океана, люди, для которых холод был стихией, океан — нивой, а ледяная равнина — поприщем жизни, — вечные борцы с природой, тело которых было закалено как сталь и мышцы не уступали неутомимостью ни одному из диких зверей, пробегавших среди пустыни, — воины, привыкшие считать естественную смерть постыдной и бессильную старостью — наказанием судьбы, которое следует сокращать добрым ударом ножа или копья...» («На каменном мысу»).

В конце 1899 года «Чукотские рассказы» вышли отдельным изданием (на титульном листе год издания — 1900) и сразу же вызвали большой интерес в читательской и литературной среде. В письме к В.С. Миролюбову от 6 декабря 1899 года А.П. Чехов писал из Ялты: «Скажите Тану, чтобы он выслал мне свою книжку. Я о ней слышу и читаю много хорошего, а купить негде, да и совестно покупать книгу земляка»1.

1. Чехов А.П. Полн. собр. соч. и писем. Т, 18, М., 1949. С. 278.

Из рецензий на «Чукотские, рассказы» наиболее значительной и интересной была рецензия В.Г. Короленко, напечатанная в майском номере «Русского богатства» за 1900 год.

«...Все это оригинально, неожиданно, странно и, несмотря на некоторую сухость, длинноты, повторения и излишнюю фотографичность снимков, — запечатлевается в памяти и дает правдивую

565

картину своеобразного, неведомого быта, — писал Короленко. — Пусть в произведениях г. Тана этнограф порой слишком связывает художника. Но зато художник оживляет этнографические описания, которые и сами по себе были бы интересны»1.

1. Короленко В.Г. Полн. собр. соч. Т. 9, Пб., 1914, С. 341.

В этом лаконичном отзыве указано и главное достоинство беллетристических произведений Тана — новизна их тем и познавательная ценность — и слабая сторона — излишняя фотографичность и недостаточная глубина художественного обобщения. В дальнейшем все критики и рецензенты, писавшие о Тане, в основном только развивали и варьировали эту мысль.

Собранные Богоразом этнографические материалы поступили в Академию наук. Специальная академическая комиссия рассмотрела их, признала, что они «представляют высокий научный интерес», и постановила ходатайствовать перед министерством внутренних дел о разрешении Богоразу для подготовки материалов к изданию вернуться в Петербург. Разрешение было получено, и в 1898 году Богораз выехал из Колымска.

«Был я с разным письменным грузом, — писал Богораз, — с чукотскими текстами и русскими былинами и собственными колымскими стихами, с рассказами, с романами и с такой неугаснувшей жаждой: «дайте додраться, — разумеется, додраться с начальством».

По приезде в Петербург, одновременно с подготовкой к изданию этнографических материалов, Богораз начал сотрудничать в легальных марксистских журналах — «Начало» и «Жизнь». Пребывание в Петербурге оказалось недолговременным, в конце 1899 года полиция постановила выслать Богораза из столицы. Внешним поводом послужило обращенное к сотрудникам реакционной суворинской газеты «Новое время» стихотворение Богораза под выразительным названием «Разбойникам пера», которое он прочел на новогоднем банкете литераторов народников и марксистов.

Впрочем, петербургской полиции не пришлось применить своего постановления к Богоразу, так как он, приняв предложение американского Музея естественных наук участвовать в экспедиции по изучению народов тихоокеанского побережья, выехал из Петербурга в Нью-Йорк.

566

В. Г. Богораза уже не было в России, когда в Петербурге вышел сборник его стихотворений.

Писать стихи он начал еще в университете, в 80-х годах, несколько его стихотворений тогда же были напечатаны; в дальнейшем почти все события, участником или свидетелем которых он был, находили отражение в его стихах. Они успешно выполняли революционно-пропагандистскую роль, в годы спада революционного движения поддерживали, по словам одного из современников, бодрый дух гражданственности, боевое настроение. Некоторые стихотворения-песни Тана, такие как «Первое мая», «Красное знамя» (перевод с польского), «Не скорбным, бессильным, остывшим бойцом...», «Кончается царство постылой зимы» и др., входили во многие нелегальные революционные песенники и пелись революционной интеллигенцией и рабочими. «Предсмертная песня» до сих пор живет в ее народном варианте под названием «Смерть коммунаров» («Под частым разрывом гремучих гранат Отряд коммунаров сражался...»).