Путь любопытства. КОРПУС - Иван Алдошин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда сияние закончилось, люди обратили внимание на изменения и как-то так само собой получилось, что место отдыха, соприкасающееся с главной площадью, сейчас светилось больше всего. Я улыбнулся и поднял руку. Люди сразу замолчали.
— Изменения завершены. С тем, что изменилось, у вас еще будет время познакомиться. А сейчас нам всем нужно расслабиться. Объявляю гуляния. ДАВАЙТЕ ПРАЗДНОВАТЬ!!!
Люди снова взорвались овациями. Я спустился вниз и нашел взглядом Викторию и позвал ее. Я объяснил, что я хотел устроить и попросил организовать спонтанные гуляния. У нас во дворе был универсальный магазин. Все, что там было, вынесли еще днем. Там был и алкоголь, и разные закуски на любой вкус и цвет. Вскоре неподалеку появился Петрович. Я переговорил с ним, и мы со всей компанией разместились в беседке. Петрович начал перемещать со склада все необходимое для гуляния. Ящики быстро разбирались людьми под довольное улюлюканье. Потихонечку градус веселья повышался. Даже в нашей компании. На улице то там, то там зажигали мангалы, готовили различные блюда, выпивали и веселились. Появлялись музыкальные инструменты, кто-то пел песни. Крепость гудела как разворошенный улей. Я попросил компанию посвятиться в нашей беседке еще. Для того, чтобы люди видели, что мы празднуем с ними, а сам тихонечко, прихватив Петровича, направился с ним к терминалу в клан холе, который был сделан на двенадцатом этаже.
Огромный зал, который может вместить в себя как минимум пару тысяч человек. Вы спросите, как? Да все просто. Мы применили к нему улучшение, которое можно было применить к комнатам. Поэтому клан холл был намного больше, чем он мог быть на самом деле. В какой-то момент из широкого коридора, который постепенно увеличивался, ты выходил через пятиметровые двери. Они украшенные величественной символикой клана сами собой открывались перед подходящим к ним человеком. А дальше ты попадаешь в тронный зал, ну или клан холл, как говорят геймеры. Размеры тридцать на сто метров. Центральная часть уложена красной ковровой дорожкой. По бокам помещения через каждые пять метров стояли колонны, зрительно отсекая небольшие пространства за ними, где могли стоять слуги и охрана. В конце этого холла стоял трон на возвышении. К нему вели 5 ступенек, каждая тринадцать сантиметров высотой и длиной два метра. На них удобно стоять, но по ним не удобно ходить. В любом случае вам придётся либо делать больше шаг, либо меньше, тем самым сбив привычный. Так делалось специально, чтобы человеку было неудобно резко кинуться к правителю. Он просто скорее всего споткнется или промедлит.
На самом верху стоял монолитный трон из черно-красного мрамора. По крайней мере это так выглядело. С кучей подушек на нем, чтобы было удобно сидеть. А вот за троном была небольшая дверь в мой кабинет. Её скрывал огромный гобелен с гербом «КОРПУСА». Из кабинета были выходы в спальню и мастерскую. Там же в кабинете стаял терминал. На самом деле он был встроен в дубовый резной стол. Я сел в кресло, предназначенное для меня, а Петровичу предложил присесть передо мной.
— Вот это красатиша. Ёк-макарёк. Ну дык, командир, зачем звал?
— Я сейчас закуплю товар. Его надо будет поместить в самое охраняемое помещение склада.
— Понял, сделаем. Есть у нас такое, разъедрить его туды, в которое могу попасть только я или только со мной. Ну или эт, сильно зае… ну тость замучавшись. Ага. Под землей. В кубе из бетона, ага. Отуда нужно постараться что-то достать. Пойдёт?
— Пойдет.
— А чё ныкать будем. Ну эт, в смысле прятать.
— Кристаллы перерождения. Много кристаллов перерождения.
Всего на изменение крепости было потрачено десть тысяч кристаллов пополам маны и жизни. Еще на три тысячи были закуплены сто комплектов различной брони. На две с половиной тысячи была улучшена моя мастерская. Это был максимум на первый день. Она была улучшена по полной. Это мне пригодится в будущем. Другие же мастерские были пока первого уровня. Их мы будем улучшать по мере потребности. Но это уже потом. Сейчас я купил две тысячи «кристаллов возрождения». Передо мной на столе появились два сундука. В каждом было десять ячеек по сто кристаллов. Петрович перенес их в наше особое хранилище. Я оставил по 2186 кристаллов каждого типа. На всякие пожарные.
— На этом всё, можешь идти отдыхать.
— А вы?
— У меня есть еще дела.
— Командир, вы эт, не переусердствуйте. Так можно и сгореть на работе. А не будет вас и не будет клана. Эт, хороший батальон может рассыпется в один момент, если придёт долбоеб на место толкового командира. Я такое наблюдал в девяностых. Ёк-макарек. Такую страну просрали ради жвачек, джинсов и колы, будь она неладна.
— Все в порядке, спасибо за поддержку. Я скоро к вам присоединюсь. Доделаю только кое-что.
— Ну тады пойду. Не задерживайтесь. Работу всю всё равно не переделать. — Петрович встал и посмотрел на меня как-то тепло, после чего вздохнул и вышел из кабинета.
Я смотрел ему вслед и думал, сколько же пережил этот человек. Развал страны, в которую он верил. Лихие девяностые с путчем в начале. Да и все десятилетие, когда много кто и не смог приспособиться к новым реалиям. Потом двухтысячные с терактами и двумя Чеченскими. Изменение отношения тех, кого считал братскими народами. Кого в учебнике азбуки видел детьми, держащимися за руки. Но которые как-то вдруг в одночасье из братьев стали врагами. Пятидневная война в Грузии. Майдан на Украине. Потом в двадцать втором война там же. По сути, гражданский конфликт, который постепенно нарастал с четырнадцатого года. Благо в конце двадцать третьего, когда началась очередная депрессия в Америке, война на Украине закончилась. На Украину просто перестали постовлять оружие. Тамошние люди очень сложно переживали тот момент, когда режим неонацистов был обезглавлен, а их президент повторил судьбу своего исторического прообраза, и застрелился в кабинете. И на них хлынула правда той войны. Многие не смогли с ней смириться. Тяжёлая ситуация для народа, который осознал, что сами для себя были тем зерном, которое испортило весь урожай. Что их использовали. А теперь спустя полгода пришла Игра. И что нас ждет дальше можно только догадываться. И единственное, что мы на самом деле можем — это не оскотиниться, остаться людьми.
Из этих размышлений меня вырвал Тейдор, который зашел в мой кабинет. Я даже не заметил, как он постучался. Я его вызвал, когда Петрович убирал
