Выборы в истории Российского государства в IX – начале XIX века - Ирина Минникес

Постоянные критерии, скорее всего, ограничивались православием и монашеством.

Православное вероисповедание было, естественно, необходимым условием отбора кандидатов на замещение архиепископской кафедры. Дополнительно к нему обязательным требованием был монашеский статус. Разумеется, при избрании монахов учитывалось их положение в церковной иерархии.

Правда, некоторые исследователи допускают возможность того, что «в сан архиепископа не всегда возводились представители духовенства. Известны случаи, когда этот пост занимали светские лица»,[524] но не приводят оснований своего предположения. Как свидетельствует летопись, предложенные вечу кандидаты относились к духовенству, белому или черному: в 1193 г. «избраша Новогородци трех игуменов: Митрофана, Мартириа и Гречина…», в 1230 г. новгородцы «избраша трех иноков…», а в 1328 г. горожане «избраша себе попа…».[525] Но взошедший на кафедру владыка был не просто священником – он имел иноческий сан. Так, летописец совершенно конкретно сообщает, что преемника Нифонта, владыку Аркадия горожане в 1156 г. «пояша из монастыря от святыя Богородица»;[526] в 1299 г. новгородцы «изволиша себе Феоктиста, игумена Благовещенскаго»;[527] а в 1325 г. «възлюбиша вси… Моисея, преже быша анхимандритом у святого Георгиа, потом бяше вышел по своеи воли к святеи Богородици на Коломци в свои манастырь…».[528] Поэтому при избрании представителя белого духовенства следовал обряд пострижения в иночество. В 1328 г. горожане «избраша себе попа Григорьа Козмодамьяньскаго с Холопьи улицы, и постригоша его во иноческий чин, и възведше на сени на владычен двор, и нарекоша имя ему Василей».[529]

Непостоянные критерии применялись в большинстве выборных процедур, хотя не являлись неотъемлемым условием замещения кафедры.

Рекомендация церковной власти – условие отбора, которое могло оказать значительное влияние на мнение общины, хотя и не имело обязательного характера. Например, в 1274 г. кандидатуры, подлежащие обсуждению на вече, рекомендовал епископ Далмат, в 1307 г. архиепископ Феоктист «благослови… в себе место в Новъгороде епископом быти духовнаго своего отца Давида».[530] В других случаях влияние на выбор общины оказывало присутствовавшее на вече духовенство: когда новгородский владыка Моисей оставил епископию и ушел в монастырь, вопрос о преемнике решали «посадник и тысячки и все Новьгород, и игумены и попове».[531] После смерти первого новгородского архиепископа Илии по кандидатуре его преемника Гавриила «новогородци же совещавшеся со князем своим Мстиславом и со всем священным причтом».[532]

Безусловно, влияние духовной власти ни выбор преемника владыки было серьезным, но считать наличие ее рекомендации постоянным требованием вряд ли оправдано.

Во-первых, зачастую летописец вообще не упоминает об участии священников в избрании владыки: на выборы 1156 г. «събрася все град людии, изволиша собе епископ поставити»,[533] в 1324 г. «Новогородцы сотвориша вече по старинному своему обычаю, и избраша себе в архиепископы Моисея».[534]

Во-вторых, иногда будущего архиепископа должна была поддержать в большей мере не церковная, а светская власть. В частности, посольство псковичей с предложением поставить своего псковского владыку в 1331 г. было «от князя Александра Михаиловичя Тверскаго, и от князя Гедимента Литовьскаго, и от всех князей Литовьских».[535]

Критерий наличия личных достоинств и происхождения воплощался в требовании избирать «мужа добра, з(н)аменита, разумна же о всем», «блага и кротка, и тиха и смирена, и зело боящеся Бога».[536]

Доброта и разумность – вполне понятные по содержанию условия. Так, владыка Моисей, оставляя епископию, рекомендовал новгородцам: «…изберите себе мужа такого достоино того сану».[537]

Кроме того, кандидат должен быть достаточно «знаменит», т. е. известен общине. Причиной известности чаще всего, по-видимому, была примерная и праведная жизнь. Кроме того, термин «известность» вполне применим и в случае совершения каких-либо действий, заметных в жизни общества. Еще один вариант «знаменитости» – наличие связей, обусловленных, видимо, родовитостью кандидата (по замечанию Н. М. Карамзина, «знатнейшие люди… искали мира душевного в святых обителях и, меняя одежду княжескую, боярскую на мантию инока, способствовали тем знаменитости духовного сана»).[538] Из них, как правило, формировалась верхушка духовенства: «…епископы избирались обязательно из бояр; в монахи шли также князья и бояре, так как постригавшийся должен был делать вклад или селами или деньгами; монахи из купцов и зажиточных крестьян встречались только как исключение».[539]

