Вдова в январе - Андрис Колбергс

Раздевшись до пояса, Гундар исчез в ванной, и оттуда послышались звуки льющейся воды. По дороге в ванную и обратно Гундар в узком проходе задевал за Маргиту, стоящую у плиты. На ней был только легкий халатик.

"Эта дура-буфетчица вчера взбудоражила все-таки меня", - подумал Гундар, возвращаясь в комнату. Желание все нарастало.

Бросив на стул обе югославские рубашки, он достал из сумки пластинки, не зная, что же с ними делать. Маргита на кухне выключила плиту и начала накрывать на стол.

- Иди-ка сюда, - позвал Гундар.

Маргита тут же появилась в дверях.

- Мне посоветовали... Вот я тебе в Москве купил пару дисков... Если самой не нравится, отдашь кому-нибудь...

Маргита крутила пластинки, словно разглядывая надписи и рисунки на конвертах, но ничего не видела - в глазах ее стояли слезы. Простил! Наконец-то простил! Наконец-то вернулись эти счастливые четыре месяца, благодаря которым она все терпела.

Гундар поднял ее и отнес на диван...

Заснули они поздно, усталые, обнявшись. Гундар долго гадал, что это так всколыхнуло обычно прохладную Маргиту, и решил, что причиной всему подарок. Ну ладно, такую мелочь он может себе позволить и дальше, стоит того!

В понедельник утром, идя на работу, Гундар собирался послать мастера подальше, если тот начнет придираться за прогул. Пошлет - и напишет заявление. Скоро лето, и работать вовсе не захочется, с переменой квартиры переменился и район, здесь уже другое отделение милиции. Если какие документы и переслали, в чем Гундар сомневался, то любая проверка уже подтвердила, что он стал безупречным рабочим человеком и семьянином.

Строительство нового корпуса на ювелирной фабрике, как думали прохожие, рассматривая длинное четырехэтажное здание, подходит к концу. Один только прораб знал, что понадобится по меньшей мере год, чтобы в цехах заработали машины. Еще даже не начали внутреннюю отделку, так как проект за время его длительных путешествий по инстанциям успел устареть. Заказали совсем иные рабочие столы и поточные линии, так что пришлось выламывать только что сложенные стенки и возводить новые. Куда ни пойдешь, везде битый кирпич, ведра с застывшим раствором, в углах высятся плиты для пола и торчат электропровода. Как всегда, когда работа прервана на половине и бригадир не может придумать, чем занять рабочих, - он и сам не уверен, не начнут ли завтра ломать то, что сегодня выложили, дисциплина падает, и люди клонятся все больше в ту сторону, где находится ближайший винный магазин.

- Ну что я им скажу? - допытывался мастер у прораба, портя ему и без того дурное настроение.

- Пусть еще немного потерпят, а там исправленный проект дадут. Не может быть, чтобы в таком большом здании не нашлось для них работы, уклончиво отвечал прораб. Он-то хорошо понимал, что всерьез его ответ принимать нельзя.

- Напишем - простой!

- Если вы не хотите работать в нашей системе, то это не значит, что и я не хочу. Нет стройки, где бы не было простоев, но нигде и никогда это не показывают. Так не принято!..

- Что-то надо придумать! Поговорите с администрацией фабрики, может быть, им требуется уголь сгружать, территорию приводить в порядок, красить помещения. Надо же что-то рабочим делать, а то совсем распустятся. Уже теперь у меня на глазах спокойно в картишки шлепают. Поверьте моему опыту, когда исправленный проект получим и надо будет нажать, нажимальщиков не останется!

- Я позвоню директору!

- Да хоть это сделайте! - сказал мастер и вышел из кабинета прораба, находящегося на первом этаже.

В другое время мастер накинулся бы на Гундара, как орел на суслика в степной траве, так как два дня прогула сами за себя говорят, но на сей раз он разговаривал спокойно.

- У тебя что... бабушка пятый раз умерла?

- Да такая ерунда получилась, что и говорить неохота!

- Ну-ну! А ты расскажи.

- Автобус сломался.

- А я-то думал, будильник не зазвонил!

- Нет, без шуток... автобус! Вечером поехали к родственникам жены в Тумажи, думали, последним автобусом вернемся, а он, набитый до отказа, как банка кильками, даже не остановился.

- И в пятницу с утра не остановился, да?

- А по пятницам там утреннего нет, в лучшем случае я мог в Ригу приехать около двенадцати. Пока домой переодеться... А какой смысл из-за двух часов? Остались на субботу и воскресенье, помогли там что надо...

- Ну что мне с тобой делать?

- Не знаю! - сказал Гундар и вновь принялся выравнивать киянкой оцинкованное железо для крыши - никак лист не хотел ровно ложиться на бетонное покрытие.

