Визитная карточка хищницы - Наталья Борохова

Сидевший неподвижно Зверев вдруг дернулся.

– Это двойник виноват! – раздался его голос.

Татьяна вздрогнула и посмотрела на Зверева. Тот потерял спокойствие и заметался по клетке как раненый зверь. Суворов с опаской поглядывал в его сторону.

– У вас есть какие-то дополнения, Зверев? – осведомился судья.

Зверев оглядел присутствующих и бухнулся на скамью. Уже через несколько секунд он был неподвижен.

– Вы свободны, – кивнул председательствующий Лесиной.

Татьяна села на свободное место. Скромно, как полагается послушному ребенку, положила руки на колени. Она слегка сутулилась, будто бы события прошлого тяжким гнетом давили на ее нежные плечи. Где же он, Игорь? Как он мог оставить ее с маленьким сыном? Может, сидит сейчас под сенью раскидистых испанских пальм, тянет через трубочку коктейль, обнимает роскошную красотку. Жив и здоров! Правда, злые языки все нашептывали Татьяне, что Игорь мертв и виновник его гибели Александр.

Женщина вгляделась в обаятельное лицо Суворова. Нет, Александр тут ни при чем. Не может человек с таким лицом быть дьяволом.

– Помните наш уговор? – весело прокричал Козырев, сметая снег с машины. – Присаживайтесь, я вас подвезу.

– Это совсем не обязательно, – вяло пыталась сопротивляться Елизавета.

На самом деле ей совсем не хотелось добираться домой на общественном транспорте. Если учесть необходимость пересадок и людскую толчею, то эта перспектива вряд ли могла ее порадовать.

Она уселась в теплый салон «восьмерки» и с наслаждением ослабила хватку шерстяного шарфа, который неугомонная няня все-таки заставила накрутить на шею. Играла знакомая музыка, и Елизавета почувствовала себя очень уютно рядом с хозяином автомобиля. Среднего роста, далеко не могучего телосложения, он имел весьма моложавый вид. Если выразиться точнее, относился к тому типу мужчин, которые и в почтенном возрасте выглядят юношами. Подвижный, юморной, Антон располагал к себе собеседника с первых же минут общения. Он лихо крутил баранку, рассказывал Елизавете анекдоты, смеялся над ее шутками, шутил сам.

– Молодой защитник посещает своего клиента в тюрьме. «Ну как, суд удовлетворил нашу кассационную жалобу?» – спрашивает подзащитный. Молодой адвокат, сотрясая кулаками воздух, горячо восклицает: «Я и дальше буду добиваться справедливости!» – «Если так, то я буду искать другого адвоката», – отвечает клиент.

Козырев заразительно расхохотался, но, заметив грусть попутчицы, поинтересовался:

– Елизавета Германовна…

– Просто Лиза… – поправила его Дубровская.

– Прекрасно. Лиза, у вас всегда такое приятно подавленное настроение?

– Последнее время…

– Может, поделитесь со мной?..

– Может быть, только не сегодня.

– Приятно с вами говорить, Лиза. Вы очень предсказуемый человек. «Только не сегодня», «может, в следующий раз»…

Он так потешно и беззлобно изобразил Елизавету, что невольно вызвал у нее улыбку.

– А знаете что, Лиза! Впереди я вижу огни ресторана быстрого питания. Ничего хорошего там не дадут. Но за чашечкой кофе вы можете поплакать мне в сюртук.

– В жилетку, – улыбнулась Елизавета.

– Точно! Ну так что? Идем?

– Идем!

Она с радостью согласилась. Представив себе вечер в молчаливой, погруженной в сон и мрак квартире, Елизавете захотелось вдруг оказаться там, где полно народу, где празднично и шумно. Пусть денег у нее немного, но на чашку чая и слоеный яблочный пирожок хватит. Зато вечером можно будет не ужинать.

Они заняли столик у окна. В ресторане было шумно. Какая-то компания людей среднего возраста, скорее всего сослуживцев, отмечала день рождения. Именинник, симпатичный мужчина, сидел в окружении не менее десятка дам раннего бальзаковского возраста. Женщины острили, смеялись, всячески стараясь привлечь к себе внимание именинника. Тот сидел важный и многозначительный…

– Как петух в курятнике, – заметил наблюдательный Антон, и они расхохотались.

Именинник недовольно скосил глаза в их сторону, что вызвало новую волну безудержного веселья.

– Вы здорово умеете хохотать, Елизавета! А теперь рассказывайте, почему у вас был такой вид, будто бы вы приняли решение сигануть с десятого этажа?

– Всего не расскажешь… Ну а если коротко, то я переживаю, что допустила нешуточную оплошность в своей жизни, выбрав работу адвоката. Я к ней совершенно не готова и, самое печальное, не способна.

– Это вы-то? – сделал страшные глаза Козырев. – После того как вы были гвоздем всей программы в первый судебный день? Как вы тогда сказали? У моего клиента не раскрылся парашют!

