Притяжение - Стефен Коллинз

Джеффри снова качало из стороны в сторону. Он оглянулся, словно желая избежать западни. Затем поднял вверх указательный палец правой руки.

— Это все димедрол. Они дали мне димедрол, потому что я такой тюфяк. В больнице я умолял дать его мне. И принял большую дозу, как видишь. Очень, очень большую дозу. Теперь я не чувствую никакой боли. У меня такое чувство, будто я смотрю на себя в кино, и это адская работа. И я не сомневаюсь, что теперь у меня все получится. Прямо сейчас. Этот нож… — Джеффри достал из кармана длинный нож с костяной ручкой, в котором Ник узнала свой кухонный. — Этот нож сделает твою жизнь такой же несчастной, какой ты сделала мою. Я хочу сказать, что из-за тех поступков, которые совершил за последние два дня, я, несомненно, попаду в ад; поэтому я решил отправиться туда незамедлительно — и так, чтобы все вздрогнули, моя дорогая мисс Николас, ибо такова моя воля.

Казалось, Ник хотела что-то сказать, но не могла произнести ни слова.

— Нет, нет. Ничего не говори. Только смотри, мисс Николас. Смотри внимательно. — Джеффри распахнул рубашку, поднял ее и очень ловко направил на себя нож и вонзил его в верхнюю часть живота.

Ник никак не отреагировала на это движение — ее мозг отказывался верить в то, что произошло. Может быть, она вскрикнула. А может быть, нет.

— Оно прохладное, — проговорил Джеффри, с изумлением сузив глаза. — Лезвие такое… прохладное. И совсем не больно. — Он резко рванул нож в сторону, увеличив рану на несколько дюймов. Затем повернул нож и вынул его.

— Я хочу, чтобы… это выглядело… как результат борьбы. — Слова вылились у него изо рта, а из живота — потоки крови и внутренности. Став пунцовым, Джеффри изогнулся, будто собирался прыгнуть, но только немного сошел с места. Вдруг он скрючился, издал звук, похожий на всхлипывание, и застыл.

— О, Боже! — произнес он. — О, Господи! Боже мой! Мне больно. О, Боже, помоги мне. О, Боже, нет! Мисс Нико… — На этом все кончилось.

Ник хотела подойти к нему, но не могла.

Джеффри обмяк, из его тела хлестала кровь. Ник не могла сказать, когда он распростерся на полу — через две секунды или через две минуты после того, как произнес последние слова. На его лице застыло выражение бесконечного изумления. По-видимому, Джеффри не ожидал, что будет настолько больно.

Наконец Ник приблизилась к нему. В этот момент его рука судорожно дернулась, и Ник показалось, что он хочет ее схватить. Она попятилась назад и наблюдала за ним — несколько секунд? минуту? Джеффри еще стонал и слабо шевелился. Ник не знала, представляет ли он для нее опасность, но понимала, что должна ему помочь. Сейчас он лежал, отвернувшись от нее. Ник опустилась на колени за спиной Джеффри и увидела большую лужу крови, которая натекла с другой стороны.

Ник никогда не оказывала медицинскую помощь. Стараясь не смотреть на кровь, она остановила взгляд на лице Джеффри и потянулась за ножом. С легкостью взяла его из рук самоубийцы, не думая о том, что оставляет отпечатки пальцев на рукоятке.

ГЛАВА 11

В детстве и позже, в начальной школе, Ник хорошо танцевала, немного занималась спортом и училась чуть выше среднего. Отсутствие уверенности в себе не позволяло ей увлечься чем-нибудь всерьез.

Неуверенность была ее секретом. Никто о ней не подозревал. Она была общительна, учителя ее любили; Ник ничем особенно не выделялась.

Единственное, в чем она достигла выдающихся успехов, было ее умение хорошо выглядеть.

Спустя много лет Ник призналась Мартине, что всегда чувствовала себя гадким утенком. Она носила очки с толстыми стеклами с детского сада до третьего класса, пока окулист не пришел к выводу, что слабое косоглазие не поддастся лечению таким способом. Ее первые школьные воспоминания были связаны с насмешками, которым она из-за этого подвергалась. Каждый день в первом классе был для нее адом. Дети, с которыми она сходилась, были самыми робкими и неуклюжими. Агрессивные, увлеченные соперничеством мальчишки ее пугали. Природная робость Ник расцветала пышным цветом.

Кроме всего прочего, Ник не удавалось достичь успехов в спорте. Она пробовала свои силы в теннисе, бадминтоне, хоккее с мячом, мучилась на занятиях гимнастикой. Везде случалось одно и то же. Ник хорошо усваивала отдельные упражнения, прекрасно двигалась, обладала ловкостью от природы. Но в игре, когда дело доходило до открытого соперничества, она неизменно терпела фиаско. Внутренний голос шептал ей, что она никогда не справится с собой. И его пророчества всегда сбывались. В командной игре Ник поначалу выглядела отлично. Но со временем обязательно оказывалась на скамейке запасных.

