Мертвый петух - Ингрид Нолль

— Смотрю я на сегодняшнюю молодежь, особенно на нашего многообещающего отпрыска, и завидую самой черной завистью. Да у меня за всю мою жизнь не было столько женщин, сколько у него!

Скарлетт молча бросила на него взгляд скорпионши.

— В семнадцать лет у меня случилось первое любовное приключение, а потом долго ничего не было. По тем временам это считалось невероятно рано, — хвастливо сказал он. — Когда я смотрю на брошь Тиры, столько всего вспоминается!

— А ну рассказывай! — весело потребовал Витольд.

Скарлетт зашипела:

— Эрнст, ты заходишь слишком далеко!

— Эта история кажется совершенно невероятной, — невозмутимо продолжал Эрнст. — Школьником я был очень робким, в пятидесятые годы все школьники росли такими. Однажды, когда я возвращался домой из школы, со мной заговорила молодая женщина. Она искала какую-то улицу. Так совпало, что я жил именно на той улице, которая была ей нужна. Еще удивительнее оказался тот факт, что она направлялась к людям, жившим в подвальном этаже того самого дома, где наша семья снимала квартиру. Однако их не оказалось дома. Мои родители уехали на три дня. Я предложил незнакомке зайти к нам и написать своим знакомым записку.

Все обратились в слух.

— Роман, который сочинила жизнь, — пошутил Витольд.

— Дальше! — попросила Китти.

Скарлетт больше не пыталась толкать своего мужа под столом.

Эрнст, этот великий донжуан, откровенно наслаждался нашим вниманием:

— Хотите верьте, а хотите нет, но я, совсем еще неопытный, при первой же встрече соблазнил ее, еще более неопытную!

— У меня нет слов! — воскликнул Витольд. — Хаким, если ты ничего не придумываешь, то такого ловеласа, как ты, свет еще не видывал!

Скарлетт ущипнула Витольда за руку:

— Я смотрю, ты им восхищаешься!

— А что было дальше? — поинтересовалась Китти.

— Моя возлюбленная была по меньшей мере на восемь лет старше меня. В те времена незамужняя женщина после двадцати пяти, вероятно, уже начинала мучиться из-за всевозможных комплексов и панического страха остаться одной. — Эрнст мило улыбнулся Китти, извиняясь за свои не слишком тактичные слова. — Короче говоря, мы страстно отдавались друг другу при каждом удобном случае. Я, по молодости, конечно, хотел жениться на ней. Что же касается брошки, то это я украл ее у матери и подарил предмету своих воздыханий в залог вечной любви.

— А что стало с той женщиной? — спросила Китти.

Эрнст рассматривал брошь с отсутствующим выражением.

— Не знаю. Она внезапно уехала, написала мне прощальное письмо, но адреса не оставила. Я, тогда еще молокосос, так и не узнал, куда она скрылась.

— Ты думаешь, это брошь твоей матери? — спросил Витольд.

— Нельзя с уверенностью сказать, хотя такие украшения наверняка существуют лишь в нескольких экземплярах.

Витольд снова взял брошь в руки. Вдруг в его глазах зажглись озорные искорки. Он посмотрел на Скарлетт:

— Угадай, что должно быть в кармане брюк у каждого мальчишки?

Она наморщила нос:

— Фу, гадость какая! Сейчас достанешь ящерицу или саламандру!

Витольд засмеялся:

— А вот и не угадала! Это швейцарский армейский нож!

В руке у него появился роскошный нож с красной ручкой.

— Тира, могу я воспользоваться самым маленьким и тонким лезвием, чтобы отделить заднюю стенку броши? Возможно, между золотой пластинкой и камнем спрятан локон, метка ювелира или какая-то надпись.

Я кивнула, и он принялся крайне осторожно отгибать зубчики золотой окантовки. Оказалось, что на внутренней стороне пластинки действительно была выгравирована монограмма: «Э.Ш.» Эрнст взволнованно заявил, что, возможно, это первые буквы имени и фамилии его бабушки по отцовской линии, Элизы Шредер.

— Значит, — сказал Эрнст, — моя бывшая возлюбленная либо мертва, и потомки пустили ее имущество с молотка, либо крайне бедна и продала украшение, чтобы выручить немного денег. Скарлетт насмешливо заметила:

— Ты смотришь на все через розовые очки! Может, брошка ей просто не понравилась, а воспоминания, связанные с этим украшением, были ей не так уж и дороги, как тебе хочется думать!

Мы продолжили еду: бэккаоффа еще не остыл.

— Сколько ты за нее заплатила? — спросил Эрнст, которого продолжала занимать эта тема.

Я пожала плечами:

— Не помню точно, но она была очень дорогая. Витольд интересовался старинными вещами.

