33 способа перепрограммирования организма на счастье и здоровье. Метод "Аватар" - Рушель Блаво

Знаменатель, в отличие от обширного числителя, единичен и сводится к минутному воплощению при аватаризации носорога, а именно — к улитке. У индейцев майя желтый бог Юга Хосан-Эк представлялся в виде улитки. Однако те же майя часто употребляли в пищу улиток: за таких съедобных улиток отвечала богиня Ицамна. В мифах йоруба (народ, проживающий на западе Африки) божество Ориша Нла создает сушу при помощи раковины улитки. Морская хозяйка у российских коряков, подставлявшая своих водных родичей под удар гарпуна мужа, часто являлась в облике улитки. Наконец, нельзя не отметить греческого сюжета о пурпурной у литке-багрянке, в соке которой испачкалась во время охоты собака Геракла. Цвет этот так понравился подруге Геракла Тире, что богатырю пришлось по всей Финикии искать этих улиток, дабы выкрасить в пурпур наряды возлюбленной. Таким образом, знаменатель искомой дроби театрального ипсилона включает в себя цветовую гамму из желтого и красного, а также семантические поля: Юг, Суша, Раковина, Вода (морская, по преимуществу) и Охота. Итог знаменателя, состоящего из одного компонента, очевиден: аватаризация.

Итак, при соположении в единой дроби числителя (со-противопоставления относительно друг друга Космоса и Хаоса) и знаменателя (аватаризация) общий итог, а следовательно, собственно искомый ипсилон сводится к экспликации одного элемента структуры, выраженного образом Звездочета».

— Простите, Мишель, я не понял, что же стало ипсилоном? — спросил после ознакомления с текстом Петрович.

— Тут же ясно написано: «Звез-до-чет», — по слогам прочел Мессинг. — А вот что именно кроется за этим образом, нам, коллеги, еще предстоит выяснить. Пока же только могу сказать, что нам всем не мешает вспомнить «Сказку о Золотом Петушке» Пушкина. На повестке дня — последний пункт сегодняшнего расписания: Петрович, каковы вести от наших немецких друзей?

Новости от Насти

Последним действительно оказался Петрович, сославшийся на то, что очень плохо грузился Интернет. Но именно письмо из Вевельсбурга стало нынче вечером определяющим для нас. Писала на этот раз Настя.

«Милые мои!

Нынче пишу вам я, Настя Ветрова. А пишу потому, что Белоусов сказал мне: „Пиши сегодня сама, ведь это все нашла ты“. И мне кажется, что нашла я нечто очень важное. Это две карты района Пагана. Точнее, это фотографические снимки, сделанные с самолета-разведчика (кажется, беспилотного, хотя, по-моему, в годы Второй мировой войны таковых еще не было). Их два. Ия бы с удовольствием приложила к письму эти снимки, но их у меня нет, они хранятся в архиве замка Вевельсбург. Их можно смотреть, но нельзя выносить из хранилища и фотографировать. Здесь с этим очень строго. Если бы я попыталась нарушить запрет, то в лучшем случае получила бы немедленную депортацию из Германии, без возможности последующего получения визы в страны Шенгенского соглашения. А один подобный случай у меня уже есть: четыре года назад гостила у друзей на юге Германии и решила от скуки покататься на электричке. Там меня и задержала швейцарская полиция: я в этой электричке пересекла границу Швейцарии, тогда еще не входившей в Шенген. Сутки отсидела в тюрьме в Базеле, заплатила приличный штраф и получила в паспорт отметку, по которой, как мне сказали, если еще что-то подобное повторится, то тогда уж точно — депортация и запрет на въезд в Европу.

Впрочем, я отвлеклась. В худшем случае за нарушение правил работы в архиве можно получить тюремное заключение сроком до пяти лет. Тюрьмы здесь хорошие, не чета нашим, но вы ведь не хотите, чтобы Настя Ветрова ближайшие пять лет не виделась с вами, а потому приходится делать самое глупое, что только можно придумать: сделать словесное описание ландшафтных снимков.

Первый снимок датирован 1942 годом. Второй — 1944-м. Местность на снимках одна и та же. А дальше, как говорится, найди различия. Различий было два. Снимок 1942 года дает сравнительно подробный план южного побережья озера Имма. Город Паган, древняя столица Мьянмы, располагался на северном берегу озера. На две детали первого фотоснимка я обращаю ваше внимание: во-первых, это холм с кратером, потухший вулкан; во-вторых — три пагоды небольшого монастыря, отчетливо заметные и отграниченные от остального мира стеной.

