Первая Арена. Охотники за головами - Морган Райс

Толпа с ревом вскакивает на ноги.

Сумоист берет мертвое тело, высоко поднимает его над головой и швыряет через ринг. В этот раз он целится прямо на выпирающий шип, на который и натыкается тело. Тело прилипает к краю клетки, из живота торчит штырь, кровь течет рекой.

Толпа бьется в исступлении.

Меня сильно толкают и я выхожу на яркий свет, направляясь вниз по проходу на стадион. Когда я вхожу, я понимаю, где собственно нахожусь: это бывший спорткомплекс Мэдисон-сквер-гарден. Только теперь место обветшало, кровля обвалилась так, что внутрь попадает солнечный свет и дождь, трибуны разъедены и покрыты ржавчиной.

Толпа, должно быть, замечает меня, потому что зрители поворачиваются в моем направлении и шумят в предвкушении. Я смотрю вблизи на кричащие и оживленные лица и вижу, что все они – биожертвы. Их лица деформированы, расплылись. Многие не толще спички, они истощены. В них сочетаются самые садистские образы, которые я когда-либо встречала, а здесь их бесконечное количество.

Меня ведут по проходу прямо к рингу, и, когда я дохожу до него, я чувствую на себе тысячи глаз. Слышится улюлюканье и неодобрительные возгласы. Очевидно, они не жалуют новеньких. Или же только меня.

Меня проводят вдоль ринга и подталкивают в сторону небольшой железной лестницы на краю клетки. Я гляжу на сумоиста, который грозно смотрит на меня сверху вниз изнутри ринга. Я смотрю на мертвое тело, все еще висящее на клетке. Я колеблюсь: мне совсем не хочется лезть на ринг.

Меня сильно толкают дулом ружья в поясницу и у меня нет другого выбора, как сделать свой первый шаг на лестницу. Затем другой, и другой. Толпа ликует, а у меня подкашиваются коленки.

Охотник открывает дверь в клетку и я шагаю внутрь. Он захлапывает ее за мной и я неосознанно вздрагиваю. Толпа снова одобрительно ревет.

Я поворачиваюсь и оглядываю стадион, выглядывая Бри, или Бена, или его брата – или хотя бы просто дружелюбное лицо. Но там таких нет. Я заставляю себя посмотреть через ринг на своего соперника. Сумоист стоит там, глядя на меня сверху вниз. Он скалится, затем разражается смехом, глядя на меня. Я уверена, что он думает, что меня будет легко убить. Я его не виню.

Сумоист поворачивается ко мне спиной и широко разводит руки, встречая толпу и требуя поклонения. Очевидно, я его не беспокою и он считает этот матч завершенным. Он уже празднует свою победу.

Неожиданно в моей голове раздается голос папы:

Всегда будь той, кто начинает драку. Никогда не сомневайся. Неожиданность – твое лучшее оружие. Драка начинается тогда, когда ТЫ ее начинаешь. Если ты хочешь, чтобы твой соперник начал ее – ты уже проиграла. Первые три секунды боя определяют его исход. Вперед. ВПЕРЕД!

Голос папы кричит у меня в голове и я позволяю ему захлестнуть себя. Я непрерывно думаю о том, что это безумие, и что мой соперник намного превосходит меня. Но все, что я знаю, это то, что если я ничего не сделаю, я умру.

Я позволяю папиному голосу вести меня, будто передавая контроль над своим телом кому-то другому. Я обнаруживаю, что лечу через весь ринг, целясь в сумоиста. Он все еще стоит спиной ко мне, руки все еще подняты, он наслаждается зрелищем. И сейчас, хотя бы в этот миг, он незащищен.

Я бегу по рингу и каждая секунда длится для меня вечность. Я сосредотачиваюсь на том факте, что я все еще в боевых ботинках с железными носками. Я делаю три огромных шага и, прежде, чем сумоист успевает отреагировать, подпрыгиваю в воздух. Я лечу, ведомая импульсом, и тщательно целюсь точно в тыльную сторону его левого колена.

Чем они больше, тем тяжелее падают, слышу я голос папы.

Я молюсь, чтобы он оказался прав.

У меня есть только один шанс.

Со всей силы я пинаю его сзади колена. Я чувствую удар своего железного носка по его мягкой плоти и молюсь, чтобы это сработало.

К моему удивлению его колено подгибается и он приземляется одной ногой на ринг, сотрясая его своим весом.

Толпа заходится в удивленном и радостном крике, по всей видимости, не ожидая этого.

Самая большая ошибка, которую можно допустить в драке, это ударить кого-то и уйти. Ты не выигрываешь драку единственным ударом или пинком. Ты выигрываешь их комбинацией. После того, как ударишь его, ударяй снова. И снова. И снова. Не останавливайся, пока он не будет неспособен встать.

Сумоист начинает поворачиваться ко мне, на его лице написан шок. Я не жду.

