Хроника смертельной осени - Юлия Терехова

– Почему вы так его называете? – возмутилась Катрин. – Вы же его не знаете!

– Кого – его? – вкрадчиво поинтересовался Нантвич.

– Не прикидывайтесь, что не поняли! Вы незнакомы с Орловым, а заочно его оскорбляете! Пользуетесь тем, что он не может вам ответить!

Взгляд Нантвича стал настороженным и цепким.

– Разве я ошибаюсь?

– Ошибаетесь! Андрей никогда не был идеалом, но и подонком тоже! Любовь застила мне глаза, но будь он, как вы выразились, «сомнительным субъектом», я бы не…

Катрин перевела дыхание. И что, собственно, она так завелась? Что ее так задело? Его столь неуважительное отношение к ее прошлому? Ведь Орлов – ее прошлое, пусть и непрезентабельное. Поразительно – фэбээровец умудрялся нащупывать самые болезненные точки и без колебаний нажимал на них, словно проверяя ее на прочность. Но нельзя показать ему, насколько она уязвима. Она должна оставаться вежливой.

– Успокоились? – он вновь протянул ей флягу. – Глотните еще мартеля. Катрин отвела его руку.

– Спасибо, мне достаточно. Итак, вы считаете, что Рыков принес меня и… ту девушку в жертву своей ненависти. А почему он Орлова не убил?

– Действительно, как ему в голову не пришло? – тонкие губы Нантвича дрогнула. – Сразу бы решил все свои проблемы…

– Видимо, ему было проще убивать женщин, – презрительно выдохнула она. – Я не слышала, чтобы он убивал равных себе – только слабых женщин.

– Да, – кивнул Нантвич. – Но здесь нет ничего парадоксального – он же психопат. Хоть вы и считаете его обаятельным и интересным, что, в общем, удивительно, учитывая, сколько боли он вам причинил – и физической, и моральной. Вы что, его оправдываете?

– Оправдываю? – ужаснулась Катрин. – Боже, нет, разумеется, как можно оправдать его страшные преступления? Мало того – убийства – но он еще и насиловал своих жертв. И что из этого страшнее – не знаю…

– Да, – задумчиво сказал Джош. – Сейчас уже нельзя ничего доказать, но, полагаю, с Кэтрин Рыков поступил так же. Он словно клеймо собственника ставил. Особенно когда, по его мнению, отбирал у Орлова Кэтрин и…

– И меня, – закончила Катрин. – Да, так оно и есть. Вы сказали – клеймо? Поразительно…

– Поразительно – что? – вскинулся он, но Катрин торопливо затрясла головой.

– Нет, ничего. Но…

– Будь он проклят, – мрачно перебил ее Джош и добавил: – Он так самоутверждался, наверно.

– Зачем ему? – нерешительно спросила Катрин. – У него не было проблем… по крайней мере, в этом плане.

– Зато были проблемы в голове, – процедил Джош. – Вот я и пытаюсь выяснить, чем они вызваны.

Некоторое время неловкую тишину нарушали только утки, крякавшие в прибрежных кустах и плеск воды под кормой лодки.

– О чем вы думаете, Катрин? – наконец заговорил Джош. – Вы вспоминаете этого монстра? Не нужно.

– Я не могу не вспоминать его. Разве возможно изгнать из памяти его беспредельную жестокость? Он даже Анну не пощадил – ее любили и уважали все. Все восхищались ее талантом и красотой.

– Анна, – его голос звучал почти безучастно. – Действительно, зачем она ему понадобилась?

– Здесь все сложнее и еще ужаснее. Разве Анна вам не говорила?

– Нет. Она грустно подтвердила сам факт покушения на убийство. Я не стал настаивать на подробностях – она так побледнела при этом.

– Я вам расскажу, – решительно начала Катрин. – Я знаю это от него самого, причем не только со слов. Рыков показал мне видеозапись того, как он измывался над ней. Не знаю, зачем он это сделал – скорее всего, хотел меня запугать.

Она глубоко вздохнула.

– Да, он так и сказал: «Смотри, тебя ждет то же самое».

– Вы не обязаны мне все это рассказывать, – пробормотал Джош.

– Да, не обязана. Но это поможет вам понять.

– Анна изменила Антону, своему гражданскому мужу, которого любила. Впрочем, до сих пор любит. Изменила с нашим общим другом – Мигелем Кортесом. Тот просто нагло обольстил ее. Рыков стал тому невольным свидетелем и начал угрожать ей, вынуждая признаться Антону в измене. Когда же Анна наотрез отказалась, он напал на нее, и чуть не убил – у него времени не хватило. Насилие в этом случае он применил как акт возмездия. Так он объяснил мне. А потом – прибил меня гвоздями к какой-то мерзкой деревянной плите в занозах…

Катрин поежилась, вспоминая, как питерский хирург вытаскивал из ее нежной кожи сотни заноз, успевших воспалиться и нагноиться – она неделю не могла лежать на спине.

– А что вы чувствовали при этом? – спросил Джош тихо, а потом словно опомнился. – Простите. Дурацкий вопрос.

– Вам интересно, что я чувствовала? – ее бровь снова поползла вверх.

