Unknown - Оксана Капустинська

бы не перенесла видеть от него, на время, любое неодобрение, так что я скрыла правду.

Я направилась обратно в свою комнату, складывая одежду Рори на свою кровать. Я не заморачивалась со школьными учебниками; он мог бы взять пару выходных. Надеюсь, я смогу вразумить Карсона и тогда мы сможет просто вернуться к нормальной жизни, прежде чем это зайдет слишком далеко. Я посмотрела на огромную кучу вещей на середине постели, и подумала, куда бы я смогла сложить это все.

Я закусила губу, и Карсон подошел ко мне.

– У вас есть чемодан или что-нибудь? – спросил он, осматривая мою комнату.

Я сухо рассмеялась и покачала головой.

– Нет.

Чемоданы имеются у людей, которые могут позволить себе поездку на праздники. Но, конечно, не мы.

Он вздохнул.

– Тогда мешок? Ничего?

Я села на край кровати и обхватила руками голову.

– Карсон, пожалуйста, я знаю, что ты думаешь, что правильно поступаешь, но это не так. Воспитание ребенка в семье, где родители не любят друг друга, может быть хуже, чем воспитание одним родителем. Давай просто поговорим об этом. На самом деле, ты не хочешь жениться на мне, и я не хочу за тебя замуж.

Только часть этого утверждения было правдой. Я бы вышла за него замуж, не задумываясь, если бы он просто сказал, что будет заботиться обо мне, даже самой маленькой толикой. Если бы он улыбнулся и попросил меня выйти за него замуж, я бы сказала «да» сразу, и тогда играла бы роль маленькой жены до конца своих дней. Жены, которая делала все, что хотел ее муж – идеальную женушку, которая ставила на стол обед, и ожидала его в своем самом сексуальном нижнем белье под одеждой, когда он вошел бы через дверь, во всяком случае. Я могла бы сделать для него все, не задумываясь, если бы он просто подал мне маленький знак привязанности.

Я опять посмотрела на него, молча умоляя его улыбку, прикосновение, поцелуй, что угодно.

– Мы не будем говорить об этом, все решено, – уверенно заявил он.

Мне нужно было попробовать другую тактику.

– Если тебе действительно не нравится то, что она живет здесь, создай для нее какой-то трастовый фонд. Если речь о том, что я могу себе позволить, тогда помоги мне. Пожалуйста, не вынуждай нас всех на что-то, что сделает всех в долгосрочной перспективе несчастными, – умоляла я.

Он ничего не сказал, просто вышел из комнаты, оставив меня с широко открытыми глазами, после того, как он снова затолкал мое сердце в глотку. Он был со мной так холоден. Это потому, что я не рассказала ему о Саше? Если бы я сказала ему, когда была беременна, он настаивал на этом точно так же, как настаивал сейчас? Я сглотнула и потерла глаза. Мне просто снова нужно было уснуть, а потом проснуться и обнаружить, что это был просто ужасный кошмар. Это было ощущением: Карсон смотрел на меня с жесткими ненавидящими глазами, чувствуя, будто это было из моего ночного кошмара.

Он побитый вернулся в комнату, с парой черных мешков для мусора. Молча, я наблюдала, как он начал собирать все вещи, которые я положила на кровать, бросая их в мешки.

– Ты ничего не хочешь больше взять? – он даже не посмотрел на меня, когда заговорил.

Я приподнялась с кровати. Он даже не беспокоился ответить на мои вопросы или обсудить это со мной. Это было моей жизнью – жизнь Саши и Рори, а он был тем, кто просто принимал все решения.

И мы просто должны были идти с этим вместе?

– Ты чертов ублюдок, Карсон, – прорычала я.

– Да, ты ненавидишь меня, я знаю, – ответил он с его отрешенным тоном.

Гнев шипел внутри меня. Недолго думая, я хлопнул его по плечу. Он, повернувшись, посмотрел на меня, через что я ударила его в грудь, выплёскивая на него все мое разочарование. Когда я поднял руку, чтобы ударить его снова, он крепко схватил меня за запястье и покачал головой. Секундой позже, его рука сжала мое плечо, когда он бросился на меня, швыряя меня к стенке и неистово целуя. Он целовал меня настолько сильно, что было больно губам, но я сразу поцеловала его в ответ.

Он был больной от страсти. Гнев подпитывал его страсть. Он пригвоздил меня к стене, разрушая наши рты, как животное. Он отпустил мои запястья, а его руки начали отчаянно бродить вниз по моему телу, когда мои руки обвили его шею, притягивая его донельзя ближе к себе, нуждаясь чувствовать его тело напротив своего.

