Пират - Фредерик Марриет

Каина привели к присяге, и церемония эта вышла очень торжественная.

– Милорд! – начал тогда Каин. – Я нахожусь в этом зале с самого начала процесса и утверждаю, что все, сказанное в оправдание Франциско, святая истина. Он неповинен в разбоях и грабежах Бумаги, которые заключаются в этом пакете, могли бы окончательно убедить вас в этом, но в этих документах изложены также и тайны, которые, согласно моему желанию, должны быть известны только одному Франциско. Не знаю, откуда этот молодой лейтенант узнал про то, что Франциско его родной брат, но если он сам сын Цецилии Темпльмор, то факт налицо. Вскрытие пакета может разъяснить все. А теперь, – продолжал он, – чувствуя перед смертью необходимость сделать хоть одно доброе дело, я предаюсь в руки правосудия, объявляя, что я морской разбойник и убийца, и все – благодаря этому негодяю!

Каин обернулся к Хокхерсту, который стоял в оцепенении и не мог прийти в себя от неожиданности внезапного появления капитана.

– Гадина! – проговорил Каин, приблизив свое лицо к Хокхерсту. – Желаю тебе умереть, как собаке! Злодей! Мальчик спасен, а я еще жив!

– Так ты действительно жив? – спросил все еще недоверчиво Хокхерст, немного придя в себя от ужаса.

– Да, жив, да, плоть и кровь! Посмотри на эти руки, силу которых тебе приходилось испытать не раз. Милорд, я сказал все, – обратился он к председателю. – Франциско, прощай! Я любил тебя и принес в жертву свою жизнь ради тебя… Прости меня и не поминай лихом после моей смерти! – Каин поднял глаза вверх и в волнении продолжал: – Да, Франциско, она здесь! Вот она! – И он поднял руки. – Я вижу ее… Она улыбается нам, Франциско!.. Твоя святая мать улыбается… Прощает…

Не успел он договорить, как Хокхерст, заметив при поднятии Каином рук, за его поясом нож, выхватил его и в одну секунду вонзил стальной клинок в грудь капитана.

Каин грохнулся на пол. Ужас обуял присутствующих. Хокхерста схватили, а Каин, подняв с трудом голову, сказал ему едва слышным голосом:

– Спасибо тебе, Хокхерст, ты избавил меня от позора, не от виселицы, а от позора – быть повешенному рядом с тобой… Франциско, дорогой мой мальчик, прощай!

Это были его последние слова. Кровь пошла у него горлом, он захрипел и умер.

Так погиб капитан пиратов, который так часто обагрял свои руки кровью. Он и сам пал от руки убийцы, оправдывая своей смертью закон пиратов: «Кровь за кровь!»

Труп его вынесли. Началось чтение приговора над пиратами. Все подсудимые были признаны виновными. Один лишь Франциско был оправдан и ушел из зала суда в сопровождении своего вновь обретенного брата. Публика теснилась вокруг него, все поздравляли его и желали ему счастливой жизни.

XVIII. Эпилог

Наша обязанность состоит прежде всего в разъяснении читателю, каким образом Эдуард Темпльмор открыл, что Франциско его родной брат, а также – каким образом произошло чудесное воскрешение Каина.

Исполняя свои обязанности, – осматривая «Мститель», – Эдуард, войдя в затопленную водой каюту, нашел там Библию.

Удивившись подобной находке на разбойничьей шхуне, он забрал книгу с собой. Возвратясь на «Предприятие», он показал Библию Кларе, которая сообщила ему, что книга принадлежит Франциско. Книгу высушили и, перелистывая ее, Эдуард, к своему удивлению, нашел на внутренней стороне переплета имя свой матери, Цецилии Темпльмор. Он прекрасно помнил несчастье, постигшее его семью, – когда его спасли, а мать и брат пропали без вести, – и с ужасом подумал, что Библия не могла попасть в руки разбойников без какой-нибудь страшной истории. Сомнения начали овладевать Эдуардом: не братом ли приходится ему Франциско? Он долго расспрашивал Клару обо всем, что она видела на шхуне «Мститель», и вечером, вернувшись снова к разбитому кораблю пиратов, поджег его; после этого на всех парусах помчался в Королевский Порт.

К счастью, он приехал как раз в день заседания суда, и, повидавшись с адмиралом, взял с собой Клару на случай, если бы она понадобилась в качестве свидетельницы. Они вошли в зал, когда заседание уже почти подходило к концу.

В предыдущей главе мы рассказали, что Хокхерст ранил Каина, когда последний подплывал к берегу; пуля попала ему в грудь, задев легкое.

Выстрелив в Каина, Хокхерст побежал в другую сторону, чтобы покончить с Франциско, а в это время Каин вынырнул, дополз через силу до ближайшей пещеры и лег там, приготовясь умереть.

