Сын повелителя сирот - Адам Джонсон

– Переговоры о чем? – поинтересовался Чон До.

– Важна не тема, – ответил доктор Сон. – Важна позиция. У янки свои интересы. У нас свои – к примеру, они должны прекратить проверку наших рыбацких судов. Ты знаешь, что мы используем их для множества важных задач. В нужный момент ты расскажешь про своего друга, которого американские морпехи бросили акулам. Американцы очень политкорректны. Такая история произведет на них впечатление, особенно на их жен.

Стюардесса принесла доктору Сону стакан сока, не обращая никакого внимания на Чон До и товарища Бука.

– Красавица, правда? – спросил доктор Сон. – В поиске таких прочесывают всю страну. Для вас, молодые люди, главное – удовольствие, знаю, знаю. Мне можете не врать. Спорю, вам не терпится встретиться с агентом ЦРУ? Уверяю вас, не все они похожи на прелестных соблазнительниц из фильмов.

– Я никогда не смотрел кино, – признался Чон До.

– Ты никогда не смотрел кино? – переспросил доктор Сон.

– Смотрел, но не до конца, – поправился Чон До.

– О, американские леди будут есть у тебя из рук. Подожди, когда они увидят твои раны, Чон До. Подожди, когда они услышат твою историю!

– Но моя история, – начал Чон До, – такая неправдоподобная. Я сам в нее с трудом верю.

Доктор Сон обратился к товарищу Буку:

– Будьте любезны, друг мой. Принесите тигра.

Когда товарищ Бук ушел, доктор Сон повернулся к Чон До.

– Там, откуда мы, – усмехнулся он, – все истории правдивые. Если государство объявило крестьянина музыкальным виртуозом, всем следует называть его маэстро. А ему, кстати говоря, лучше научиться играть на фортепьяно. Для нас история важнее человека. Если человек не в ладах со своей историей, измениться должен человек. – Когда доктор Сон пил сок, Чон До заметил, что у него дрожит рука. – Но в Америке люди каждый раз рассказывают истории по-разному. В Америке важен человек. Может, они поверят твоим словам, а может, и нет, но они поверят тебе, самому Чон До.

Доктор Сон подозвал стюардессу.

– Этот человек – герой Корейской Народно-Демократической Республики, налейте ему сока.

Когда она помчалась за соком, он сказал:

– Видишь? – и добавил, покачав головой: – Попробуй объясни это центру. Доктор Сон показал вниз, и Чон До понял, что он говорит о самом Великом Руководителе Ким Чен Ире.

Товарищ Бук вернулся с контейнером-холодильником.

– Тигр, – сказал он, протягивая контейнер Чон До.

Внутри лежал кусок мяса, обернутый в грязный целлофановый пакет. …Мясо с прилипшей к нему травой было еще теплым.

– Может, попросить принести лед? – предложил Чон До.

– О, улыбнулся доктор Сон, – американцы, у них будут такие лица!

– Тигр! Представляешь их реакцию? – рассмеялся товарищ Бук и сказал по-английски: «Спасибо, но я уже ел тигра на обед».

«Выглядит аппетитно, – поддержал шутку Чон До. – Жаль, что я на леопардовой диете».

– Подожди, когда министр вступит в игру, – сказал товарищ Бук.

«Министр захочет приготовить это лично, да? – спросил доктор Сон. – Министр настаивает, чтобы все американцы отведали блюдо, да?»

Чон До посмотрел на холодильник с красным крестом. Он уже видел такой – в них перевозили кровь в Пхеньян.

– Ты должен знать две вещи про американцев, – предупредил его доктор Сон. – Во-первых, они быстро соображают и любят докапываться до сути. Предложи им загадку, чтобы направить их мысли туда, куда тебе надо. Для этого мы и везем с собой министра. Во-вторых, им необходимо чувствовать собственное превосходство. Без этого они не смогут вести переговоры. Они всегда начинают с прав человека, личных свобод. Но тигр все это изменит. Их ужас при мысли о том, что мы каждый день едим животных, которые находятся на грани вымирания, сразу же поднимет их в собственных глазах на недосягаемую высоту. Тогда мы сможем, наконец, обсудить наши дела.

Товарищ Бук произнес по-английски: «Позвольте, Сенатор, положить вам кусочек».

Доктор Сон добавил: «Да, Сенатор, вас ждет добавка».

Они смеялись, пока не заметили выражение лица Чон До.

– Ты ведь понимаешь, – сказал ему доктор Сон, – что в контейнере всего лишь кусок говядины. Тигр – выдумка. Вот, чем мы их потчуем – выдумками.

– А если они попробуют? – возразил Чон До. – Если поверят, что это тигр, но из вежливости съедят его и поймут, что их надули, разве они не отомстят вам за это на переговорах?

Товарищ Бук повернулся к доктору Сону, ожидая ответа.

