Том 9. Пьесы 1882-1885 - Александр Островский

Окоемов. С деньгами скоро сделаем.

Оболдуева. То-то же. Я еще вам вот что скажу: у меня такой характер, коли я кого люблю, чтобы и меня на ответ любить завсегда, постоянно и аккуратно, и чтоб никаких подлостев.

Окоемов. Да помилуйте, как это возможно! Ваше расположение каждый должен за счастие считать. Вы от измены застрахованы.

Оболдуева. Ну, смотрите же, чтоб никакого даже сумления не было, чтоб мне этим самым сумлением не мучиться. А то я от сумления могу прийти в расстройство. Так сами рассудите, какой же мне антирес за свои же деньги себе расстройство чувств получить?

Окоемов. Совершенно справедливо.

Оболдуева. И при всем том я в расстройстве бываю ужасно как горяча и не только что всякими бранными словами, но и руками бываю неосторожна. Так что меня все домашние даже оченно боятся; потому я в это время никакой осторожности не наблюдаю, а что под руку попало.

Окоемов. Да, конечно, характеры бывают разные.

Оболдуева. Подождите, я подарю вам подарок. (Встает.)

Окоемов. Благодарю вас. (Целует руку Оболдуевой.)

Оболдуева. Ну, что целовать прежде времени. (Уходит.)

Из средней двери выходит Сосипатра.

Окоемов и Сосипатра.

Сосипатра. С чем поздравить?

Окоемов. С полным успехом. Я блаженствую. Благодарю вас.

Сосипатра. За что? Вы меня обижаете. Это уж ее и ваше дело, я тут ни при чем. И, пожалуйста, вы меня не путайте в эту историю. Она моя гостья, она желала вас видеть; я из гостеприимства не могла отказать ей, а какие у вас и у нее цели и намерения, это уж до меня не касается.

Окоемов. А вы правду говорили. Она совсем невоспитанна, такая простушка. Это немножко странно на первый взгляд; но ничего, пожалуй даже мило.

Сосипатра. Я эту милую простоту знаю. Она состоит в незнании того, что нужно знать, и в знании того, что не нужно знать. Надо быть глубоко безнравственным, чтобы мириться с такой простотой.

Окоемов. А миллионы-то вы и забыли; миллионы примирят со всем.

Сосипатра. А у меня в гостях еще одна ваша знакомая, московская, Сусанна Сергевна

Окоемов. Ах, увольте!

Сосипатра. Да уж я ей сказала, что вы здесь.

Окоемов. Нельзя ли как скрыться незаметным образом? Скажите, что я к ней заеду сегодня же. Где она остановилась?

Сосипатра. Что вы так перепугались? Видно, дело-то не чисто?

Окоемов. Нет, я тут ничуть не виноват, но она женщина навязчивая; она меня преследует своей любовью.

Сосипатра. Куда же вас спрятать, я не знаю. Да вот и она! Уж вы выпутывайтесь сами, как хотите!

Из средней двери выходит Сусанна, Сосипатра уходит.

Окоемов и Сусанна.

Окоемов. Сусанна Сергевна! Какими судьбами?

Сусанна. Приехала имение закладывать да вас посмотреть.

Окоемов. Разве вы не получали моего письма?

Сусанна. Какого письма?

Окоемов. Я просил у вас извинения; я просил вас забыть меня и оставить все наши переговоры без последствий. Я писал вам, что я опомнился, что моя любовь к вам не была серьезной страстью, что это было какое-то безотчетное и неразумное увлечение, в котором я раскаиваюсь.

Сусанна. Нет, вы не раскаиваетесь, вы еще будете раскаиваться. Вы мне ничего не писали и намерение свое вы переменили только сегодня, когда увидали Оболдуеву.

Окоемов. А хоть бы и так; какое право вы имеете требовать от меня отчета? Вы не жена моя.

Сусанна. Ах, кстати! Я сейчас познакомилась с женой вашей, она очень милая женщина.

Окоемов (с испугом). Она здесь?

Сусанна. Здесь. Что! Испугались?

Окоемов. Нет. Я ничего теперь не испугаюсь; я пойду напролом. Слишком велик куш, чтоб колебаться. Такие случаи не повторяются в жизни.

Сусанна. Ах, несчастный, как вы глубоко падаете. А главное-то, я из-за вас пари проиграла.

Окоемов. Какое пари?

Сусанна (печально). Конфеты. Фунтов пять купить надо будет.

Окоемов. Ну, вот горе какое! Велики деньги!