Но в той же самой пещере прятались также два смертельно раненых пирата и четыре крумена, которые не хотели принимать участия в схватке; туда же перенесли они и шлюпку с кое-какими вещами.

Помпей, увидев Каина, тотчас же перевязал его раны, и когда кровь, наконец, остановилась, то капитану стало немного легче.

Хотя Эдуард тщательно обыскивал весь остров, но Каин и бывшие с ним в пещере люди укрылись так хорошо, что ему не удалось их обнаружить.

Как только стемнело, Каин сказал своим товарищам, что им надо убираться отсюда, и, боясь быть опознанным, он, с помощью Помпея, остриг себе бороду и переменил одежду на другую, найденную среди спасенных со шхуны вещей. Они отплыли от острова на одной из уцелевших лодок, но у них не было провизии, а до ближайшего берега необходимо было плыть не один день.

К счастью для них, а еще более для Франциско, вскоре они встретили американский бриг, который и доставил их в Антигуа.

Каин сказал американцам, будто бы судно, на котором они плыли, потерпело кораблекрушение, не упомянув, разумеется, о своей ране. Такое запущение раны должно было неминуемо сократить его жизнь, если бы злоба Хокхерста не опередила этого печального конца.

Каин только и думал, что о том, как бы поскорее до браться до Королевского порта. Он совершенно был равнодушен к своей собственной жизни, желая лишь спасти Франциско.

Узнав, что маленькое торговое судно, совершавшее рейсы между островами, собирается отправиться в Королевский порт, он очень обрадовался и попросился на это судно вместе с круменами. Благополучно прибыв в порт, Каин скрывался там до того самого дня, на который был назначен суд.

Следует, кстати, упомянуть здесь о том, что причина, по которой Каин не хотел, чтобы его бумаги были вскрыты на суде, заключалась в том, что в документах этих было указано место, где спрятаны его сокровища, а Каин не хотел, чтобы это стало известно кому-либо еще, кроме Франциско.

Представляем читателю вообразить, что произошло между Франциско и Эдуардом, когда они убедились в том, что являются родными братьями, и перейдем к изложению содержания бумаг, находившихся в пакете, который они вскрыли в присутствии одной лишь Клары.

Пакет был довольно объемистый, а потому мы по возможности расскажем только самую суть бумаг.

Они гласили, что Каин, настоящее имя которого было Чарльз Осборн, вышел однажды на прекрасном судне из Бильбао с грузом невольников. На следующий день после этого вахтенный на расстоянии не более мили увидел шлюпку. Приблизившись к ней, они обнаружили, что она была наполнена людьми, пострадавшими от кораблекрушения: одни лежали полумертвые, другие метались в страданиях; тут же сидели негритянка с ребенком в руках и белая женщина, дошедшая, по-видимому, до крайнего изнеможения.

В то время Осборн не был еще таким убийцей и разбойником, каким он стал впоследствии. У него тогда еще не угасло чувство сострадания, и он забрал всех тех, кто еще был жив, на свое судно.

Среди новых пассажиров оказалась и Цецилия Темпльмор с ребенком. Сначала все думали, что ребенок не выживет, так как кормилица его, негритянка, скоро умерла от истощения, но, к счастью, на судне была коза, которая и заменила ребенку кормилицу.

Не успело судно дойти до первого порта, как ребенок уже поправился, а к его матери снова вернулась прежняя красота.

Спустя некоторое время Осборн воспылал любовью к Цецилии Темпльмор, и вскоре бедная женщина стала жертвой этой любви.

Но это супружество трудно было назвать счастливым. Цецилия Темпльмор оказалась оторванной навеки от того общества, в котором родилась, выросла и вращалась до сих пор. Дни и ночи напролет проводила она в слезах. Хотя Осборн и любил ее, но как-то по-своему, грубо, а Цецилии такая любовь была хуже пытки. Однако, ради своего ребенка, она с кротостью переносила все издевательства Осборна.

Она часто умоляла его бросить постыдное занятие торговца невольниками, но это только раздражало Осборна и, мало-помалу, он переменил свое ремесло, выбрав еще худшее: стал пиратом, и всюду, во всех своих разбойничьих походах возил за собой и Цецилию с мальчиком.

Молодая женщина таяла, как свеча, и несомненно умерла бы очень скоро сама, если бы Осборн не ускорил этого своей жестокостью.

Однажды, в то время, как у них очередной раз возникла размолвка относительно его проклятого ремесла, Осборн, не помня себя от злости, так ударил Цецилию, что она вскоре после этого умерла, с мольбой на устах, чтобы дитя ее было спасено от участия в разбойничьей жизни. Обезумевший от содеянного Каин, – таким именем Осборн стал себя называть после того, как стал пиратом, – в припадке раскаяния обещал ей исполнить ее просьбу. Поверив в искренность его слов, она благословила его перед смертью.