Осколки - Дик Френсис

Профессор сообщил мне убийственную истину с таким видом, словно уже готов подчиниться неизбежному:

– Прежде чем уйти вместе с кассетой, Адам уничтожил все наши записи. Восстановить их теперь не представляется возможным. Кассета нам необходима, и я молю бога, чтобы вы оказались правы насчет того, что он лжет. Это плоды двухлетних трудов. Подобными разработками занимаются и другие научные лаборатории, и нас скорее всего опередят. Так что теперь мы вполне можем потерять миллионы, которые рассчитывали заработать.

Наступившее молчание нарушил телефонный звонок. Джордж Лоусон-Янг поднял трубку, выслушал то, что ему сказали, и молча передал трубку мне. Звонил Джим, и Джим был в сильном возбуждении.

– Тот медик, с которым вы вчера встречались, – ну этот, с белой бородой… – В голосе Джима звучала неподдельная тревога.

– Да?

– Так вот, он тут, на улице.

– Черт… а что он делает?

– Ждет. Он сидит в машине, которая стоит ярдах в пятидесяти от меня, а рядом с ним сидит здоровенный громила. Там еще другая машина с ним приехала и теперь стоит и ждет вас, развернутая в противоположную сторону. Классические клещи, и брать в них будут вас как пить дать. Чего делать-то?

– Где именно вы находитесь? – спросил я. – Чтобы подойти к вам, мне нужно свернуть налево или направо?

– Налево. Между мной и белобородым стоят еще четыре машины, и моя машина тоже развернута к двери, куда вы вошли. Я пока припарковался, но тут регулировщица ходит. А я стою на двойной желтой линии, а белобородый стоит как полагается, а мне нельзя снова штрафоваться за парковку – права отнять могут.

– Стойте пока, где стоите, – приказал я. – Отъезжайте, только если регулировщица заставит. Доктор Форс вчера уже видел вас и вашу машину. Тут уж ничего не поделаешь.

– Белобородый вышел из машины! – воскликнул Джим. – Что делать, а? Он сюда идет!

– Джим, – сказал я ровным тоном, – не паникуй. Когда доктор Форс подойдет, не смотри на него и окно не открывай. Продолжай разговаривать со мной. Если под рукой есть какое-нибудь чтиво, возьми и читай мне вслух.

– Ничего себе!

У Лоусон-Янга глаза полезли на лоб.

– Адам Форс сейчас здесь, на улице, – объяснил я. – Он встревожил моего шофера.

Я не стал говорить, что, когда мы виделись с доктором в прошлый раз, он выпроводил меня, угрожая шприцем с неизвестной жидкостью.

Джим, запинаясь, принялся читать инструкцию к своему «Роверу». Потом его голос опять поднялся до крика:

– Он тут, у окна, он стучит в стекло! Мистер Логан, чего делать-то, а?

– Читай, читай.

Я передал трубку профессору и попросил слушать, что будет дальше, а сам, не тратя времени, выбежал из лаборатории, где мы находились, пробежал по коридору и выскочил на улицу. Слева от меня на мостовой у серого «Ровера» стоял Адам Форс и колотил в окно со стороны водительского сиденья. Джим не отзывался, и Форса это явно все больше раздражало.

Я прошел по тротуару, потом резко свернул на мостовую, пересек улицу, бесшумно подошел к доктору сзади, как к Виктору тогда, на платформе в Тонтоне, и сказал: «Привет» – ему в самое ухо.

Уортингтон и Том Пиджин меня бы не одобрили… Адам Форс развернулся как ужаленный.

– Вы случайно не меня ищете? – спросил я.

Джим, сидевший в машине, возбужденно тыкал пальцем в сторону двери лаборатории. Улочка была тихая, движение небольшое, но, судя по жестам Джима, одна из приближающихся машин не сулила ничего хорошего.

– Адама Форса слишком хорошо знают на этой улице, – сказал я вслух и, не раздумывая, руководствуясь лишь инстинктом, схватил обаятельного доктора за запястье и вывернул ему руку. В результате Форс оказался стоящим спиной ко мне, лицом к приближающейся машине, с рукой, заломленной за спину. Держал я крепко: годы работы с тяжелым расплавленным стеклом не прошли даром.

Адам Форс взвыл от боли, потом еще раз – в знак того, что сдается.

– Мне больно! Не надо! Я вам все расскажу! Не надо… Господи… Пожалуйста, отпустите!

В промежутке между двумя фазами, вызовом и мольбой, из руки, которую я выкручивал, выпал какой-то небольшой предмет. Предмет лежал в канаве, совсем рядом с водосточной решеткой. Я бы и внимания не обратил, если бы Форс не попытался носком ботинка подпихнуть этот предмет поближе к решетке, чтобы он провалился в водосток и там пропал с концами.