— Такие украшения, как правило, стоят больших денег, только истинные ценители готовы раскошелиться и купить их. Думаю, в каком-нибудь антикварном магазинчике эта брошь стоила бы по меньшей мере три тысячи марок.

Эрнст сказал мне вполголоса:

— Я бы хотел купить эту брошь, но не буду на тебя давить. Обдумай все спокойно. Я согласен заплатить любую цену или подарить тебе любое украшение на выбор.

Так, значит, Эрнст Шредер был отцом единственной дочери госпожи Ремер! Невероятное совпадение! Интересно, а она на него похожа? Я один-единственный раз видела эту женщину, сводную сестру Аннетт и Олега. Ведь она была старше Китти!

С некоторым отвращением я посмотрела на Эрнста Шредера. Он испортил госпоже Ремер всю жизнь! Внезапно я вспомнила великодушный поступок Скарлетт, которая подарила Китти свою золотую бархатную блузку.

— Эрнст, я не хочу заключать с тобой никаких сделок, — заявила я, — а просто подарю тебе эту брошку, пусть ее носит твоя дочь.

Он не согласился. В его взгляде читалось возмущение, но в то же время и желание вернуть фамильную драгоценность.

— Тира, — сказал он, — я никогда не смогу принять подобный подарок. Перед Рождеством мы с тобой отправимся на большую антикварную ярмарку, и ты выберешь себе что-нибудь красивое. Надеюсь, ты понимаешь, что эта брошь мне очень дорога.

Остальные слушали вполуха, как мы торговались из-за брошки. Они обсуждали план действий на завтра. Китти заявила, что опять хочет бродить по лесам и полям. На сей раз с ней не согласился Витольд.

— Выбирайте: Кольмар или Страсбург, — предложил он. — Друзья, мы не можем целую неделю путешествовать по Эльзасу и не побывать ни в одном центре искусства и культуры!

— Ну хорошо, тогда поехали в Страсбург, — сказала Скарлетт. — Несколько лет назад я купила там совершенно потрясающие туфли. Думаю, я вспомню дорогу к тому магазинчику!

— Какая серость! — подпустил шпильку Витольд.

Именинница принялась восхищаться керамической жаровней, покрытой коричневой эмалью и разрисованной симпатичными белыми цветочками с зелеными листьями:

— В Страсбурге я куплю себе такую же, запишу рецепт бэккаоффа и ровно через год приглашу вас всех на памятный обед.

— Это было бы здорово, — весело сказал Эрнст. Витольд вслух продумывал экскурсию в собор, а затем — в Эльзасский музей и квартал «Маленькая Франция».

После вкусного ужина всех нас охватила лень. Китти широко зевала — это было неудивительно, ведь они с Витольдом с самого утра были на ногах.

— Надо решить, когда мы тронемся в путь, — сказал Витольд.

— Ах, Райнер, — заныла Скарлетт, — у нас же каникулы, зачем сейчас об этом говорить? После завтрака все и решим.

Не переставая зевать, Китти спросила:

— Ты разбудишь меня завтра пораньше, чтобы мы смогли прогуляться с утра?

— Конечно, — ответил Витольд. — Я постучу в дверь, как сегодня. Может быть, Тира тоже захочет пойти.

— Может быть, — ответила я.

Китти заявила, что она просто засыпает, и мы все поднялись наверх. Не успела я и глазом моргнуть, как она уже лежала в огромной двуспальной кровати, которую мне предстояло делить с ней этой ночью. Скарлетт заняла другую кровать. Китти растянулась под одеялом, прошептала «спокойной ночи» и заснула праведным сном настоящей путешественницы.

Глава 9

Памела Шредер облачилась в тренировочный костюм своего сына.

— Моя обычная пижама не годится для этого лагеря, — сказала она.

Я не совсем поняла, что она имела в виду. Памела ухмыльнулась:

— Чаще всего я сплю голая, — сказала она. Я была в шоке.

Не успела я лечь рядом с Китти, как та начала храпеть. Скарлетт выругалась и спросила:

— Какой ужас, она так всегда?

Я заверила ее, что две прошлые ночи Китти подобных фокусов не выкидывала и спала совершенно тихо.

— Переверни-ка ее, — приказала Скарлетт. — Это должно помочь.

Я так и сделала. Однако Китти тут же повернулась обратно на спину и захрапела снова.

Скарлетт стояла у окна. Внезапно она схватила свой рюкзак, сигареты и зажигалку и сказала, что выйдет покурить.

Я выглянула из окна в темный сад. Там уже тлела чья-то сигарета. Скарлетт пошла прямиком на этот огонек, и вскоре я увидела, как два светлячка поплыли к дальней скамейке.

Это мог быть только Витольд. Либо они хотели спокойно подымить, не навлекая на себя гнева некуряших соседей по комнате, либо между ними что-то было. Как бы я хотела слышать, о чем они говорят!