Невеста генерала Грозы - Соня Мишина

только Император. Три другие лапы императорского трона ― генералы Утес, Топь и Стужа ― тоже были здесь. Вместе с Императором они склонились над магическими панорамами империи, изучая точки напряженности у границ.

― Болота бурлят, как всегда летом, ― докладывал генерал Топь. ― Выявлено два новых очага хаотической магии. Там явно проросли очередные зерна Хаоса. Пока не заключим их в каменный саркофаг ― так и будут порождать все новых и новых тварей.

― Твои предложения? ― хмурился Император.

― Военно-магическая экспедиция. По отработанной схеме. Грозовые выжигают или парализуют зарницами все, что движется. Ледяные ― замораживают. Каменные ― разрушают образовавшиеся ледяные глыбы. Превращают их в мелкое крошево. Как доберемся до очага ― каменные заключают его в саркофаг. Дальше дело магистров. Наше дело — сдержать угрозу, их — найти решение.

― Готовь экспедицию. ― Император услышал шаги Грозы, обернулся. ― А вот и генерал Раттлин. Ты слышал, Герт? Собирай своих лучших бойцов. Придется штурмовать болота.

― Давно говорю: осушить их, и дело с концом! ― рыкнул в ответ Гроза. ― Хуже не будет!

Гроза все еще был полон ярости ― или чего-то странно на нее похожего, и мечтал о хорошем сражении, которое позволило бы ему выплеснуть ту бурю, что с новой силой разрасталась у него в груди.

Император покачал головой:

― Не начинай, Герт! Мы сто раз это обсуждали. Никто не знает, сколько еще зерен Хаоса спит в этих омутах, и куда их занесет, если отвести воду в ближайшие реки. Мы рискуем получить еще несколько очагов заражения, которые тоже придется раз за разом зачищать!

Гроза, не в силах удержать ярость, шарахнул молнией в дальний темный угол. Император сделал вид, что не заметил срыва.

― Что там по твоему сектору? ― вместо этого спросил он Грозу.

― Обстановка без изменений, ― тут же отчитался грозовой генерал. ― Крупных очагов и значимых инцидентов нет.

― Если не считать инцидентом прибытие баронской дочки, которая просит защиты для своих земель и людей от тварей Проклятого Леса, ― покивал Император. ― Ты выяснил, почему в баронство не наведывался никто из крылатых стражей границ?

― Потому что обращений не было! ― рыкнул Гроза. ― За все годы существования империи ― ни одного письма, ни официальной заявки ― ничего! Сидели тихо, как мыши под веником, а тут вдруг сразу целую дочь в столицу на отбор отрядили!

― Ну, положим, об отборе леди Горнфельд случайно узнала от герольда. Он-то ее и ко дворцу доставил, ― отмахнулся император. ― Пусть твой посланец в Горнфельде разузнает, каким путем вообще почта из баронства в столицу идет. Чую, что-то там неладное творится. Как бы тебе самому туда лететь не пришлось.

― Надо будет ― полечу, ― неожиданно для себя согласился Гроза.

Ему вдруг стало интересно взглянуть на места, где родилась и выросла такая… необычная девица. Познакомиться с теми, кто знал ее с детства. Понять, что в ее словах и поступках ― правда, а что ― игра.

Словно подслушав его тайные мысли, император вдруг усмехнулся хитро и предложил:

― Отложим на время дела империи. Давайте обсудим дела сердечные. Герт, как продвигается твое знакомство с претендентками? Нашлась ли та, кто сможет выдержать твой нрав?

Гроза тут же взвился, привычно заскрипел зубами:

― Все они — испуганные мышки или наглые выскочки. Ни одна не годится!

«Одна, может, и сгодилась бы… ― вдруг пришла ему в голову крамольная мысль. ― Если б не проклятая рана. Небось, увидит леди-подавальщица то, что видел Топь ― завизжит и станет от меня прятаться, избегая малейших прикосновений. Для чего мне такая супруга?»

Пока он варился в собственной досаде и злобе, генерал Стужа, главный по зеркалам и прочим следящим артефактам, одним движением убрал магическую панораму, а на ее месте вдруг проступил знакомый Грозе до последнего камешка двор перед королевскими конюшнями.

― О, а это что? Кажется, наши системы наблюдения за конюшнями сработали. Надо бы проверить… ― тут же заинтересовался генерал Топь.

Гроза потемнел лицом, засверкал глазами.

Перед ним ― и перед его товарищами ― развертывалась картина нынешнего утра. Вот он, герцог Герт Раттлин, босой, едва не в одном исподнем, выбегает из конюшни и взлетает в небо. Вот через пару мгновений из тех же ворот выходит леди Горнфельд ― потная, встрепанная, с сухими травинками в длинных волосах ― будто только слезла с сеновала.

— Это не то, чем кажется! ― не выдержал, загрохотал Гроза.

― А лейтенант Каэл так не считает. И готов взять на себя твой грех, если ты, Герт, благородную девицу чести лишил, ― строго заметил император.

― Да он у меня в самый дальний гарнизон поедет! Только выясню, отчего он не стражу на стене нес, а в конюшне ошивался! Тоже мне, защитничек!

Гроза представил, как Альриана оседлывает молодого дракона Каэла, как уносится вместе с ним в прозрачную синеву неба ― и задохнулся от болезненного укола в сердце. Нет! Не бывать такому! Он, Гроза, не допустит!

― Бедный Каэл. И всего-то хотел познакомиться с девицей. ― Голос генерала Топи сочился ядом. ― Неужто ты ревнуешь, Герт? Или боишься конкуренции со стороны юнца?

Гроза прикрыл веки, задышал часто и глубоко, с трудом удерживаясь от оборота и выплеска ярости.

― Ты злишься, брат. Значит, эта девица Горнфельд тебе небезразлична, ― спокойно заметил генерал Утес.

Он аккуратно положил руку на здоровое предплечье Грозы, спокойно позволяя небесным зарницам перетекать на свою руку, а оттуда уходить с тихим треском в пол. Каменные драконы были единственными, кто так умел. Правда, по мощи с Гертом-Грозой могли сравниться только Утес да сам император, а другие каменные рисковали пострадать, а потому держались от генерала Грозы на почтительном расстоянии.

Видя, что Грозе полегчало, снова заговорил император ― теперь уже по-отечески заботливо и примирительно:

― Хватит, Герт. Твоя предвзятость к леди Горнфельд очевидна. Но девица прошла все испытания, и артефакт твоего рода признал ее. Отправляйся в баронство Горнфельд, лично оцени обстановку в Проклятом лесу. Заодно проветришься.

― Ты позволишь мне прервать участие в отборе, мой Император? ― почти обрадовался Гроза. Хотя по сердцу словно когтями провели. Так, словно это глупое сердце о чем-то сожалело. Чего-то не желало терять.

― Отнюдь, ― усмехнулся император. ― Я дал претенденткам два дня отдыха. А чтобы они не скучали и подготовились к будущей жизни при дворе… Завтра устроим для