"Матрица" как философия - Уильям Ирвин

ТРИ ТЕЗИСА О СЧАСТЬЕ

В продолжение темы я хочу предложить три тезиса о счастье. Первый состоит в том, что умиротворенность связана с долгосрочным чувством счастья, о котором говорилось выше, а также с понятием о верном жизненном направлении. О счастье легче всего говорить словами, описывающими безмятежность. С этой точки зрения основным свойством счастья является его связь с состоянием покоя, с которым его роднит отсутствие существенных противоречий. Кроме того, оно больше похоже на процесс остановки, чем на движение к цели. Это скорее конечное состояние, завершение или воплощение в жизнь, нежели борьба с какими-то недостатками. Слово «невозмутимость» обычно используют для перевода греческого термина ataraxia, естественного конкурента понятия eudaimonia, которым пользовались Платон и Аристотель и которое обычно переводят как «счастье», реже— как «блаженство». Слово ataraxia также не просто для перевода, и «невозмутимость» отражает только его примерный смысл. Понимание счастья как покоя позволяет нам увидеть, что его главным врагом является тревога. Я подразумеваю не тревогу по поводу того или иного события, не беспокойство о том, чтобы вернуться на «Навуходоносор», прежде чем агенты успеют вас схватить, но тревогу о том, как развиваются события, непостоянную, нестойкую, возможно временами пропадающую, но, подобно «занозе в голове», мешающую спать ночами.

Перейдем ко второму тезису о счастье: счастье связывают как с атараксией, так и, подобно Аристотелю, с деятельностью (energeia). Иными словами, перед нами спор между стоиками и последователями Аристотеля (перипатетиками). Последние определяют счастье как движение души к совершенству (arete). Счастье есть summum bonum,[127] а величайшее благо для человека состоит в достижении совершенства в определенном деле (ergon), которое, в свою очередь, подразумевает деятельность или работу души. Если можно так выразиться, в фильме показаны места, где собраны «внешние блага» (к примеру, хорошая еда и безопасное окружение), но счастье — это не только наличие благ. Такой взгляд можно назвать объективистским определением счастья, причем оно, очевидно, имеет несколько преимуществ: дает нам возможность установить требования к счастью и объяснить, как люди могут мнить себя счастливыми, являясь всего лишь батарейками (как в «Матрице»), Как уже было отмечено, данное определение полезно с точки зрения «счастливого раба» или «счастливого тирана». Оно связывает понятие счастья с этикой и образом жизни человека, а также создает базис для нахождения различий между счастьем и удовлетворением.

Однако если не касаться проблемы поисков определений понятий души, естественного предназначения и совершенства, а также известного вопроса о различии между физическим и умственным трудом, данное определение напрямую не связано с опытом счастья. Аристотель в «Никомаховой этике» пишет, что совершенство (arete) — это не переживание (pathos), кроме того, он и счастье не считает переживанием. Так как счастье есть energeia, оно противоречит бездействию, заключенному в термине pathos. Было бы странно, если бы Аристотель понимал счастье, связанное с действием, по определению не являющимся чувством, как чувство. Счастье больше напоминает смелые решения Нео и его стремление познать себя и окружающий мир, нежели ленивые виртуальные свидания с женщиной в красном платье.

Наконец, третий тезис о счастье: ни один из двух основных взглядов на счастье не является единственно правильным. Я привел несколько аргументов, объясняющих мое согласие с представлениями Аристотеля о счастье. Хотя я одобряю мнение о взаимосвязи счастья и покоя, вы не должны воспринимать его буквально. «Спокойное» счастье ассоциируется с апатией (apatheia), бесстрастием, отсутствием эмоций, отчужденностью и безразличием. Это происходит, с одной стороны, из-за ассоциации безмятежности с отдыхом, миролюбием и другими состояниями, о которых уже шла речь, а с другой — из-за ассоциации страстей и эмоций с беспокойством, борьбой и движением. И все же безмятежное существование в данном случае производит впечатление пустого, скучного и унылого, то есть ему заметно недостает того, чем ценна человеческая жизнь.

Природа долгосрочного счастья не противоречит повседневному беспокойству и неудовлетворенности. Это скорее устойчивость, равновесие и последовательность, нежели покой. С этой точки зрения на уровне жизненного опыта у человека могут и должны быть желания, привязанности и обязательства. Жизнь человека временами может быть бурной; иногда люди подвергают свое счастье риску, вручая другим ключи от него.