Он прекратил поцелуй, потому что, так же как и я задыхался, и начал целовать мою шею. Его руки направились прямиком к пуговице моих джинсов, лихорадочно оттаскивая ее. Я чувствовала, каким он был возбужденным, когда он прижал свою промежность напротив моего бедра, показывая мне, как сильно он физически хотел меня.

Я крепко зажмурилась, когда по мне ударило осознание. Это было всем, что я для него значила. Тело, ничего больше. Что-то, с помощью чего можно получить удовольствие, что он и делал с сотнями других девушек. Он не требовал, чтобы мы поженились, потому что этого хотел; он делал это потому, что не хотел, чтобы Саша ненавидела его.

Прямо сейчас все это было мелочью, по сравнению с его претензией, утверждением его господства надо мной и моим телом. Но я не позволю ему это.

Я сглотнула, пытаясь обрести свой голос, когда он слегка стянул мои джинсы вниз, его руки ощупывали мою попу, а одной рукой сползая вниз на переднюю часть моего нижнего белья.

– Карсон, остановись, – мой голос был едва больше, чем шепот. Его рот вернулся к моему и одна его рука запустилась в мои волосы, останавливая мои протесты, когда он грубо меня целовал. Я застонала в его рот и толкнула в грудь.

– Карсон, прекрати! – сказала я громче, используя свои предплечья, чтобы спихнуть его тело подальше от моего.

Он остановился и посмотрел на меня, его оба глаза наполнились желанием и гневом.

– Почему? – спросил он, его голос звучал хрипло и насыщенно от похоти.

Я отчаянно пыталась взять свое дыхание под контроль.

– Потому что я не хочу этого.

В любом случае, не так. Было бы легко просто отдать ему свое тело, потому что Бог знает, я хотела его, но не так, не только потому, что он требовал этого.

Он фыркнул, снова шагнув ближе ко мне и прижался своим крепким телом к моему.

– Это помогло бы, если бы я предложил оплату? Сколько ты хочешь? И сколько теперь будет в твоей спальне? – он отстреливался.

Его ехидные слова почувствовались, подобно удару в живот. Мои глаза наполнились слезами, когда мой подбородок задрожал. Я чувствовала себя такой грязной и использованной. Я никогда в жизни не чувствовала себя настолько низко. Я не могла говорить. С помощью одного маленького предложения он только что показал мне, как мало он думал обо мне, и точно, насколько мало заботился. Своими словами он разорвал мое сердце и разбил его на миллион кусочков.

Почти мгновенно он нахмурился, отводя глаза, как будто жалея о том, что сказал.

– Я не имел в виду это. Я не должен был... – он отступил назад, запуская руку в свои волосы, когда сердито посмотрел на дешевый ковер в спальне. Мои плечи опустились, когда последняя капля своей уверенности, самоуважения и веры в себя вылетели в окно. Я повернула свое лицо от него, когда немые слезы скатились по моим щекам.

– Слушай, я даже не знаю, зачем я это сказал. Я злюсь, оно просто выскользнуло.

Внутри, я ощутила пустоту. Все, как я сильно старалась, когда мне было шестнадцать, мне пришлось не сладко, через то, как тяжело я работала, чтобы начать представлять что-то из себя, поступить в университет, быть мамой – сейчас это стало ничем, ведь я была дешевой, грязной шлюхой. Человек, которого я любила, только что ясно дал это понять.

Я отмахнулась от него и направилась к кровати, где мои вещи были уже наполовину упакованы, на ходу застегивая свои джинсы.

– Ты все еще заставляешь нас переехать к себе? – спросила я, стараясь не отображать любые эмоций в своем голосе, когда я заговорила.

– Да, – оскорбился он.

Я кивнула и бросила оставшуюся одежду и вещи в мешки для мусора, и затем, подобрала их, повернувшись, чтобы выйти из комнаты. Я крепко удерживала глаза на двери, я отказывалась даже мельком взглянуть на него. Когда я приблизилась к нему, он взял из моих рук пакеты.

– Эмма? – позвал он, явно стараясь привлечь мое внимание.

Я просто шла, даже не могла заставить себя поговорить с ним. Я пыталась ненавидеть его за то, что он заставлял меня чувствовать себя таким образом, но я не могла. Вместо этого я ненавидела себя, потому что все, что я чувствовала внутри, было моей виной, не его. Мои родители были правы насчет меня, во всем; я была дешевой, грязной девчонкой, у которой внутри сидел дьявол. Может, надо было просто присоединиться к этому сборищу, когда они предоставляли мне шанс. Может быть, тогда я бы смогла спасти свою душу.

Я не говорила с ним, когда подобрала свои ключи и мобильный телефон с прикроватной тумбочки.