Увидев, что Елизавета не разделяет его веселья, он бросился ее утешать:

– Нашли, из-за чего переживать! Вот у меня что было… Я только начинал работать адвокатом. И наконец – первое серьезное дело в суде! У моего клиента, помимо всех прочих неприятностей, изъяли автомат Калашникова. А я возьми да заяви ходатайство: «Что-то я не вижу среди присутствующих этого Калашникова! Автомат-то ему принадлежит. Непорядок! Прошу обеспечить явку Калашникова в суд! Пусть будет соучастником!» Что там началось! Народные заседатели чуть с кресел не попадали от смеха, а у председательствующего на нервной почве икота началась.

– Где-то я слышала уже эту историю, – подозрительно косясь на собеседника, сказала Елизавета.

Ей было хорошо в обществе этого неистощимого на шутки паренька. Настроение, как упрямый столбик термометра, поползло вверх.

– Слушай, давай мы без лишних церемоний перейдем на «ты»? – вдруг предложила она.

– О чем речь? – с готовностью поддержал ее Козырев. – Ты еще не почтенная старушка, да и я не ветеран. Раскурим трубку дружбы?

– Я не курю.

– Я тоже.

Они засмеялись.

Уже в машине, рассказывая Антону о странностях Зверева, она вдруг вспомнила разговор с конвоиром.

– Он как-то странно сказал: «Возможно, ему сотрясли голову…»

– Тебя что-то удивляет?

– Конечно! Ты ведь не будешь утверждать, что его могли избить, физически растоптать, сделать дураком…

– Физический метод воздействия очень распространен. Неужели ты об этом первый раз слышишь? Как по-другому можно до правды добраться? Кто будет добровольно на себя статьи вешать?

– Ну, а индукция там всякая… Дедуктивный метод…

– Ага, Шерлок Холмс и доктор Ватсон! Темнота ты, Дубровская. Телевизор, что ли, редко включаешь?

– Боевики не смотрю принципиально. Ну хорошо… – Дубровская привела последний аргумент: – Протоколы допросов Зверева подписаны защитником. А в этих протоколах, между прочим, он дает признательные показания. Что же, его при защитнике истязали?

– Темнота ты дремучая, – вздохнул Антон. – Не знаешь, как некоторые наши коллеги работают? Прибежит замотанный своими делами адвокат в конце рабочего дня и все протоколы разом и подмахнет. Зачем ему со следователем ссориться? Тем более если следователь знакомый, а дело бесплатное…

– Но так же нельзя!

– А кто говорит, что можно? Зато выгодно! Экономия времени – раз! Благодарность следователя не имеет границ – два! А три – может, он клиента тебе платного подкинет.

«Да… Это мы в академии не проходили. Там говорили что-то о гарантированном государством праве на получение квалифицированной юридической помощи. Учись, Дубровская! А то тратишь папины денежки на гуманитарную помощь, а самой, может быть, скоро придется у Зверева баланду выпрашивать».

Несмотря на душевные терзания о том, что она, видимо, плохо усваивает арифметику жизни, где нужно вертеться, чтобы прилично существовать, Елизавета почувствовала себя отдохнувшей. Давно она так беззаботно не трепалась за чашечкой кофе. Антон неподражаем. Домашние проблемы ушли куда-то на задний план. На душе воцарились покой и безмятежность.

Владимир Макеев, лежа на огромной тахте, лениво поглаживал округлое бедро своей новой любовницы. Они познакомились всего три дня назад, но к близким отношениям решили перейти немедля. Время на моднейшем горнолыжном курорте бежит стремительно, стоит ли бездарно растрачивать его на глупые ухаживания. Они же современные люди!

Владимир имел все основания быть собой довольным. И причина была не в той легкости, с которой он соблазнил эту потрясающую красотку (его мужские качества были всегда на высоте), а в том, как он ловко нашел выход из весьма непростой ситуации. Являясь потерпевшим по уголовному делу в отношении Александра Суворова, он в последнее время был наслышан о каких-то загадочных событиях, происходящих в их небольшом городке. Многие из тех, кому следовало на суде выступить на стороне обвинения, самым непостижимым образом исчезали, а если потом и появлялись, то вели себя по меньшей мере странно. Они путали события либо предпочитали отмалчиваться. Наблюдался феномен массовой амнезии, если такое явление вообще существует в природе.

Макеев принял единственно правильное решение – уехать на время из города. «Меня голыми руками не возьмешь! – самодовольно думал он. – Отсижусь здесь пару недель, потом засвидетельствую свое почтение самому гуманному суду в мире – расскажу все, ничего не утаивая. Мне немало пришлось пережить из-за этого проходимца Суворова. Ну, а когда все будет кончено, смотаюсь на месячишко в Австрию, к давнему партнеру по бизнесу».