Сусанна. Хоть и невелики, а все-таки дороже вас; вы и их не стоите. (Уходит.)

Окоемов. Что же Оболдуева не идет с подарком? Я бы скрылся в ее комнате.

Входит Пьер.

Окоемов, Пьер, потом Иван.

Пьер. Аполлон, я за тобой. Никандр Семеныч тебя дожидается.

Окоемов. Погоди, Пьер! Там жена; а мне не хотелось бы с ней встречаться.

Пьер. Ничего, мы проскользнем незаметно.

Окоемов. Мне надо подождать немного, я сейчас получу значительный куш.

Пьер. Интересные новости! Оболдуева вышла замуж.

Окоемов. То есть скоро выдет, а еще не вышла.

Пьер. Нет, вышла. У Никандра Семеныча сидит их управляющий; он говорит, что она вышла замуж на прошлой неделе за профессора.

Окоемов. За профессора?

Пьер. Белой магии. Никандр Семеныч говорит, что тебе сейчас надо ехать в Москву и кончать дело с Лундышевой.

Окоемов. Оболдуева здесь, говорю тебе; я сам ее видел.

Пьер. Ты ошибаешься. Справки наведены самым тщательным образом: у Сосипатры Семеновны остановилась какая-то барыня, приезжая из Москвы. С ней только одна горничная; я ее видел, прехорошенькая.

Окоемов. Вот эта приезжая-то Лундышева и есть. И я уж дело испортил.

Входит Иван.

Иван (подавая Окоемову пакет). От госпожи Оболдуевой. (Уходит.)

Пьер. Вот сейчас все дело объяснится.

Окоемов (разорвав пакет). Мои письма к Сусанне Сергевне Лундышевой. Я попал в ловушку.

Молчание.

Нет, я еще молод для крупных операций. Надо больше хладнокровия… Надо мной насмеялись, как над мальчишкой! И ведь было заметно… ведь я чувствовал, что тут что-то не так. Миллионы-то меня уж очень отуманили, Пьер. Кажется, посади передо мной куклу да скажи, что это Оболдуева, я и то бы стал ручки целовать. Куда же я гожусь после этого? На серьезное, честное дело не способен, при большом плутовстве — теряюсь; остается только мелкое мошенничество.

Пьер. Ты уж слишком мрачно смотришь на жизнь.

Окоемов. Теперь только одна надежда на милость жены. Я готов подчиниться ее приговору, как бы жесток он ни был. Все-таки это лучший выход из моего положения. Пять минут тому назад я считал себя обладателем миллионов, а теперь что я? О, с какой радостью пошел бы я теперь в лакеи к самому себе. Бесподобное существование: у беспутного барина лакею житье отличное. Если жалованье получаешь не всегда аккуратно, зато доходы есть, и воровать можно сколько угодно. Потребности небольшие; пиджак с баринова плеча производит на горничных действие поразительное; всегда весел, и никакой ответственности ни перед совестью, ни перед обществом. Чем не жизнь?

Портьера открывается, входят Сосипатра, Зоя, Сусанна и Лотохин.

Окоемов, Пьер, Сосипатра, Зоя, Сусанна и Лотохин.

Сосипатра.

Так тонут маленькие дети,Купаясь жаркою порой.

Зоя Васильевна! я отмстила за вас; теперь оскорбление, нанесенное вам, заглажено если не в вашем сердце, так в общественном мнении. Я мстила вообще за женщину; а за себя расправляйтесь, как знаете! Позор, которым они хотели покрыть вас, обратился на их голову. Русский человек любит посмеяться над ближним, и смеется безжалостно. Вот пусть они попробуют теперь показаться куда-нибудь в публичное место; они оценят силу и меткость русского остроумия. А ваше несчастие послужит нам уроком: другая и призадумается перед замужеством-то, и не кинется очертя голову на шею первому встречному.

Лотохин. Нет, я с вами не согласен. Для женщины уроков нет… Мало ли было подобных историй, а женщины все те же.

Сосипатра. Ну, по крайней мере у нас в городе или хоть в нашем кружке этот случай послужит предостережением.

Лотохин. Едва ли.

Пьер (Окоемову). Поедем! Пора!

Сосипатра. Куда вы торопитесь?

Пьер. У нас торжественный завтрак. Мы к Аполлинарии Антоновне, она выходит замуж за Жоржа

Лотохин. Ну, вот извольте полюбоваться. Вот вам и уроки! Бабе пятьдесят лет, выходит замуж чуть не за мальчика и рада-радехонька.