Осколки - Дик Френсис

К моему удивлению, во дворе меня ждал «Ровер» и мой шофер Джим нервно расхаживал взад-вперед рядом с машиной. Он распахнул передо мной дверцу машины, объяснив, что беспокойство за меня пересилило его страхи. Я от души поблагодарил Джима.

Доктор Форс проводил меня до самого выхода, подождал, пока я сяду в машину, и ушел в дом, только когда я весело, как ни в чем не бывало, помахал ему на прощание. Он мне, кстати, не ответил.

– Это вы с этим мужиком приезжали повидаться? – спросил Джим.

– Ага.

– Что-то он не очень любезен, а?

Я никак не мог понять, что мне не нравится в этом месте. Но тут в ворота вкатил большой автобус, мягко затормозивший перед входом. По сиреневым бокам тянулась черно-белая надпись «Эйвон, „Райские путешествия“, а пониже мелкими буковками был указан адрес в Бристоле.

Джим резво гнал машину вниз с холма, пока мы не очутились в центре городка – абсолютно безопасном месте, на взгляд Джима. Оказавшись вдали от ночных призраков, он охотно согласился покататься по Линтону, посмотреть город.

Честно говоря, я был попросту недоволен собой – по многим причинам, и мне хотелось подумать, прежде чем мы поедем обратно домой. Мне ужасно не хватало собственной машины и свободы, которую она дает, но тут уж ничего не поделаешь. На самом-то деле я неоднократно превышал скорость – и мне все сходило с рук, а вот в тот раз, когда мы ехали к умирающему садовнику, – не повезло. Однако, если мое будущее действительно связано с констеблем Кэтрин Додд, придется впредь следить за собой и не нарушать.

Ну, а пока что я уговорил Джима остановиться в переулке. Развернув план города, которым я обзавелся в ратуше, я выяснил, как пройти на Северную Тропу – дорожку, идущую над морем вдоль откоса, поросшего травой. Сейчас, в январе, там было холодно, ветрено и более или менее безлюдно.

Вдоль дорожки были через равные промежутки расставлены скамейки. Я присел на одну из них и некоторое время мерз, размышляя об Адаме Форсе, дальтонике, астматике, неуловимом и изменчивом докторе, посещающем маленькую частную клинику лишь затем, чтобы творить добро. Скромный врач с небольшой частной практикой, но при этом с кучей научных званий и репутацией блестящего исследователя. Человек, впустую растрачивающий свои таланты. Человек, который, невзирая на весьма холодную погоду, предпочел принимать посетителя на свежем воздухе – и догулялся до астматического приступа.

Я встал и не спеша побрел по дорожке, любуясь открывающимися пейзажами и жалея, что сейчас не лето. Мысли путались. Я думал о самых разных, никак не связанных между собой вещах: о совпадениях, о выносливости, о кассетах, которые стоят миллионов и могут спасти мир… Думал я и об ожерелье, которое изготовил из стекла и золота. Это ожерелье не просто выглядело старинным – его было не отличить от оригинала трехсполовинойтысячелетней давности. Да, ожерелье стоит миллиона, но столько стоит лишь подлинник, ожерелье, которое хранится в музее. А копия, которую я изготовил один раз и мог бы изготовить снова, стоит не больше, чем восемнадцатикаратное золото, цветное стекло – ну и, наверно, плюс еще столько же сверху, за знания и умения, позволившие мне его изготовить.

Как и любой художник, я лишь себе мог признаться, какого уровня я достиг в мастерстве. Благодаря вколоченному дядей Роном запрету на бахвальство я не афишировал своих достижений.

То, что все жокеи на всех ипподромах знали о существовании кассеты, на которой заснят процесс изготовления ожерелья, меня не тревожило. Я же сам ее заснял. Я шаг за шагом описывал и показывал, что нужно делать, как учил меня дядя Рон, когда я был еще подростком. Само золотое ожерелье хранилось в банке. Там же, как правило, хранилась и кассета. Пожалуй, стоит проверить, там ли она теперь. Я одалживал кассету Мартину. Меня не волновало, если он показал ее кому-то еще, но было бы лучше, если бы он успел вернуть ее на место. Мне не хотелось, чтобы она пропала вместе со всеми остальными кассетами, которые хранились в его «логове».

Я довольно резвым шагом вернулся к началу тропы и обнаружил, что Джим расхаживает взад-вперед, дыша на озябшие пальцы. Я подумал, что вряд ли он захочет на следующий день отправиться со мной в новое путешествие, но, к моему изумлению, Джим согласился.

– Том Пиджин на меня всех своих собак спустит, если я откажусь, – объяснил он. – Он сейчас звонил в машину, узнать, как вы тут.