Когда Ник исполнилось двенадцать, ее родители, члены местного теннисного клуба, записали в него свою дочь. Сами они стали членами клуба в ее возрасте. Ник скоро обнаружила, что не может победить даже тех из своих соперников, кто играл гораздо хуже нее. Так или иначе, Ник всегда терпела поражение. Она искала способа сдаться. Эти чувства исчезали, когда Ник не участвовала в игре.

Ее отец, сам довольно неуклюжий, ничем не мог ей помочь. А мать, целиком поглощенная собой, желала, чтобы дочь продолжала занятия, поскольку они развивали Ник. Родители обеспечивали дочь, но не занимались ее воспитанием. И Ник, от которой не ждали ничего, кроме вежливости и послушания, никогда не решалась просить о помощи. Она просто незаметно ушла из спорта, как и от многих других занятий, в которых не преуспела.

И тогда, в седьмом классе, у Ник появилось занятие, которое она восприняла как дар свыше, — хорошо выглядеть.

Ее старшая сестра Марта начала приглашать друзей на вечеринки. Младшей сестренке было позволено на них присутствовать, поскольку двенадцатилетняя девочка почти не отличалась от подруг Марты из девятого класса. Но мальчики… они обращали на Ник внимание. Она была сформировавшейся девушкой, и это служило источником дискомфорта и для нее, и для Марты.

Ник как-то сразу расцвела, и, хотя у нее было меньше друзей, чем у Марты, ее чаще приглашали на свидания, отчего прежняя близость между сестрами исчезла. К тому времени, когда Ник перешла в восьмой класс, сама она и все знали, что она принадлежит к числу самых привлекательных девочек школы. Мальчики — те, кто разбирался в девушках, — желали ее. Ник находилась на вершине успеха.

Ей не требовалось для этого никаких усилий. Она была наделена таким даром. Просто удивительно, насколько это облегчило ее жизнь. Мальчики, девочки, родители и учителя проявляли к ней внимание. Робость из-за очков и чувство неуверенности в себе, вкупе с сознанием, что она великолепно выглядит, делали Ник очень скромной. Она не ожидала, что станет такой привлекательной.

В танцевальной школе, которую Ник посещала в седьмом классе, ей завидовали, поскольку мальчики лезли из кожи вон, желая танцевать только с ней. Почти никто не замечал, что танцевала она неважно. В старших классах первенство Ник на танцевальной площадке стало еще более бесспорным. Неуверенность в себе, мешавшая успешно заниматься спортом, преследовала ее и здесь. Быстрые танцы, требовавшие огромной энергии и жизнерадостности, были не ее стихией. Ник чувствовала, что на нее устремлены все взгляды, зрители ожидали, что она танцует так же хорошо, как выглядит, — и оставались несколько разочарованы.

Однако она отыгрывалась на медленных танцах. Трогательная и романтичная, Ник оказывалась в центре внимания.

Превратившись из гадкого утенка в прекрасного лебедя, Ник ощутила в себе силы, о которых и не подозревала. Она испытала, какой эффект производит раздевание на представителей противоположного пола. Это и стало ее главным, самым потаенным секретом.

Все началось еще в седьмом классе. Однажды ее провожал из школы домой Дейв, считавшийся одним из самых красивых парней в округе. Приближался их первый школьный бал. Никто из подруг Ник еще не ходил на свидания, но всем было известно, что на балу мальчишки будут приглашать на танцы девочек из седьмого класса. Подруги постоянно обсуждали предстоящий бал и очень волновались, не зная, выдержат ли это испытание. Ник надеялась, что ее пригласит на танец Дейв. За несколько недель до бала он предложил проводить ее домой. Ник это оценила. Они жили недалеко, но все же не совсем рядом, и предложение Дейва чего-то стоило.

Все видели, как они вместе ушли со школьного двора, и это только усилило волнение Ник. Стоял ясный вечер, не жаркий и не холодный. На ней была белая блузка, свитер по колено и белые носочки. Когда они проходили по узким тихим городским улочкам, Дейв, не прося у нее разрешения, как бы незаметно, взял ее ранец. Ник легко ему уступила. Тут и возникла система очков: первые из них достались Дейву.

Когда они пришли домой, Марты там не оказалось. Должно быть, она пошла играть в хоккей на траве и вернется не скоро. Отец был на работе. Мать играла в гольф в своем клубе. Родители Ник и Марты не запрещали дочерям приглашать парней к себе в гости, и Ник не нарушила никаких запретов, когда позвала Дейва зайти к ней ненадолго. Он принял приглашение.