Божья коровка-2 - Анатолий Федорович Дроздов

Собралась Ольга быстро. Оставила отцу записку в своей комнате и вызвала такси. Билет на рейс до Минска, к счастью, для нее нашелся. В полете ей казалось, что самолет едва ползет. Наконец, он приземлился, и Ольга, торопясь, отправилась к знакомому аэровокзалу. Возле него нашлось такси. Водитель запросил два счетчика, но Ольга даже не поморщилась – она б и пять отдала… И вот знакомый дом, подъезд и лестница, звонок в квартиру. Нажав на кнопку, Ольга вдруг сообразила, что не предупредила о своем приезде и Бориса может не быть дома. На миг похолодела. Но потом послышались шаги, дверь распахнулась. Борис стоял в прихожей, и взгляд его был изумленным.

– Здравствуй! Я приехала, – сказала Ольга. – Ты ждал?

– Звездочка моя вернулась, – он шагнул к ней и обнял. – Я по тебе скучал. Солнышко мое ласковое, девочка любимая…

Он целовал ей щеки, носик и глаза. Ольга только жмурилась. Счастье заполняло ее всю, и ей хотелось, чтобы это продолжалось вечно. Но он внезапно отступил и всплеснул руками:

– Извини, не удержался. Ты, наверное, голодна? Ела-то давно?

– Не помню, – улыбнулась Ольга.

– Так, студентка, – произнес Борис с укором. – Моешь руки – и на кухню. Я пока рассольник подогрею. Будешь есть рассольник?

– Буду, – согласилась Ольга. – Только обними меня еще…

[1] Стихи Леонида Дербенева.

[2] Автор – Владимир Кузьмин.

[3] Стихи Ольги Фокиной.

Глава 8

8.

Помощник зашел в кабинет к Машерову в начале дня. Первый секретарь ЦК КПБ только приступил к работе.

– У нас ЧП, Петр Миронович, – доложил Пономарев, подойдя к столу начальника. – Вот!

Он положил перед Машеровым газету «Известия», сложенную третьей страницей кверху.

– Присядь, Валентин Иванович, – кивнул первый секретарь и углубился в чтение. Статья называлась «Тень одной ошибки». И чем далее он читал, тем больше ощущал недоумение и гнев. Как могло произойти такое в возглавляемой им республике? В Белоруссии, где каждый ветеран войны окружен заботой и вниманием? Пусть герой статьи из другого поколения, но он тоже воевал за Родину, не щадя ни жизни, ни здоровья. Был тяжело ранен и из армии вернулся инвалидом. Он Герой Советского Союза, как и сам Машеров, ну а их в республике не так уж много.[1] Да такого парня нужно на руках носить! Вместо этого его сунули в камеру к рецидивистам, да еще по ложному обвинению! Да они в милиции с ума сошли!

– Факты проверял? – спросил, прочитав статью.

– Вроде достоверны, – сообщил помощник. – Суд Советского района подтвердил, что такое дело было и они Коровку оправдали. Позвонил и самому Коровке, он все подтверждает.

– Вашу ж мать! – Машеров грохнул кулаком по разложенной перед ним газете. – Нас ославили на весь Союз. И ведь справедливо, ничего не скажешь. Чей сынок тут отличился, разузнал?

– Секретаря Минского горкома партии Григоровича.

– Вот как? – первый секретарь ощерился, и помощник понял, что виновному несдобровать. Чего Машеров не терпел, так это стремления начальства к привилегиям. А здесь еще вмешательство в работу МВД… Григорович может положить на стол билет члена партии. – Вот что, Валентин Иванович, прикажи подать нам «Волгу». Навестим героя публикации. Я хочу услышать от него, как дело было.

– Понял, – произнес Пономарев, встал со стула и покинул кабинет. Пожелание начальника его ничуть не удивило. Это было в стиле первого секретаря – все узнать из первых уст, докопаться, принять меры. Если надо, полетит на вертолете. «Волгу» приказал подать, а не «Чайку», потому что не желает привлекать излишнее внимание.

Не прошло и десяти минут, как сверкающая хромом радиатора «Волга» выехала из ворот внутреннего дворика здания ЦК КПБ. Прокатив по утренней столице, повернула в двор дома на улице Седых. Машеров и его помощник выбрались наружу и вошли в подъезд. Их Коровка уже ждет – помощник позвонил ему перед поездкой.

Дверь им открыл стройный парень в отглаженных брюках и рубашке. Явно приготовился встречать гостей.

– Здравствуйте, Петр Миронович, – поприветствовал он первого. – И вы тоже, Валентин Иванович. Проходите в зал. Угостить вас чаем? Только-только заварил.

– Позже, – сообщил Машеров. – Для начала мы поговорим, Борис Михайлович.

Они прошли в зал, где расселись за столом. Пономарев достал блокнот и ручку.

– Расскажите, как Герой Советского Союза угодил в тюрьму, – предложил первый секретарь…

И Коровка начал. Слушая его, Пономарев отмечал в блокноте важные моменты. Участковым был составлен протокол как должно, и к нему претензий нет. Но зато инспектор по дознанию виновен однозначно – он сфальсифицировал материалы дела. Следователь проявил халатность, не став в них вникать, но возможен сговор с Пинчуком. Начальник РОВД? С этим нужно разбираться, но сомнительно, чтоб тот был не в курсе. И к прокуратуре есть вопросы. В суде их представитель от обвинения отказался, но они же ранее дали санкцию на арест невиновного и утвердили обвинительное заключение. К ответственности следует привлечь и начальника СИЗО на Володарского: нельзя впервые арестованного подсаживать в камеру к рецидивистам…

– Милиционеры знали, что вы Герой Советского Союза? – спросил Машеров.

– Нет, – покрутил головой Борис. – Я им не сказал.

– Почему?

– Они бы не поверили, – пожал Борис плечами. – Уж очень рьяно шили дело. Но что это меняет, Петр Миронович? Если не Герой, так можно без вины в тюрьму сажать? Перед законом все равны.

– Вы, конечно, правы, – подтвердил Машеров. – Только неприятно слышать: наш земляк, герой Даманского, остался без внимания советской власти. Вы уж извините нас, Борис Михайлович.

– Вам не стоит извиняться, Петр Миронович, – поспешил Коровка. – Сам отчасти виноват – лишь в собесе сообщил, что Герой Советского Союза. Остальные этого не знали – ни в райкоме комсомола, ни в военкомате. В документах о награде нет отметки, сам же говорить не стал.

– Почему?

– Не хотелось суеты, – он улыбнулся. – Потащили б выступать перед трудовыми коллективами, к студентам, комсомольцам, пионерам… Я от ран пока что не оправился.

– Понимаю вас, – сказал Машеров. – Однако неудобно получилось. Есть вопрос. С вашей инвалидностью сможете