Я с трудом сдержал смех. Пожалуй, эта навязчивая забота для меня сейчас совсем не лишняя…

Джим извинился за то, что не умеет драться так же хорошо, как Уортингтон и Том.

– Я могу разве что головой об стенку кого-нибудь приложить.

Я улыбнулся и сказал, что это тоже сгодится.

– Я ж про вас ничего не знал, когда согласился вас везти, – признался Джим. – Я думал, вы просто какой-нибудь бестолковый лох. А тут Том мне про вас кой-чего порассказал по телефону. Ну, а если Том говорит, что он готов за вас драться, то можете рассчитывать и на меня тоже.

– Ну что ж, спасибо, – растерянно сказал я.

– Так куда нам завтра ехать?

– Как насчет Бристоля? В частности, тамошних больниц?

Джим широко улыбнулся. Его лицо в мгновение ока преобразилось из кислого в оживленное. Бристоль-то он знает! Там есть больница на Хорнфилд-роуд и еще одна, у реки, на Коммершиал-роуд. Так что это не проблема. Он в этом городе целый год на «Скорой» работал.

Джим сообщил, что хотя насчет драки он и не силен, но зато на машине его никому не догнать. Мы пожали друг другу руки – и я обзавелся третьим телохранителем, умеющим водить машину не хуже профессионального автогонщика.

Джим довез меня до дома и – видимо, по настоянию Тома Пиджина – вошел со мной в дом и проверил все десять комнат на предмет незваных гостей.

– И на что вам такой здоровый дом? – заметил он, завершая осмотр оконных шпингалетов. – Разве что кучей детей обзаведетесь…

Тут подкатила Кэтрин на своем мотоцикле. Шофер, увидя ее, расхохотался, и мне пришлось объяснять насчет кучи детей. Констебль Додд, похоже, ничего против не имела…

Развеселившийся Джим уехал. Кэтрин выслушала результаты моих последних похождений и, в свою очередь, призналась, что по горло сыта своими одноклассниками.

– В следующий раз плюнь на них и приезжай домой, – посоветовал я.

Домой… Это прозвучало так естественно, а ведь я совсем не собирался этого говорить. Я просто собирался предложить ей свой дом в качестве убежища… Я объяснился. Она кивнула. И только позднее, лежа в постели в обнимку с ней, я вспомнил о Зигмунде Фрейде и о том, что случайных оговорок не бывает.

В Бристоле моросил дождь. Мой шофер – «просто Джим», невысокий и коренастый, был оскорблен в лучших чувствах, когда я сообщил, что не люблю орущего радио и предпочитаю тишину.

Он резонно спросил, куда, собственно, нам надо. Я ответил, что для начала нам надо добыть телефонный справочник. «Райские путешествия» я нашел в справочнике без труда. Они сулили поездки по всему Корнуоллу, Девонширу и Сомерсетширу и экскурсии по Лондону.

Джим, с его опытом шофера «Скорой», был куда полезнее любого путеводителя. Он безошибочно отыскал гнездовье сиреневых автобусов и указал на него жестом фокусника, достающего кролика из волшебного цилиндра.

Когда дамы из «Райских путешествий» наконец поняли, чего я от них хочу, они сказали, что с удовольствием мне помогли бы, но боятся наговорить лишнего, нарушив тем самым правила компании. Вы ведь понимаете?

Да, я их прекрасно понимал.

И тогда дамы отворили шлюзы и рассказали мне все как на духу.

По вторникам члены Бристольской ассоциации клубов здоровья отправляются на автобусную экскурсию в Линтон, в «Холлердейский дом», чтобы пройти медицинское обследование и получить консультации относительно здорового образа жизни. Доктор Форс заведует этой клиникой, поскольку живет в Линтоне. Клубы здоровья и «Райские путешествия» оплачивают ему этот рабочий день. Посовещавшись между собой, дамы признались также, что, по слухам, доктора Форса попросили («ну, уволили, вы понимаете?!») из исследовательской лаборатории, в которой он работал до этого.

Из какой лаборатории? Этого они не знали. Все сотрудницы дружно покачали головами. Только одна сказала, что она вроде бы слышала, что доктор Форс занимался легочными заболеваниями.

Я позаимствовал у дам из «Райских путешествий» еще один телефонный справочник, со списком всех медицинских учреждений, и принялся обзванивать все учреждения, имеющие хотя бы отдаленное отношение к легочным заболеваниям, спрашивая, не работал ли у них доктор Форс. Доктор Форс? Не знаем такого… не знаем… не знаем… Перебрав все клиники, я остался сидеть у окна, глядя на отдаленный блеск Эйвона, разлившегося от морского прилива, и соображать, что делать дальше.

Легочные заболевания…

Корешки от чеков… Куча нулей… Беллоус. Бомбошка этого названия никогда не слышала. Я тоже.