Лицом к лицу с Америкой - А. Аджубей

Сегодня сенатор из Арканзаса на правах хозяина говорит главе Советского правительства, что он и его коллеги рады видеть его здесь, рады, что он будет беседовать с Президентом. Фулбрайт подчеркнуто заявляет, что сокращение вооружений и обеспечение мирного сосуществования содействовали бы упрочению мира и безопасности, повышению благосостояния всех народов.

— Я хочу заверить Вас, — продолжает он, — что наш народ, как и ваш, не хочет войны. Надо найти пути, которые позволили бы предупредить возможность возникновения войны в силу какой-либо случайности и обеспечить пути мирного экономического соревнования.

Н. С. Хрущев выражает свое согласие со сказанным.

— Думаю, что наши народы и грядущие поколения были бы благодарны нам с вами, — говорит глава Советского правительства, — если бы мы переключили усилия с гонки вооружений на соревнование по развитию экономики и культуры и по подъему благосостояния народов. Мы к этому готовы. Думаю, что эту задачу можно решить при одном условии: отказаться от предубеждений и смело встать на новый путь, на путь дружбы и сотрудничества.

Сенаторы внимательно слушают своего гостя. Они хорошо знают, что этот всемирно известный деятель не только глава Советского правительства, но он вместе с тем и Первый секретарь ЦК Коммунистической партии Советского Союза. И вот он беседует с ними. И не где-то за океаном, а в их доме, куда они сами пригласили его, чтобы откровенно поговорить…

Знает своих собеседников и Никита Сергеевич. Перед ним сидят убежденные сторонники капитализма, которые не даром избраны в сенат США, не даром получают доллары. Они служат своему капиталистическому государству с полным сознанием и убежденностью. Но вместе с тем это государственные деятели, озабоченные судьбами своей страны, судьбами международного мира. Сюда не пришел сенатор-клеветник Додд, который настолько ослеплен ненавистью к новому общественному строю, что просто задыхается в слепой ярости от успехов социалистических стран. Нет здесь и сенатора Бриджеса, также исполненного ненависти к Советскому Союзу, к коммунизму. Такие сегодня не пришли. Они накрепко вмерзли в лед «холодной войны»; им чужды интересы народов, жаждущих прочного мира, ненавистна сама мысль о потеплении отношений между двумя нашими великими странами, принципы мирного сосуществования.

— Я понимаю, что это не всегда бывает легко — изменить направление в отношениях между государствами, отказаться от старого, отживающего и перейти к новому, прогрессивному, — говорит Никита Сергеевич.

И улыбаясь, он продолжает:

— Бывает и так — вы ждете дочь, а жена родит вам сына, или, наоборот, ждете внучку, а на свет появляется внук. Конечно, вы испытываете разочарование, но, что поделаешь, природа не всегда действует по согласованию с человеком…

Когда эти слова переводятся на английский язык, за столом раздается веселый смех.

Никита Сергеевич упоминает о том, как Соединенные Штаты боролись за свою независимость, в какой суровой борьбе против феодализма рождался и укреплялся капитализм.

— Теперь рождается новая общественная система — социалистический строй… Вы не приемлете этот строй, но я уже сказал, что, когда вы хотите внука, а рождается внучка, то это от вас не зависит.

Мы успешно строим сейчас коммунизм, — продолжает Н. С. Хрущев. — Другие народы, вставшие на путь строительства социализма, своим опытом также подтвердили правильность теоретических прогнозов научного коммунизма. Мы считаем, что для нас коммунизм — это наилучший строй. Мы не просим вашего одобрения. Мы хотим одного: чтобы нам не мешали.

Никита Сергеевич приводит пример того, как США пытаются вмешиваться во внутренние дела социалистических стран.

— Если вы позволите мне высказать некоторые критические замечания в ваш адрес, — говорит он, — я воспользуюсь этой возможностью. Я хотел бы сказать откровенно, что принятое вашим конгрессом решение об ассигновании средств на подрывную работу в социалистических государствах не способствует мирному сосуществованию, делу мира. Это неразумное решение. Больше того, выражаясь языком предпринимателя, это и не прибыльное дело — капитал в данном случае процентов не дает.