- Другие тут вкалывают, так сказать, в поте лица, а он филонит. Статью тебе в трудовую книжку и соломинку в задницу!

- Давай! Сейчас же сдам инструмент!

- Погоди! Не слезай! Ты мне эти два дня отработаешь!

- Когда?

- Еще не знаю. Когда понадобится, тогда и отработаешь!

- Спасибо, мастер!

Уже уходя, мастер вдруг вернулся и грозно помахал своим сухим пальцем:

- Но чтобы ты сегодня не уходил, пока навес мне не сделаешь!

"Это я ловко придумал, - потирал он руки, переправляя в табеле букву "н" - не явился - на цифру 8 - восемь часов работы. - Теперь малый у меня на крючке! Когда штурмовать начнем, он у меня отработает субботу или воскресенье!"

По дороге домой Гундар завернул к приятелю по колонии. Застать его он не надеялся, но ведь достаточно оставить записку, чтобы тот понял и зашел за деньгами.

Возле дома, въехав двумя колесами на тротуар, стояли "Жигули", но Гундар не стал бы уверять, что это та самая машина, которую он видел в прошлый раз. Грязь отмыта, хромированные части блестят, а горчичные тона у этих машин встречаются часто.

Оба кредитора попались ему на лестнице. Они торопились. Известие о деньгах их очень обрадовало, но тем не менее старший отказался менять маршрут.

- Нам нельзя опаздывать, он жутко пунктуальный! - сказал владелец машины, открывая дверцу. Выглядел он озабоченным, как человек, опасающийся пропустить очень важный визит, который играет решающую роль в его жизни. - Договориться можем и потом...

- Ну нет, монету надо забрать! - запротестовал приятель Гундара.

- Садитесь... Быстрей, быстрей! По дороге договорим! - подгонял их старший.

Им долго пришлось ждать просвета в автомобильном потоке, чтобы выбраться с окраины. Парни сидели развалясь, сзади. Гундар попросил, чтобы его выбросили где-нибудь подле троллейбуса, но водитель отмахнулся: видно будет!

- Тут у нас барахлишко кое-какое завелось... - сказал приятель.

- Могу посмотреть... - лениво сказал Гундар, скрывая заинтересованность, которая могла повлиять на цену.

- А деньги-то у тебя будут?

- Если понравится, так и денег хватит.

- Ну и порядок!

Приехали в тот район города, где Гундар жил раньше, - здесь он не только фасады домов знал, но и дворы. Немало подростком тут колобродил!

Машина неожиданно остановилась у зеленого, невзрачного деревянного дома. Узкие окошки со ставнями, перекосившиеся водосточные желоба и слегка приоткрытые деревянные ворота, чтобы только пройти можно было, так как снаружи нет ни одной двери.

- Успели, - сказал водитель, взглянув на часы, и выключил мотор.

Гундар вспомнил, что в школьные годы - еще в младших классах - он приходил сюда за макулатурой. Ее давала дрожащая старушка. Ребята удивлялись, что в таком некрасивом снаружи доме такие большущие, высокие комнаты с богатыми, выложенными позолоченными изразцами печами, на вершине которых сидели ангелы с дудками, а стены и потолки - с ясеневыми панелями. Большая комната была вся в книжных полках, и старушка каждую кампанию по сбору макулатуры одну из полок очищала для них.

По дороге они перелистывали книги и выдирали красивые цветные картинки, делили между собой, а потом в школьном подвале, куда сваливали макулатуру, он видел, как учительница английского языка с интересом перелистывала их.

Человек, вышедший из зеленых ворот, был низкорослый, лет этак сорока, просто одетый, но подтянутый, и чувствовалось, что у него большая физическая сила. Не ожидая приглашения, он открыл дверцу, кивком поздоровался и сел рядом с водителем.

- Ты знаешь, мы чуть не опоздали... Улицы так забиты, что на каждом углу приходится стоять... - Водитель вновь включил мотор. - Может, отъедем подальше?..

- Зачем?

- Как знаешь... - Компаньон приятеля выключил зажигание.

Человек достал из кармана листок бумаги и развернул. Во всю его длину был начерчен ключ. Гундар даже подумал, что просто обвели шариковой ручкой настоящий, а не начертили. Интересной формы ключ - длинный стержень со множеством мелких зубцов с обеих сторон.

- Как ты мне сказал, это ключ от твоего гаража, который ты потерял, а тебе надо дверь открыть... - Человек отчетливо выговаривал каждое слово.

- Гм... - многозначительно кашлянул компаньон, но тут же пожалел об этом, так как человек бросил на него такой взгляд, что тот готов был вскочить, звякнуть шпорами и отдать честь.