Сезон любви - Айрис Джоансен

– Я люблю розы, – сонным голосом проговорила Мэлори, взяв в руку гардению, – но эти тоже очень красивы.

– И ты тоже. – Он опустил голову и прикоснулся губами к ее обнаженному плечу.

Мэлори удивило то, насколько остро ее тело откликнулось на прикосновение Сэбина. В течение всей ночи они занимались любовью исступленно, безумно, как одержимые. И вот сейчас, стоило ей посмотреть на него, как ее тело тут же подало сигнал о своей готовности к новым ласкам.

Мужчина поднял голову и посмотрел на нее. На его щеках играл легкий румянец, глаза блестели.

– В такое утро в саду, должно быть, чудесно. Почему бы нам не пойти туда и не посмотреть, как ты выглядишь без одежды при свете солнца.

Мэлори вспомнила, как он поставил ее на садовую скамейку прошлой ночью, и кровь бросилась ей в голову.

– Сейчас светло, и там в любой момент может кто-то появиться.

– Я отошлю всех из дворца на целый день. – Он медленно стянул с нее простыню, обнажив до талии. Глаза его были прикованы к ее груди. – Впрочем, не волнуйся, я шучу. В сад мы пойдем позже.

Мэлори почувствовала, как под его взглядом твердеют ее соски, а между бедрами поднимается горячая волна. Она резко выдохнула, дернув простыню на себя, натянула ее до самого подбородка.

– У нас нет времени. Мне нужно ехать в Марасеф.

Сэбин замер.

– Ты можешь поехать завтра. – Она медленно покачала головой. – Какая ты все-таки упрямая!

– Если я отложу отъезд, то завтра мне опять придется собираться. Какой в этом смысл!

– Тебе вообще нет нужды уезжать, – проговорил он с едва сдерживаемой яростью. – Черт возьми! Эта роль не поможет твоей карьере и не разрушит ее. Останься со мной.

Как же трудно ей было устоять перед этим искушением! Если она останется с ним, Сэбин будет ее защитой и подарит ей всю свою страсть. Предаваясь любви и днем и ночью, они сблизятся не только физически, но и духовно. Возможно, она даже заставит Сэбина полюбить ее – так же сильно, как она любит его. Мэлори уже открыла рот, чтобы сказать ему, что никуда не едет, но в последний момент что-то шепнуло ей: «Не делай этого». А если будет иначе? Если находясь рядом с ней, он со временем начнет испытывать все большую скуку, в то время как ее чувство к нему будет расти? Не проронив ни слова, она помотала головой.

– Да почему, черт возьми?

– Я уже все объяснила тебе прошлой ночью. И давай больше не будем спорить.

– Правильно, зачем нам спорить! – Он поднялся с постели. Движения его были резкими и порывистыми. – В конце концов, я получаю то, о чем мечтал – три месяца в постели с Мэлори Тэйн. Если, конечно, для меня найдется место в твоем расписании. – Он направился к двери, бросив на ходу:

– Одевайся. Я распоряжусь, чтобы тебя отвезли в Марасеф.

Дверь с грохотом захлопнулась за его спиной, и женщина испуганно моргнула.

Мэлори казалось, что ее душа похожа на кусок мяса, пропущенный через мясорубку и превратившийся в обескровленный фарш. Она пыталась убедить себя в том, что приняла правильное решение. Единственный способ уцелеть в эти три месяца – держать Сэбина на обочине ее жизни. Их тела слишком сильно влекло друг к другу. Прошлой ночью он доказал, что без труда может властвовать над ней в постели, и если она останется в Кандрахане, они скорее всего проведут следующие три месяца, беспрерывно занимаясь любовью.

Нет, конечно же, ей следует вернуться обратно в тот мир, в котором ей предстоит жить, когда их отношения с Сэбином закончатся.

Она откинула простыню, соскочила с кровати и пошла в ванную. Что-то мешало ей видеть ясно, и комната расплывалась перед глазами.

Как обидно, что никакие запасы здравого смысла не способны удержать ее от слез!

– Здравствуйте, Омар! – улыбнулась Мэлори высокому мужчине, который открыл для нее дверь лимузина, а затем забралась внутрь и устроилась на мягких сиденьях рядом с Кери.

– Кандрахан, – с лучезарной улыбкой ответствовал шофер, захлопнул дверцу и направился в обход машины к водительской двери.

– Нет, Марасеф, – поправила его Мэлори и повернулась к Кери. – Господи, он опять ничего не понимает. Боюсь, мы будем выписывать по пустыне круги, пока снова не вернемся к этому же месту.

Кери отрицательно покачал головой.

– Сэбин все растолковал ему сегодня утром. Не волнуйся, ты окажешься там, где нужно. – Помолчав пару секунд, он добавил:

– Если, конечно, считаешь, что тебе действительно нужно в Марасеф. Сэбин не очень-то доволен твоим решением.

– Я хочу жить своей жизнью, – ответила Мэлори, глядя прямо перед собой. – Мне вовсе не светит превратиться в гаремную диву и развлекать Сэбина. И без того непросто начинать жизнь практически с нуля.

– Многие женщины сочли бы, что жить с Сэбином гораздо легче, чем начинать жизнь с чистого листа.

– Я – не «многие женщины». Я – это я, – отрезала Мэлори. – Где именно в Марасефе будут проходить съемки?

– На территории старого заброшенного аэропорта за чертой города. В годы Второй мировой войны он использовался союзниками. Хендел даже умудрился откопать где-то несколько древних бомбардировщиков, которые все способны подниматься в воздух. Несколько зданий будут превращены в съемочные павильоны. Кроме того, там есть офицерский клуб, в котором собираются оборудовать кафе. Некоторые натурные съемки будут производиться в городе, а остальные…

– Ты не попрощалась. – Сэбин распахнул дверцу лимузина и теперь смотрел на нее. Его серо-голубые глаза были так же холодны, как и голос. – Или ты считаешь, что я недостоин даже обычной вежливости?

Мэлори напряглась, но затем заставила себя расслабиться.

– Мне казалось, что все уже сказано, – заставила себя улыбнуться она. – Тем более через несколько дней я увижу тебя в Марасефе, разве не так?

– Еще как увидишь, черт побери! – Несколько мгновений он молча смотрел на Мэлори, а затем обратился к Кери:

– Приглядывай за ней. И дай понять всей этой шантрапе из «Глобал»: если они ее обидят, то будут иметь дело со мной.

– Не надо! – отрезала Мэлори. – Никаких поблажек! С сегодняшнего дня я – сама по себе.

Сэбин бросил на женщину грозный взгляд и повторил:

– Приглядывай за ней, Кери.

Затем он захлопнул дверцу, жестом велел Омару заводить двигатель и быстро пошел обратно к дворцу.

– Снова я оказался между молотом и наковальней, – поморщился Кери. – Пора бы мне уже научиться уворачиваться.

Омар тронул лимузин и медленно вырулил со двора.

– Никаких поблажек! – повторила Мэлори, отчеканивая каждый слог. – На съемочной площадке и без того будет слишком много зависти и злобы. Профессионалам, которые зубами выдирали свои роли, всегда трудно примириться с тем, что хозяин киностудии хлопочет о своей фаворитке.