«МАТРИЦА» КАК ЗЕРКАЛО

Чтобы оценить счастье как безмятежность, необходимо принять во внимание всю жизнь человека, иначе будет сложно отличить безмятежность от удовлетворенности. Жизнь следует делать в самом широком, философском смысле. Вспомним фундаментальные философские вопросы, которые занимали еще Сократа: «Кто я?» и «Каким я должен быть?». Как было сказано в начале данной статьи, философское осмысление может потребовать не только абстрактных аргументов, но и оценки личного опыта. Искусство, в частности фильм вроде «Матрицы», может не только описать проблему, но и, позволяя зрителю заглянуть в зеркало, подтолкнуть его к размышлениям о собственной жизни и поиску решения. Это эссе всего лишь эскиз подобных размышлений.

12

МЫ ИЗБРАННЫЕ! КАНТ УЧИТ УПРАВЛЯТЬ МАТРИЦЕЙ

Джеймс Лолер

ДВЕ ТЕОРИИ ИЛЛЮЗИИ

Сцена, где мы впервые видим бесконечные ряды прозрачных башен, в которых внутри искусственных коконов находятся обнаженные, опутанные проводами человеческие тела, является, вероятно, самой сильной в «Матрице». Открывшаяся реальность ужасает нас. Все предшествующее повествование, сумасшедшие будни людей в улье современного города оказываются лишь Видимостью, Наваждением, Иллюзией.

Философы, от Платона до Будды, с древнейших времен утверждали, что мир, кажущийся нам реальным, на самом деле есть лишь бледная тень подлинной реальности. Пожалуй, самые разработанные аргументы в пользу утверждения, будто наш мир — «всего лишь видимость», можно найти в трудах Иммануила Канта. Кант считает, что даже так называемые объективные физические свойства основываются на субъективных человеческих проекциях. Несмотря на то что Реальность накладывает отпечаток на состав иллюзий и человеческий опыт, ее нельзя обнаружить посредством чувств. Мир, который мы видим и чувствуем, проходит через призму человеческого сознания. Он не является той независимой реальностью, которой кажется.

Кто же обманывает людей? По Канту, это делает не какое-то недосягаемое для нас существо, вроде придуманного Декартом злого демона, создающего иллюзию привычного опыта. Люди обманывают себя сами. Мир собственного опыта мы принимаем за независимую реальность, становясь, таким образом, менее свободными. Отказ от созидательной человеческой свободы — основной принцип создания («матрица») социально-экономической и политической среды, в которой большинство людей оказываются подчиненными другим.

ДВЕ МАТРИЦЫ

В «Матрице» могущественные машины с искусственным интеллектом подчинили себе большинство людей. Это может навести на мысль, что «Матрица», в которой в большей степени представлена внешняя иллюзия, чем внутренняя, ближе к картезианству или платонизму, нежели к кантианству. И все же разум, который заточил людей в Матрице, вынужден управлять ими в русле их собственных устремлений. В фильме говорится, что машинам, почти научившимся руководить людьми, пришлось изменить оригинальную программу (Матрицу), определяющую характер искусственного мира, таким образом, чтобы она соответствовала присущим людям желаниям.

Пытаясь проникнуть в разум Морфеуса, агент Смит рассказывает ему о том, что существовало две Матрицы, два различных основных правила, две программы для управления опытом захваченных людей: «Ты знаешь, что Матрица создавалась как идеальный мир, где никто бы не страдал, где все были бы счастливы? Это была катастрофа. Никто не принимал программу. Весь урожай погиб». Размышляя над причиной этого отклонения, агент Смит говорит: «Некоторые считают, что описать идеальный мир не позволило несовершенство программного языка. А я думаю, что люди как вид определяют свою реальность через страдания и боль».

Когда корова довольна, она дает лучшее молоко; когда довольны люди, они лучше вырабатывают биоэнергию, необходимую для существования их разумных механических хозяев. Матрица сконструирована, чтобы занимать разум людей, пока спящий организм выполняет функцию батарейки для машин, захвативших человеческие души. Парадоксально то, что для спокойного сна людям нужен не идеальный счастливый мир, а привычный жестокий мир страданий и боли, в котором живем и мы, зрители фильма. Имея право вето при выборе Матрицы, спящее человечество неосознанно, безотчетно несет ответственность за программу.