Я не знал, что за «все» он собирается рассказать, но не имел ничего против того, чтобы узнать это. Я еще раз дернул руку, доктор взвизгнул. Я представил себе, что должен думать о происходящем профессор Лоусон-Янг – если он, конечно, все еще слушает. Увидев, в какой переплет попал Адам Форс, приближающаяся машина остановилась, и четыре другие машины, ехавшие следом за ней, принялись нетерпеливо гудеть – водители не понимали, что происходит.

– Итак, все, – сказал я на ухо доктору Форсу.

– Роза… – начал он и осекся. Видно, Роза кого хочешь застращает.

Я еще разок дернул его руку, чтобы подбодрить доктора. В это время из его машины выбрался «здоровенный громила», чтобы прийти на помощь доктору, и я обнаружил, что это не кто иной, как Норман Оспри – не признать его было трудно. Обернувшись через плечо, я увидел, что вторая машина, образовывавшая «классические клещи», тоже движется в мою сторону. Я сделал соответствующие выводы и снова дернул пленника за руку, но потом побоялся сломать руку или вывихнуть ему плечо. У доктора на глазах выступили слезы – видно, ему действительно было больно.

Он умоляюще, чуть не плача, пробормотал:

– Это я добыл газ циклопропан для Розы… я взял его в аптеке клиники… Я не отличаю красное от зеленого, но оранжевый цвет я определяю… Это все. Отпустите…

Слышно его было плохо – из-за уличного шума и гудков. А это «все» почти ничего нового мне и не сообщило. Поэтому я еще немного прижал его, чтобы вытянуть ответ на вопрос, который для меня был очень важен:

– Как вы познакомились с Розой?

Это он скрывать, видимо, не считал нужным.

– Ее сестра Джина бывала у меня в клинике вместе со своей свекровью. А с Розой я встретился дома у Джины.

Этот ответ меня удовлетворил. Теперь оставалось уйти подобру-поздорову. Машины сближались, пока не оказались стоящими радиатор к радиатору. Они перегородили всю улицу. Водитель второй поспешно выбирался наружу – к моему ужасу, это оказалась Роза. Машины, не участвующие в охоте, отчаянно гудели. Деловитая регулировщица издалека заметила непорядок и, держа наготове свой блокнотик, устремилась к Джиму, стоявшему на желтых линиях.

Норман Оспри, подобный ходячей горе, двигался к нам с доктором Форсом, намереваясь освободить доктора и, возможно, продолжить забаву, которую прервал Том Пиджин со своими собаками.

Поскольку регулировщица и Норман Оспри стремились каждый к своей цели, не замечая ничего вокруг, они столкнулись на полпути. Это на время отвлекло их от первоначальных намерений. Они принялись ругаться, обвиняя друг друга в невнимательности.

Джим был занят. Он сидел, вперившись в инструкцию, и добросовестно продолжал читать ее вслух, как и было приказано.

Я пытался докричаться до него, но все было бесполезно. Наконец я пронзительно свистнул – и этот свист, способный привлечь внимание лондонского таксиста, привлек и Джима.

– Окно! – заорал я.

Джим наконец-то понял. Однако ему понадобилась целая вечность, чтобы включить зажигание и нажать кнопку, опускающую стекла. А Роза тем временем уже бежала в нашу сторону. Регулировщица наконец отцепилась от Нормана Оспри. Гудки сделались оглушительными – теперь оказалось перекрыто шоссе.

– Джим, – крикнул я, – уводи машину! Я тебе позвоню!

И Джим доказал, что не хвастался, говоря о своем водительском мастерстве. Несмотря на то что в его распоряжении было пространство шириной не более чем в две ладони, он ухитрился вывернуть колеса «Ровера» и вывести его, поставив чуть ли не на дыбы, как цирковую лошадь. Он задел задним крылом меня с моим пленником, так что нас вынесло на мостовую, туда, где прежде стояла машина. Белобородый доктор уже не корчился от боли, но я по-прежнему надежно его удерживал, так что сбежать он не мог. Джим доехал до ближайшего угла, мигнул на прощание поворотным сигналом и исчез со сцены.

И получилось, что вся беготня и крик вдруг оказались бессмысленными. Я отпустил Форса, одновременно толкнув его в объятия стоящим бок о бок Оспри и регулировщице, так что все трое чуть не упали.

Выиграв таким образом несколько секунд, я нагнулся, подхватил предмет, который выронил Форс, и рванул со всех ног, словно бегун при выстреле стартового пистолета. С той только разницей, что никакого выстрела не было, и мой старт оказался полной неожиданностью для всех. Я мчался, виляя между машинами и рассерженными водителями. Я обошел пытавшуюся схватить меня Розу, точно нападающий защитника в матче регби. Я был уверен – я заставил себя уверовать, – что могу опередить их всех, лишь бы только какой-нибудь досужий незнакомец не подставил подножку.