Торговец по найму - Евгений Связов

Потом они пробили стенку дока.

Прекратив огонь, Гривз подвёл истребитель к дыре в стене, раздраил верхний люк и выпрыгнул из рубки.

Первая тройка, облачённая в скафандры, ждала его у дыры. В дыру Гривз влетел кувырком. С мультитулом в руке.

Тусклый фиолетовый луч коротко полоснул под коленками первой фигуры. Поднимаясь из кувырка прямо перед второй, Гривз одним изогнутым взмахом разрезал её винтовку и продырявил плечо. Убрав голову от прошипевшего над плечом импульса, Гривз присел, раскатывающимся ковриком расстелился над полом и прокрутил тусклым фиолетовым лезвием петлю, зацепившую бедро, ствол винтовки и плечо третьей фигуры. Толкнув теряющую равновесие третью на первую, которая, упав на пол, пыталась прицелиться, Гривз плавно поры-сил дальше по коридору, на бегу переключая режим работы мультитула.

Бежать было недалеко.

Из двери, ведущей в бар, всыпали шестеро. Плазменные плевки ручных бластеров погасли на небольшом шаре щита, которым окутался Гривз. Гривз на бегу подпрыгнул. Край щита зацепил головы стрелков, повалив их на пол. Гривз, перекувырнувшись от столкновения, упал на колено рядом с головами шестерых. Тусклый лучик про-прыгал по рукам и ногам упавших. Вскочив на ноги, Гривз побежап дальше. Добежав до бокового ответвления коридора, он встал и задрал руку с мультитудом под потолок. Наугад выстрелив за угол плевок плазмы, он резко присел и выкатился ил-за угла Подкатившись к фигуре в тяжелом тактическом скафандре, расстреливающей угол, Гривз подпрыгнул. Лезвие, удлинившись до полутораметровой длины, с шипением искр пронзило щит скафандра и срезало турель с левого плеча. В верхней точке прыжка Гривз взметнул руку вверх и направил второй укол под углом вниз. Лезвие, удлинившись ещё на метр, чиркнуло по правому плечу скафандра и пробило аккумулятор, закреплённый на спине скафандра.

Правая турель, уже наведённая Гривзу в лицо, безжизненно застыла. Коснувшись пола, Гривз шагнул к обездвиженному скафандру. Зайдя ему за спину, Гривз прижал мультитул к броне и сделал круговой взмах. Вырезанный кусок брони с грохотом упал на пол. Гривз ласково похлопал по оголившейся попке и побежал к двери в конце коридора. Прижав мультитул к замку и дождавшись, пока сработает отмычка, Гривз выждал полсекунды и прыгнул в отъехавший в сторону люк.

Заряд плазмы, который влепился бы в него, прыгни он сразу, пролетел за спиной. Следующий бессильно рассыпался о щит.

Гривз медленно выпрямился. Она сидела в кресле, повернутом к двери. За её спиной перемигивался экранами огромный пульт.

Она на секунду отвела пистолет в сторону. Потом её лицо исказилось гневом, и она швырнула им в Гривза. Поймав пистолет свободной рукой, Гривз, не спуская с неё взгляда, сделал шаг назад, отвёл руку к двери и закрыл её.

– Сволочь, – тихо произнесла она. В широко расставленных огромных карих глазах, которые глядели в глаза Гривза, прыгали зелёные искорки гнева. Плотно сжатые губы превратились в узенькую щелочку, из которой падали тихие, полные горечи слова: – Какая же ты сволочь! Ты знаешь, что из-за тебя мы не можем нормально работать, знаешь, что каждый раз, когда ты появляешься, штаб несколько недель совершает глупые ошибки, ошибки, за которые мои девочки расплачиваются жизнью. Ты знаешь, что все они об этом знают и что я приказала тебя убить, если ты попробуешь прийти, потому что их жизни для меня не стоят твоей…

Её голос дрогнул, срываясь на плач. Она сдержалась и выкрикнула:

– …Ты знаешь всё это, и всё равно пришёл! Зачем?!

Гривз помолчал, глядя в глаза, полные зелёных искр и слез. Потом набрал полную грудь воздуха и взревел:

– Затем, чтобы показать тебе, что сквозь твою охрану может пройти любой, кто умеет воевать!!!

Она сжалась, придавленная его голосом. Её глаза, освободившись от слёз, ещё ярче засверкали искрами.

– Пройти и размазать твои драгоценные мозги по драгоценным экранам!!! Затем, что я могу швартоваться во всех до единой базах Сириуса и не собираюсь делать из Кагошимы исключение!!! Затем, что…

Она прыгнула. Пролетев разделявшее их пространство, она вскочила на него, вцепившись руками и ногами. Он, пошатнувшись, устоял. Её нос ткнулся ему в ухо.

– Папка… – шепотом проплакала она.

Он уронил пистолет и мультитул и обнял её. Запустив ладонь в её волосы, он прошептал:

– Затем, что мне некого терять, кроме тебя.

