Во имя любви: Жертвоприношение - Мануэл Карлус

Дорогой она успела забыть об этом. Ей не терпелось сказать Марселу, что у нее все в порядке. Что они могут жить нормальной супружеской жизнью. В последнее время Марселу остерегался даже приближаться к ней, оберегая будущего наследника. Нельзя сказать, что Эдуарде такая заботливость пришлась по нраву. Она внушила ей новые беспокойства и подозрения.

Но теперь все опять будет замечательно! Беременность вовсе не болезнь и не помеха любви!

Счастливая, она порадовала новостями Марселу, потом Бранку с Арналду, сообщив, что давление у нее идеальное, ребенку уже шесть недель, а доктор хоть и старый, но вполне современный.

Увидев входящего в кабинет Атилиу, она вспомнила и материнские новости и сказала:

– Примите мои поздравления, Атилиу. Я очень за вас рада!

– С чем это ты его поздравляешь? – удивился Арналду. – У него что, день рождения?

– Да нет, день рождения у него в марте, – уточнила Бранка и вопросительно посмотрела на того, кто из пай-мальчика вдруг превратился в ребенка-изверга.

– Он женится, – опередила Эдуарда открывшего уже было рот Атилиу, – на маме. Сегодня с утра приехал к ним в студию, привез кольцо. Потрясающее! И сделал предложение. Все были просто потрясены. Мама, конечно, на седьмом небе!

Потрясены были все и здесь. Вот только на седьмое небо никто не взлетел. Скорее для Изабел и Бранки разорвалась бомба.

– Где же поздравления? – весело осведомился Атилиу. – Или вам жених не нравится? Или то, что я женюсь?

– И жених не нравится! И то, что ты женишься! Ничего не нравится! – откровенно заявила Изабел. – Нет, это просто смешно! Просто абсурд какой-то!

– Не понимаю. Я вдовец, Элена разведена. У кого-то есть возражения? И я никому ничего не должен! И хочу как можно скорее в свадебное путешествие. Как другие. Запишите мне, пожалуйста, неделю отпуска.

– Конечно, конечно, – растерянно согласился Марселу. – Поздравляю. Просто известие застало нас врасплох. Но вмешиваться и возражать никто не имеет права!

Вслед за Марселу улыбнулась и Бранка:

– Поздравляю, дорогой! Очень за тебя рада. Я всегда считала, что тебе необходимы семья, дом, прочные, надежные отношения. Я надеялась, что все это будет у тебя с Изабел, но раз не получилось, ничего не поделаешь. Против сердца не пойдешь. Желаю вам обоим счастья!

Но на этот раз Бранка не предложила выпить шампанского. Напротив, оставшись наедине с Изабел, которая и без того была и подавлена, и растеряна, она устроила ей настоящий разнос:

– А я тебе еще помогала! Я надеялась! Так опростоволоситься! Не суметь удержать! Да теперь и девчонки в пятнадцать лет знают такие штучки, которые любого мужчину удержат! А ты? В твои-то годы! Да я вообще сомневаюсь, женщина ли ты. Похоже, что компьютер!

Изабел поначалу оправдывалась, что у них давным-давно все шло из рук вон плохо, потом обиделась, разозлилась и сама начала наступать на Бранку:

– Ты свела его со мной, потому что сама не отважилась его заграбастать! Надеялась, что он будет при тебе! Хотела чужими руками жар загрести! Ты всегда подставляешь других, чтобы они расплачивались!

– Что за глупости ты несешь! – возмутилась Бранка. – Да если бы я его любила, я бы все послала к черту и ушла бы к нему. Ничто бы меня не остановило!

– Да он-то тебя не любил! Он не любит! – яростно крикнула Изабел.

– Считай, что я не слышала твоей истерики, – ледяным тоном заявила Бранка. – Больше всего я не люблю неблагодарности. Неблагодарные теряют не только мою дружбу, но и работу в нашей фирме. Спишем все на нервный срыв, вызванный твоим провалом.

– Нет, ты меня выслушаешь до конца! – угрожающе проговорила Изабел, но в эту минуту в кабинет вошла секретарша и доложила, что дона Эдуарда ждет дону Бранку.

Бранка вышла из комнаты, не удостоив Изабел и взглядом.

Какое дикое, нестерпимое унижение!

Изабел выпила за обедом коньяку и после обеда тоже. Коньяк возвращал ей душевный покой, делал все мягче, приемлемее. Хотя в последнее время она, пожалуй, злоупотребляла им. Так по крайней мере сочла Камила, которая прилетела из очередного рейса – она работала стюардессой и после полета проводила день или два дома.

Изабел очень обрадовалась, что младшая сестра была сейчас с ней. Будь она одна, ей было бы совсем невыносимо. Камила, утешая сестру, все рассказала ей о неладах со своим женихом-американцем, который в очередной раз отложил свадьбу и укатил куда-то на Аляску. Изабел слушала, но вполуха. Потом извинилась, сказала, что вспомнила о срочном деле, вышла и направилась к машине. Ей вдруг показалось, что она нашла способ исправить происходящую нелепость.

Атилиу не ждал вечернего визита. Ему казалось, что кто-кто, а деловая Изабел, трезвая, логичная, давным-давно отдала себе отчет в происходящем, да никогда и не обольщалась насчет их отношений. И потом, разве они не оставили позади период бурных объяснений? Нет. Судя по сумрачному взгляду его бывшей любовницы, предстояло еще одно.

Атилиу широко распахнул дверь и сделал приглашающий жест:

– Прошу!

– Я пришла забрать свои вещи, – уже улыбаясь, сказала Изабел.

– А разве они тут есть? – Атилиу был искренне удивлен, и его удивление сказало бы любой женщине гораздо больше, чем слова. Любой, но не Изабел. Она должна была каждую ситуацию довести до логического конца.

Изабел направилась в спальню, открыла шкаф с левой стороны и принялась доставать вещь за вещью.

– Мой любимый халат, – говорила она, – а вот и моя любимая пижамка.

Атилиу и в голову не приходило, что тут столько ее вещей. Он пользовался другим отделением в шкафу, а в это никогда и не заглядывал.

– Сейчас я принесу тебе чемодан, – любезно сказал он. – Если бы я знал, я бы сам тебе все привез.

Изабел уже собралась примерить свою пижамку.

– Ну как? Ты же любил, когда я в ней, она тебе так нравилась…

– Ты всегда была потрясающей женщиной, Изабел. Просто потрясающей! И у тебя все будет великолепно. Но сейчас не стоит заниматься примерками. Сейчас лучше всего собрать вещи, за которыми ты пришла.

И он сам принялся складывать в чемодан все, что лежало на полках в шкафу, мечтая только об одном: чтобы явно перебравшая коньяка Изабел благополучно добралась до дому.

– Я пришла, чтобы побыть с тобой, а вовсе не за вещами, – заявила Изабел, обнимая Атилиу. – Ты не мог забыть меня так быстро! Вспомни меня, мои духи, как нам было хорошо. – И она прижималась к нему все теснее, надеясь разбудить желание в этом незнакомом, чужом Атилиу и снова приручить его. Она увлекала его на постель, но он подхватил ее на руки и ласково, но твердо усадил в кресло.

– Сейчас я сварю кофе, – сказал он, – тебе нужно прийти в себя. Ты всегда была для меня желанной женщиной, Изабел. Но пойми, уступи я сейчас твоему нелепому, случайному желанию, какое унижение ты почувствуешь завтра. Ты никогда не простишь мне его.