Леди-самозванка в Драконьей Академии Магии (СИ) - Мария Павловна Лунёва

— его голос стал трагичнее, — умерло несколько студентов, среди них и кто-то королевского рода драконов. В детали не вдавался. В лабораториях некромантов дело было. Несколько аспирантов ставили эксперимент, задействовав магию крови. Чего уж пытались добиться — мне не сообщали. Да только опасная та магия и что-то у них пошло не так. Погибли девять ребят из десяти. Только один цел и остался. Так жаль... так жаль... — Профессор выдохнул, и облачко взлетело выше, а потом вдруг почернело и ударило в темечко толстячка молнией. — Ну конечно! — Встрепенулся он. — Забыл. Я же к вам по делу подошел. Раз вы в группе «Сыскное дело», то просто обязаны состоять в одном из клубов стихийных магов. Это обязательно. Запись каждый день в течение этого месяца. Но советую заглянуть к «Саламандрам», все огненные маги там.

— Спасибо, — я кивнула, отчего-то не придя в восторг от такой новости.

Но не могла не признать, что в работе сыщика умение владеть стихийной магией бесценно. Поэтому качнула головой и призадумалась.Рассказ профессора Мюрай озадачил. Значит, не так уж и сильно привирал Корский, и призраки в подземелье могут быть. А уж кто, как ни они, знают в каком закутке тело молоденькой студентки припрятано. И нежить, выходит, тоже водится — мало ли кто там у некромантов в подсобках оставался.

Точно нужно туда идти! Хм... Но не одной. Прихвачу-ка Корского. Он лбина большая и сильная — за оружие против всего, что не живо, сгодиться.

Глава 26

— Чего? — вопль Корского разлетелся по коридорам академии.Эхо унесло его куда-то вниз по винтовой лестнице, украшенной столбами в виде резных горных козлов. В мужской части общежития Академии этих животных было особенно много. И на лепнине, и на картинах... Это наводило на мысль — архитектором козлиного безобразия все же была женщина... Хм...

— Не «чего», а что, Корский? — поправила его. — Ты идешь со мной в подземелье. Сейчас!

— Чего? — снова прогорланил он, вылупившись на такую красивую и умную меня. — Сбрендила, мамзель?! А ну, иди в комнату и перечитывай лекции!

— Корский, — я хищно оглядела этого амбала в низко посаженных домашних штанах и с голым торсом. — Во-первых, к леди не пристало выходить в подобном виде. Ты должен был надеть рубашку. Во-вторых, или ты идешь со мной, или я ябедничаю папе!

— Это шантаж! — зарычал он. — И какая ты мне ледя? Леди по подземельям не шастают и на сыскарей не учатся. Так что не про твою честь мне в рубашки рядиться. А если отцу напишешь, так и я следом письмецо отправлю и расскажу, куда тебя на ночь глядя потащило. В какие подземелья! Он меня еще и похвалит, что мозги на место вставил. А ну, кыш в комнату и за книжки взялась.

Я аж воздухом поперхнулась от возмущения. Да со мной никто никогда так не разговаривал. Ах, ты же... мужлан невоспитанный!

— Ты... — я выставила вперед указательный палец. — Да, ты... Или идешь со мной, или папа узнает, что ты отпустил меня одну. Вот это уже шантаж!

Не проняло, он лишь упрямо выдвинул вперед подбородок. И этот его жест... Он был так знаком... Что-то кольнуло сердце.

Он вдруг кого-то напомнил. Кого-то забытого, но родного.

— Корский...

— А ну, молчать! — гаркнул он. — Или я сейчас, как возьму тапок, да как отхожу им по твоей аристократической заднице, что не может угомониться. Ты что забыла в подземельях, дурная?

— Корс, — раздался девичий голосок за неплотно прикрытыми дверями в мужскую комнату. — А ты скоро?

Прищурившись, я встала на носочки и заглянула в щель.

— Не суй свой длинный нос, Лакруа, куда не положено! — зарычала детина.

— Значит, не пойдешь? — Нахмурилась я. — Ну ладно.

Мне как-то стало неудобно. Он там с девушкой, я тут со своими вылазками. И ведь взглянула какая-то на этого недалекого. Разглядела ж там что-то с его «чего и баба». Здесь, конечно, главное — не упустить эту недальновидную.

— Да лучше тебе не ходить, Корский, — задумчиво произнесла и тут же добавила: — Раз уж на тебя хоть какая-то особа клюнула, так нужно теперь ее охмурить и привязать к тебе. Другой такой дурехи может и не случиться.

— Чего? — снова взревел он.

— Не «чего», а что! Сколько повторять можно? — рявкнула на него. — Чтобы цветы ей подарил! И на эклерах не жмотился. А то есть тут один, на них и погорел. Девушки щедрых любят. И не вздумай все о своем мужском болтать! Ее слушай внимательно. Расспрашивай, что делала, что интересного у нее произошло. Время ей уделяй. И еще, — я лихорадочно вспоминала, что там Майка про отношения с парнями говорила. — На аллею ее гулять пригласи. К фонтану! И в буфет! Она должна видеть — тебе ничего для нее не жалко...

— Лакруа! Ты там куда-то шла? — тяжело вздохнул одногруппник. — У нас с ней просто короткая интрижка!

Услышав такое, открыла рот и прижала руку к груди. Вот бесстыдник!

— Ну ты и осел, — рявкнула на него шепотом. — Даже в шутку при леди такое не говори! Ни одна уважающая себя девушка, ради интрижки в комнату к молодому человеку не придет! Вот только посмей ей сердце разбить! Закопаю, а папочка улики сокроет. Понял!

— Да боги! — он натурально взвыл. — Если я пойду с тобой в это подземелье, ты отстанешь, Лакруа?

— Ну-у-у! — я призадумалась...

— Ой, все, — обреченно выдохнул Корский и, открыв дверь, скользнул в комнату. — Элиса, я на вечерок отлучусь. Продолжим наше знакомство завтра... Конечно, я отвезу тебя на осеннюю ярмарку.

«Ну-ну, — хмыкнула про себя, — интрижка у него. Ага-ага... Ну хоть ума хватило прогулку к торговцам пообещать, не совсем пропащий»

Как-то мне стала небезразлична его судьба. Пропадет ведь. Надо позаботиться, девушку понадежнее найти. С мозгами. Чтобы шустрая. И красивая.

Но главное — с мозгами!

Я сделала несколько шагов от двери и остановилась возле узкого окна башни. На улице смеркалось. На стенах, окружающих академию, медленно разгорались ночные огоньки. Пока еще тусклые, но вскоре они запылают в полную мощь. Внизу звонко исполняли предзакатные трели певчие птички. И стрекотали совсем им не в такт сверчки.

—