Несколько секунд в материальной Вселенной ничего не менялось. Потом она потерлась мокрой щекой об его щетину и голосом, содрогающимся от смеси восторга с ужасом, прошептала:

– Папка, ты вернулся.

Гривз ещё крепче прижал её к себе.

– И привез тебе очень интересную игрушку. Она замерла. Восторг, схлынув, сменился живым интересом.

Она отодвинулась и заглянула ему в глаза.

– Это ты про того монстра, что в доке? – выпалила она, хитро прищурившись.

– М-м, – помотал он головой, хитро прищуриваясь в ответ. – Куда как интереснее.

Он пару раз хлопнул её по заднице, улыбнулся и ласково буркнул:

– А то скоро совсем неподъёмную попу отъешь.

Она недоумённо приподняла бровь.

– Мистер Гривз, не кажется ли вам, что транспортные габариты моего зада не входят в сферу вашей компетенции?

Гривз перекроил улыбку в гнусную усмешку и гнусаво протянул:

– Ну должен же хоть кто-нибудь следить за тем, чтобы они не превысили предельно допустимые, мисс Гривз.

Она коварно ухмыльнулась, ткнулась лбом в его лоб и загадочно прошептала:

– Пап, а с чего ты решил, что некому?

Гривз несколько секунд смотрел в карие глаза, в которых плясали хитрые зелёные искорки, а потом сурово протянул:

– Тогда слезай с шеи своего старого больного голодного папы, раз тебе уже есть на ком повисеть.

– Ага… старого и больного, – прошептала она. – Ты сколько девчонок в лазарет отправил по дороге? Тоже мне…

Она замерла, потом спрыгнула на пол и воскликнула:

– Ой, ты же, наверно, голодный. Я сейчас…

Она метнулась к пульту, упала в кресло и быстро заколотила по клавишам. Гривз, проводив её взглядом, вздохнул и тихо буркнул:

– Если честно, у нас есть час на торжественный обед, минут десять на то, чтобы ввести тебя в курс дела, а потом надо быстро мотать на Киото…

Она резко крутанулась в кресле и уставилась на него пронзительным взглядом. По лицу её скользили первые волны обиды.

– Я же сказал, что привёз тебе игрушку, которая понравится. Причём не только тебе, но и госпоже Маяги.

Она через плечо покосилась на один из экранов. Тот, на котором висел текст Соглашения. Когда её взгляд вернулся на Гривза, в нём был глубокий спокойный интерес.

– Но в качестве страшной мести я тебе ничего не расскажу, пока не накормишь.

Она тяжело вздохнула, опуская глаза, а потом маска притворной обиды лопнула хохотом. Через несколько секунд хохот сократился до улыбки. Она встала из кресла, подошла и ткнулась лбом ему в плечо.

– Папка, я тебя люблю.

Он взъерошил ей волосы и шепнул в ответ:

– Я тебя тоже люблю, Терри.

Выждав паузу, он добавил:

– Но если меня сейчас же не покормят, то я обижусь и полечу к соседям жрать полицейский паёк и жаловаться на то, что на Кагошиме не кормят.

Охнув от сильного удара по рёбрам, Гривз согнулся и похромал к двери.

Стол, он был уверен, начали накрывать через пару десятков секунд после того, как он объявился у шлюза.

Восемь часов шесть секунд спустя

Гривз медленно поставил танку на низенький стеклянный столик и вопросительно посмотрел в двери бара.

Наоко, остановившись в дверях, скользнула взглядом по десятку посетителей. Найдя Гривза, она на миг заглянула в его глаза. Потом её взгляд опустился к полу, и она медленно побрела к его столику. Осторожно опустившись на табурет по другую сторону круглой столешницы, она несколько секунд сидела, задумчиво глядя на большую танку виталайзера, окружённую кружками. Гривз терпеливо ждал, пока она наберётся смелости заговорить. Через десяток секунд она вздохнула и тихо выдохнула:

– Мне стыдно, мистер Гривз. Я потеряла лицо. И я не знаю, что делать… Сиракоши-сан – хороший мастер. Воспоминания не давят. Они похожи на сон о том, что было не со мной. Но я потеряла не только лицо, но и себя. И чтобы вернуть себя, мне придётся понять, что это был не сон. И у меня просто нет другого выбора. Всё, что я могу, – попытаться отгородиться от того, что нужно сделать, временем. Но я уже боюсь. И ещё я боюсь, что время будет пожирать мою храбрость сделать то, что…

Гривз громко хмыкнул. Она осеклась. Миг помолчала. Выдохнула неизрасходованный на слова воздух виноватым вздохом. Гривз налил кружку виталайзера, пододвинул к её рукам, лежащим на столе, и пронзительным гулким голосом сказал:

– Наоко, перед тем, как вам вообще что-либо ответить, я хочу выразить вам… мое восхищение, несмотря на то, что вы не готовы его принять, и оно некоторое время будет лежать на пороге вашего сознания… Тем не менее я хочу выразить моё восхищение вашей смелостью, волей и мудростью. Смелостью и волей – в том, как вы держались. А мудростью – в том, что вы достаточно, хотя неполно, осознаёте, что это всё-таки был не сон.