– Я неправильно выразился. Это не любопытство. Вы так спокойно сейчас вспоминаете все это.

Катрин удивилась. Спокойно? Действительно ли она спокойна? Неужели он не замечает, как она внутренне напряжена – так, что даже спина начинает ныть?

– Физически мне казалось, что еще немного – и я умру от боли. Мне и правда хотелось умереть, потому что жить после того ужаса казалось невозможным. Я звала смерть, чтобы все поскорее кончилось… А смерть все не приходила, А он… словно чего-то ждал.

– Чего же он ждал, по-вашему?.. – прищурился Нантвич.

– Я… Я не знаю, – опустила глаза Катрин, – Может, что я наконец смирюсь? Но я не могла смириться. Лучше смерть, чем такое чудовище.

– Ваша гордость делает вам честь, Катрин, – задумчиво произнес Джош, – но иногда, лучше поступать разумно. Жизнь бесценна – пока вы живы, всегда остается надежда.

– Надежда? – переспросила Катрин, – тогда мне казалось, надежды нет.

– А сейчас?

– А сейчас боль притупилась, и я живу дальше. Наверно, я счастлива. Да, конечно, я счастлива, – поправилась она. – Но я не могу не думать о том, что случилось со мной и всеми нами тогда, два года назад.

Она замолчала, словно силы ее иссякли. Но американец не унимался:

– Вы упомянули Мигеля Кортеса. Он кто?

– Мой бывший друг, – словно через силу произнесла Катрин. – Возненавидевший меня по неизвестной причине.

– Быть может, вы его отвергли? И это ненависть оскорбленного мужчины?

– Я его не отвергала. Мигель всегда играл со мной в какую-то им самим придуманную игру, правила которой понимал только он один.

– Какую игру? – мрачно поинтересовался Джош.

Катрин чуть усмехнулась.

– «Querida, я бы тебя трахнул, если б ты не была женщиной моего друга».

– Мудреное название у этой игры, – хмыкнул Нантвич.

– Не такое мудреное, как кажется, – отозвалась Катрин. – А вот Анной он занялся вплотную, так, что у нее крышу снесло.

– Как-как? – рассмеялся Джош. – Уж этот ваш британский английский, Катрин… «Крышу снесло» – надо же!

– Это не смешно, – брови Катрин сдвинулись, и между ними залегла морщинка. – Она чуть не погибла из-за этого идиота. О том, какая это вопиющая подлость по отношению к Антону – я вообще не говорю!

– Антон – это ваш друг, – заметил Джош. – Тот, который единственный – просто друг?

– Я не говорила, что единственный. Но он – лучший. Лучший друг, лучший из людей, которых я когда-либо знала. За исключением моего мужа, конечно, – добавила она со всей возможной толерантностью.

– Ваш муж – врач? – спросил он и ее грустное лицо расцвело.

– Да, известный хирург. Он такой сильный, такой смелый! Если вы изучали мое досье… – она чуть покраснела, – то должны знать его имя.

– Сергей Булгаков, доктор медицины, – проронил он машинально.

– Да, это он, – подтвердила она, и в голосе ее звучала неподдельная гордость, что, разумеется, не осталось незамеченным американцем.

– Yeah, [47]– протянул он. – Любопытно бы с ним познакомиться.

– У вас будет шанс, – сказала она и, опустив руку в воду, немного поболтала ею. – Завтра вечером он приедет из Лондона.

– Как приедет? Зачем? – нахмурился Нантвич на мгновение, а потом, уловив ее изумленный взгляд, спохватился: – Простите… Понятно, зачем. Чтоб жену держать под присмотром.

– Нет, – покачала головой Катрин, – Ему не нужно за мной присматривать. Мы хотим побыть вдвоем в Париже. Согласитесь – это романтично.

Несколько минут Джош молчал, а потом, так и не проронив ни слова, вновь взялся за весла и стал грести к берегу. Причалив к пирсу, он перебрался с лодки на деревянную пристань и протянул руку Катрин. Уцепившись за его ладонь, Катрин встала, и он с силой потянул ее к себе. Катрин уже успела ступить одной ногой на мостки, когда лодка заплясала на воде, и она, теряя равновесие, почувствовала, как палуба уходит из-под ног. Нантвич подхватил ее за локти и втащил наверх – иначе бы не миновать Катрин купания в холодном пруду. Но она оказалась в ловушке, прижатая к его груди, и Джош стоял, не собираясь отпускать ее, а она почему-то медлила с тем, чтобы отстраниться. Его руки, забравшись под пальто Катрин, обхватили тонкую талию. Молодая женщина подняла голову и увидела светло-ореховые глаза, совершенно, как ей показалось, сумасшедшие. И вот, когда она встретилась с ним взглядом, его губы коснулись ее губ и он стал целовать их – нежно и неторопливо. Катрин в панике обнаружила, что отвечает ему, и меньше всего на свете ей хочется, чтобы этот поцелуй закончился. Правая рука агента скользнула по ее спине, гладя весьма чувствительное место между лопаток, а поцелуй все длился и длился, медленный и тягучий, как остановившееся время…