Прямая и откровенная речь главы Советского правительства производит впечатление на сенаторов. Некоторые из них одобрительно кивают головами, очевидно в знак согласия, когда Н. С. Хрущев говорит о том, что надо признавать и уважать право каждого народа избирать такое государственное устройство, такой строй, какой ему нравится. Возникновение нового строя в какой-либо стране не зависит от воли других государств. Никита Сергеевич делает особый упор на этом вопросе и несколько раз в ходе беседы возвращается к нему.

— Нравится вам ваш капиталистический строй, ну и живите, как вы живете, с богом! Нам же нравится социалистический строй, не мешайте же нам жить так, как мы хотим, — еще раз подчеркивает Никита Сергеевич, обращаясь к сенаторам — членам комиссии по иностранным делам.

Когда-то людей сжигали за то, что они утверждали, что Земля вертится. Но ведь теперь не найдется такого простака, который не поверил бы в это! Почему же вы не хотите допустить, что, быть может, ваши нынешние суждения о коммунизме являются ошибочными? — спрашивает Н. С. Хрущев.

И, не получив ответа на этот вопрос, говорит:

— Но это, повторяю, ваше дело. Давайте признаем статус-кво: в мире существуют социалистические страны и капиталистические страны, давайте же жить в реально существующем мире, на основе мирного сосуществования.

Сенаторы встречают выступление Н. С. Хрущева одобрительными возгласами и аплодисментами. У. Фулбрайт прямо заявляет, что ему понравились замечания главы Советского правительства. Затем он просит разрешения, чтобы некоторые из присутствующих сенаторов задали гостю по вопросу. Никита Сергеевич охотно соглашается.

Первый вопрос задает сам Уильям Фулбрайт. Собственно говоря, это не вопрос, а целая речь с произвольным обвинением некоторых социалистических стран в том, будто они «пытаются навязать силой свой режим другим».

— Когда мы договаривались с вашим Президентом о встрече, — подчеркивает Н. С. Хрущев, — мы условились говорить об отношениях между нашими двумя государствами. Полномочий говорить за третьи страны ни он, ни я не получали. Если у вас есть претензии к какой-либо из социалистических стран, вступите с ней в переговоры, обращайтесь непосредственно к ее правительству. Посредники в таких делах нежелательны. Я представляю здесь Советский Союз, и что касается Советского Союза, то я готов ответить на любой вопрос.

Такая позиция приводит сенаторов в замешательство, так как сразу нарушает всю заранее подготовленною ими программу вопросов и ответов.

Газета «Нью-Йорк таймс» писала 17 сентября: «Несколько сенаторов дали понять после беседы, что господину Хрущеву удалось вывести их из равновесия своим заявлением о «третьих странах». Другие отметили, что он удачно повернул в свою пользу неоднократные заверения Президента Эйзенхауэра о том, что он не будет вести переговоры с советским Премьером по каким-либо вопросам, затрагивающим другие страны».

Но дело, разумеется, не в том, что глава Советского правительства «повернул» в свою пользу то или иное заявление американского Президента. Никита Сергеевич твердо отстаивал незыблемый принцип невмешательства во внутренние дела других стран, который является одним из краеугольных камней советской внешней политики.

Позднее сенаторы предприняли еще одну попытку вернуть беседу на тот путь, который они, по-видимому, заранее наметили. На этот раз вопрос был задан сенатором Ричардом Расселом из южного штата Джорджия, председателем сенатской комиссии по делам вооруженных сил, одним из столпов консерватизма и расовой дискриминации в американской политической жизни.

Рассел, как и большинство сенаторов из южных штатов, — демократ, но его и его коллег чаще называют «диксикратами». Заметим, что во время гражданской войны 1861–1865 годов южане любили называть свою «Конфедерацию»— южные штаты — «Дикси». Отсюда в современной политической жизни и пошло название «диксикраты», то есть политические деятели с юга США, по извечной традиции придерживающиеся реакционных взглядов по всем вопросам, стоящие за сохранение расовой дискриминации, против предоставления неграм равных гражданских прав.

— Вы выступаете за самоопределение народов, готовы ли вы в этой связи предоставить жителям Восточной Германии право самим решить свою судьбу путем плебисцита? — спрашивает Р. Рассел.

— Я русский, — говорит Н. С. Хрущев, — и представляю здесь Советский Союз. Вы же интересуетесь делами немцев. Если у Вас есть вопросы на этот счет, обратитесь с ними к премьер-министру ГДР, и он даст интересующую Вас информацию. Адрес известен: Берлин, Гротеволю. Дойдет!