– Если американцы прислушаются к голосу разума и не потеряют голову, – объяснил доктор Сон, – то никакой тигр их не обманет. Они попробуют и поймут, что это корова. Но если американцы всего лишь забавляются с нами, не собираясь доискиваться до истины и серьезно обсуждать дела, то они поверят, что это тигр.

– Думаете, если они поверят в тигра, – сказал Чон До, – то поверят и мне.

Доктор Сон пожал плечами.

– Твое мясо, конечно, сложнее разжевать, – заметил он.

Молодой снабженец из команды товарища Бука подошел к ним с тремя абсолютно одинаковыми часами. Товарищ Бук взял их.

– Одни министру, – распорядился он, передавая остальные доктору Сону и Чон До. – Они показывают техасское время. Часы у всех одинаковые, чтобы американцы знали о равенстве и солидарности в Корее.

– А вы? – спросил Чон До. – Где ваши часы?

– А мне в Техасе делать нечего, – ответил товарищ Бук.

– К сожалению, товарищ Бук не сможет составить нам компанию, – подтвердил доктор Сон. – У него другое задание.

Товарищ Бук встал.

– Да, мне пора готовить команду.

Стюардесса подошла к ним с влажными полотенцами и протянула одно доктору Сону.

– Хоть расшибись, – вздохнул товарищ Бук, когда она ушла.

– Ничего не поделаешь, – сказал доктор Сон. – Женщин привлекает обаяние старости. Это факт – только зрелый мужчина может доставить настоящее удовольствие женщине.

Товарищ Бук рассмеялся.

– А я помню, вы всегда говорили, что только мужчина небольшого роста может доставить настоящее удовольствие женщине.

Доктор Сон стал оправдываться:

– Меня вряд ли назовешь низкорослым. У меня точно такой же рост, как и у Великого Руководителя, даже размер обуви у нас одинаковый.

– Действительно, – подтвердил товарищ Бук. – Я снабжаю Великого Руководителя. Они совершенно одинаковые.

Чон До пересел к иллюминатору, когда они пролетали над Сахалином, Камчаткой и Охотским морем, где капитан отбывал заключение – где-то там внизу, в бескрайних голубых водах. Их самолет обгонял закат, направляясь на север, навстречу бесконечному солнечному свету. Они приземлились на русской военно-воздушной базе в Анадыре, чтобы заправиться. Местные пилоты окружили их «Ил-62», которому было не меньше сорока семи лет. Они водили рукой по брюху самолета, обсуждали недостатки его конструкции, исправленные в более поздних модификациях, рассказывали жуткие истории о том, как летали на них, пока оставшиеся экземпляры не отправили в Африку в конце 80-х годов. Подошедший к ним диспетчер, крупный мужчина с обмороженным лицом, заметил, что даже самолеты, заменившие «Ил», – «Ан» и «Ту» – теперь большая редкость.

– Я слышал, последний «Ил-62» разбился в Анголе в 1999 году, – добавил он.

Доктор Сон перешел на русский.

– Прискорбно, – сказал он, – что некогда великий народ, создавший этот замечательный самолет, больше на такое не способен.

– Вы должны знать, что новость о развале вашей страны опечалила наш народ, – добавил товарищ Бук.

– Да, – поддержал его доктор Сон. – Наши народы были когда-то путеводной звездой коммунизма. К сожалению, теперь мы несем это бремя в одиночестве.

Товарищ Бук открыл чемодан, набитый новенькими стодолларовыми купюрами, чтобы заплатить за горючее, но диспетчер покачал головой.

– Евро, – сказал он.

Доктор Сон возмутился:

– Я близкий друг мэра Владивостока.

– Евро, – повторил диспетчер.

Товарищ Бук достал другой чемодан – на этот раз с европейской валютой.

Двигатели самолета взревели, корпус отчаянно задребезжал, и исполин поднялся в воздух.

Алеутские острова и девять тысяч метров под ними, смена часовых поясов, ясные очертания грузовых судов на фоне рябого, зеленовато-белого моря. Капитан говорил Чон До, что за восточным берегом Японии глубина океана достигает девяти тысяч метров, и теперь он понял, что это значит. Увидев бескрайность Тихого океана (это ли не подвиг – переплыть его!), он понял, как мало сигналов и сообщений ему удалось перехватить.

Где рука капитана «Кван Ли»? Чон До внезапно задумался. У кого сейчас его старые словари? Кто брился этим утром капитанской бритвой? В каком туннеле бежит его команда сейчас? Что стало с той старушкой, которая согласилась пойти за ними добровольно, если он позволит сфотографировать себя? Каким получилось его лицо? Что рассказывала барменша из Ниигата о той ночи, когда она пила с похитителями? Вдруг перед его глазами возникла жена второго помощника в своем фабричном комбинезоне с блестевшей от рыбьего жира кожей и всклокоченными от пара волосами; ее шуршащее желтое платье окутало его глубоким сном.