«Знаменитость» предполагала преимущество русских иноков, поскольку они еще до получения епископского сана пользовались большим влиянием на соотечественников или благодаря своим родственным связям, или благодаря своей известной жителям примерной жизни, способствовавшей достижению высокого положения в церкви. Поэтому, как только Новгород самостоятельно стал выбирать своих владык, он «выбирал их из природных новгородцев».[540]

Правда, влияние внешних и внутренних факторов могло существенно повлиять на выбор, поэтому перечисленные выше требования отнесены к непостоянным критериям отбора.

4.3. Критерии выбора посадников, тысяцких, сотских

Немногочисленные и отрывочные сведения документальных источников позволяют говорить не о достоверном, а лишь о наиболее вероятном комплексе требований, применявшихся при избрании городских властей – посадников, тысяцких и сотских.

Постоянные критерии по отношению к кандидатам на местные выборные посты более определенны и разнообразны, чем требования к кандидатуре князя.

Условие православного вероисповедания применительно к местным властям, особенно сотским, скорее всего «моложе» княжеского, так как смена веры началась «сверху». Но укрепление православия привело к его оформлению как постоянного требования во всех выборах.

Возраст и физическое здоровье при отборе на местные должности были намного важнее, чем в отношении выборов князя. Это требование вполне объяснимо: князь в определенных случаях рассматривался не как реальный правитель, а как символ власти и родства с влиятельным княжеским родом. А городские власти – посадник, тысяцкий или сотский должны быть реально действующими фигурами, а значит, быть достаточно зрелыми и здоровыми.

Хорошее физическое состояние было залогом успешного выполнения функций по управлению. Поэтому реальная или мнимая немощь посадника Твердислава, из-за которой его на санках вывезли к церкви, рассматривалась как вполне удобное объяснение его отставке.[541] По мнению В. Янина, по инициативе посадника Онцифора Лукинича было решено «избрать посадниками только молодых людей».[542] Вряд ли автор может указать тот возраст, с которым связано понятие «молодой». Очевидно, что оно, скорее, представляет один из полюсов противопоставления молодости и старости. Но даже самые молодые люди применительно к выборам городских властей должны быть как минимум боеспособными. Кроме того, представляется естественным, чтобы кандидат на выборный пост уже проявил себя хорошим хозяином земли, разумным администратором низшего звена управления, военачальником и т. п.

Учитывая все эти факторы, кандидат, правильнее сказать, не должен был быть ни слишком молод, ни стар настолько, чтобы это мешало выполнению обязанностей, поэтому возрастной критерий тесно связан с условием физического здоровья.

Социальный критерий, прежде всего, подразумевал определенное происхождение кандидата.

Иногда реализация социального критерия представляется как прямая связь должности с определенной социальной группой – боярством, житьими людьми и т. п. Такой узкий вариант с уверенностью можно применить лишь к должности посадника.

В отношении новгородских посадников критерий принадлежности к определенной социальной группе считается большинством авторов постоянным: «при всем разгуле политических страстей вечевые порядки парадоксально сочетались с фактической монополией боярства на ключевые должности»;[543] «чтобы стать посадником, необходимо было относиться к боярству».[544] Обосновывая данное положение, П. Н. Чеглоков опирался прежде всего на внешние признаки: «…в грамотах и других актах имени посадника придавалось всегда окончание – вич, что в древности у нас означало благородное происхождение».[545] Однако этот признак не всегда показателен. В летописи среди посадничих имен Андрея Климовича, Богдана Обакуновича, Есипа Федоровича и др. встречаются Василий Кузьмин, Венезд Водовик, Захария Овин и т. п., а иногда указано лишь имя посадника – Борис, Данил, Миша. Первая и вторая договорные грамоты Новгорода с великим князем тверским Ярославом Ярославичем передали «поклон от Посадника Михаила»,[546] а третья грамота упоминает уже другого посадника – Павшу, но вновь без отчества. Более поздние договоры, заключенные в 1304–1305 гг. также не утруждали себя упоминанием отчества посадника: по грамоте он просто «Гюргий». С другой стороны, по имени и отчеству могли именовать не только бояр, но и житьих людей: в договорах 1431 и 1471 гг. помимо посадников фигурируют «от житьих людей Иван Ермолинич, Григорей Захарьинич», «от житьих Лука Остафьевич, Александр Клементьевич, Федор Иевлич, Окинф Васильевич, Дмитрей Михайлович».[547]