Теперь второй снимок. На фотографии 1944 года — та же местность, снятая в том же ракурсе. Прошло два года, и что мы видим? Ни холма с кратером, ни монастыря. Вместо холма с кратером груда камня, даже, наверное, какой-то каменной крошки, словно холм был разбомблен при авианалете или, что вероятнее, при взрыве изнутри. А на месте монастыря — внимание! — озеро. Очень маленькое по сравнению с Имма. Однако на раннем снимке его не было, уверяю вас! Несложно заключить, что между 1942 и 1944 годами на южном берегу озера Имма произошло что-то такое, что повлекло за собой полное осыпание холма-вулкана и затопление небольшого монастыря. Александр Федорович говорит, что дальше вы сами знаете, как действовать, и передает вам привет. Оба мы просим ответить на это письмо: рассказать, что нового у вас. Ну, и продолжаем работать над поисками новых документов Вевельсбургского замка.

Счастья вам, мои хорошие! Скучаем мы без вас здесь!

Ваша Настя Ветрова».

Мы корректируем дальнейший маршрут

Все молчали, «переваривая» новость, серьезно корректирующую следующий пункт нашего путешествия. Значит, все-таки не сам Паган, а южный берег озера Имма? Похоже, что так. И тут слово взял У Э:

— Господа, я знаю, о чем идет речь. Какой же я глупый, что не сопоставил раньше цель вашего путешествия и это знание. Ведь здесь, в Мьянме, каждому школьнику известен этот факт.

Рассказ У Э

Мы не только насторожились, но и напряглись, потому что У Э, как мы уже могли убедиться, не был пустословом. Если уж он что-то говорил, то это было важно. Мы внимательно слушали нашего бирманского друга:

— В 1943 году на южном берегу озера Имма случилось землетрясение. Длилось оно пятнадцать минут, за это время маленький монастырь ушел под воду, которая появилась из-под земли. Монахи загодя покинули монастырь и из безопасного места наблюдали, как из-за монастырской стены из-под земли вверх ударил громадный фонтан, который тотчас и превратил три пагоды в водную гладь. Рядом с монастырем землю тряхнуло так, что с ее лица исчез древний вулкан, в недрах которого находилась одна из самых почитаемых в Мьянме пещер. Монахи клялись, что видели огонь, вырвавшийся перед самым толчком из входа в пещеру. Конечно, вы спросите, как монахам удалось спастись? Почему они покинули свой монастырь и могли со стороны смотреть на страшное бедствие, постигшее их обитель? Про это рассказывает одна легенда. За сутки до катастрофы в монастырь прилетел журавль, сел на главные ворота, и тогда все увидели, что в клюве журавль держит оливковую ветвь. Старинное предание гласит, что оливковая ветвь, принесенная птицей, предупреждает об опасности. Журавль в здешних краях особо почитается. Местные полагают, что журавль и павлин — самая близкая родня в птичьем мире. Павлин означает благополучие, счастье в самом широком смысле, тогда как журавль символизирует спасительную весть. И монахи, зная все это, собрали свои пожитки и покинули стены монастыря. Теперь им оставалось только ждать. К этому процессу монахам не привыкать — всю ночь просидели они на берегу озера Имма, а наутро увидели тот самый фонтан над их обителью и огонь из холма по соседству. Так возле Пагана возникло маленькое озеро и груда камня. Монахи после катастрофы двинулись в путь, который указывал им все тот же журавль. Птица не покидала монахов и в итоге привела их к древним развалинам на западном берегу озера Имма.

Путь был недолгий, по прибытии монахи сразу принялись за обустройство нового своего жилища на месте, которое указал журавль. Предание гласит, что там монахов ждал человек в красно-желтом облачении, какое характеризовало его как носителя истины. Человек этот ничего не говорил, но знаками руководил строительством новой обители. Не прошло и месяца, как на месте развалин к западу от озера Имма возник новый монастырь, символом которого стал журавль. Мне самому не доводилось бывать там, но в нашей стране этот монастырь считается одним из самых благочестивых. Пускают туда не всех. Рассказывают о какой-то клятве, которую дали строители этого монастыря, и о завете, который монахи получили, когда монастырь был построен. Но в чем суть этой клятвы и этого завета, я не знаю. Знаю, пожалуй, лишь то, что завтра утром мы должны ехать в этот монастырь. Теперь я уверен, что там вы и найдете то, что ищете. Между тем я не исключаю, что придется нам побывать и на южном берегу озера Имма — на том месте, где некогда стоял монастырь. Но все же сначала нам надо побывать в «Обители Журавля». Так называют этот монастырь в Мьянме. Говорят, что тот человек, который ждал первых монахов на развалинах в сорок третьем году и руководил строительством, жив и теперь.