Я разворачиваюсь и наотмашь ударяю его точно по задней стороне шеи. Он падает лицом вниз, тяжело ударившись об пол, отчего тот затрясся. Толпа бушует.

Я снова не жду. Я высоко подпрыгиваю, чтобы сделать удар с отскока, приземляясь каблуком на его поясницу. Затем, без промедления, я поворачиваюсь и сильно ударяю его по лицу, целясь носком прямо в висок. Слабое место. Я бью туда снова, и снова, и снова. Вскоре он весь в крови и пытается закрыть голову руками.

Толпа сходит с ума. Все вскакивают со своих мест, крича.

– УБЕЙ ЕГО! – кричат они. – УБЕЙ ЕГО!

Но я колеблюсь. От одного вида его, обмякшего, лежащего тут, мне тошно. Я знаю, что это не дело – он безжалостный убийца – но все же никак не могу собраться, чтобы прикончить его.

Это моя большая ошибка.

Сумоист пользуется моим замешательством. Прежде чем я успеваю сообразить, что к чему, он протягивает руку и хватает меня за лодыжку. Его рука огромная, нереально огромная, она обхватывает мою ногу, как веточку. Одним легким движением он поднимает меня за ногу, закручивает и бросает через весь ринг.

Я влетаю в железную клетку в паре сантиметров от штыря и падаю на пол.

Толпа ликует. Я смотрю вверх, оглушенная, моя голова кружится. Сумоист уже поднялся на ноги и готов к бою. По его лицу струится кровь. Я не могу поверить, что сделала это. Что он настолько уязвим. И теперь он, должно быть, реально зол.

Меня ошеломляет его скорость. В мгновение ока он уже оказывается надо мной, подпрыгнув в воздух и готовясь приземлиться на меня. Если я быстро не уберусь отсюда, мне конец.

В последнюю секунду я откатываюсь и мне едва удается увернуться, он тяжело приземляется совсем рядом со мной, пол трясется с такой силой, что меня подбрасывает в воздух.

Я откатываюсь еще, и продолжаю катиться, пока не оказываюсь на другом конце ринга. Я быстро вскакиваю на ноги, пока сумоист также поднимается. Мы стоим по разные стороны ринга, друг напротив друга, тяжело дыша. Толпа сходит с ума. Я не могу поверить, что мне удалось выжить так долго.

Он готовится к нападению и я понимаю, что у меня кончились приемы. На ринге не так уж и много места для ухода, особенно, когда противник так велик. Одно неверное движение – и мне конец. Мне повезло с элементом неожиданности. Но теперь придется именно драться.

Неожиданно что-то падает с воздуха. Я смотрю и вижу, что что-то упало с открытого потолка клетки. Оно с грохотом приземлилось между нами. Это оружие. Огромный боевой топор. Я такого не ожидала. Я решаю, что это способ уравнивания сил соперников, и тем самым продления удовольствия. Топор приземляется в центре, на равном расстоянии от нас обоих, примерно в трех метрах.

Я не раздумываю. Я рвусь к нему и с облегчением вижу, что я быстрее его. Я добралась до него первой.

Но он быстрее, чем я ожидала, и как раз в тот момент, когда я нагибаюсь, чтобы поднять топор, я чувствую его тяжелые руки, сомкнувшиеся на моей грудной клетке мощным медвежьим объятьем. Он поднимает меня выше, играючи, будто я насекомое. Толпа ревет.

Он сжимает все сильнее и сильнее и я чувствую, как воздух уходит из моих легких, чувствую, как каждое ребро вот-вот сломается. Мне удается держать топор, но толку от этого нет. Я не могу пошевелить даже плечом.

Он крутит меня, развлекаясь. Толпа отвечает радостными воплями. Если бы мне только удалось освободить руки, я бы смогла использовать топор.

Но я не могу. Я чувствую, что в теле больше не осталось воздуха. Через минуту или две я задохнусь.

Удача отвернулась от меня.

Семнадцать

Казалось, сумоист еще не собирается меня убивать. Он по-видимому просто наслаждается нашей дракой – и хочет мной поиграть.

Поэтому вместо того, чтобы раздавить меня до смерти, он крутит меня несколько раз и бросает на пол. Топор вылетает у меня из рук и весь мир вертится, пока я лечу по воздуху. Я приземляюсь головой в железную решетку клетки.

Я ударяюсь о нее и грохаюсь на пол. Толпа ревет. Мне снова едва удалось избежать торчащих шипов. Я смотрю наверх и вижу тело предыдущей жертвы, все еще висящее на стене, и понимаю, что мне крайне везет. Топор со звоном приземляется в паре метров от меня.

Моя голова звенит и я теряю ориентацию в пространстве. Краем глаза я вижу, что сумоист готовится нападать, но я слишком разбита, чтобы двигаться.

Шевелись, солдат! ШЕВЕЛИСЬ!

Каким-то образом мне удается заставить себя шевелиться. Я поднимаюсь на колени, подползаю к топору так быстро, как могу, хватаю его обеими руками и оборачиваюсь вместе с ним.