Том 4. Пьесы 1865-1867 - Александр Островский

Александр Николаевич Островский

Собрание сочинений в шестнадцати томах

Том 4. Пьесы 1865-1867

Воевода (Сон на Волге)

1-я редакция*

Пролог

ЛИЦА:

Нечай Григорьевич Шалыгин, воевода.

Облезлов, подьячий, товарищ воеводы.

Семен Бастрюков, богатый дворянин, бывший губной староста.

Степан Бастрюков, его сын.

Неустройко, ключник воеводы.

Бессудный, шут воеводы.

Неждан, земский староста.

Роман Дубровин, беглый посадский.

Влас Дюжой, богатый посадский.

Настасья, жена его.

Смирной и Дружина, посадские из лучших людей.

Несмеянов, старик.

Брусенин, Цаплин, Тыра, посадские из средних людей.

Баим, стрелецкий сотник.

Гришка Жилка, отставной подьячий.

Резвый, слуга Бастрюкова.

Бирюч.

Дворяне, дети боярские, посадские, стрельцы, служилые люди, воеводские слуги и всякий народ. Слуги Бастрюкова.

Площадь в городе. Налево ворота воеводского двора, несколько узких домов, в углу проезд в городские ворота, на заднем плане гостиный двор с лавками; за ним городская стена, которая постепенно понижается к правому углу. Через стену видна Волга и ее берег, направо, на первом плане, приказная изба, под ней лавки, далее, на небольшом возвышении, низкая каменная ограда и ворота с тремя каменными ступенями; далее спуск и видны крыши домов.

Действие происходит в большом городе на Волге, в половине XVII столетия.

Несмеянов, Брусенин, Цаплин и Тыра стоят против воеводских ворот. Посадские и народ в глубине. Выходят из ворот с посада: земский староста, Смирной и Дружина и становятся у приказной избы, ближе к авансцене; все им кланяются. Из приказной избы выходит бирюч, надевает шапку на длинную палку и поднимает ее вверх; ребятишки окружают его и смотрят ему в глаза, разиня рот.

Голоса

Бирюч идет, бирюч! Снимайте шапки!

Бирюч

Слушайте-послуша́йте, государевы люди, старшие и меньшие и всякого чина люд, от мала и до велика! По великого государи наказу, ведомо вам буди, чтобы вы посадские и уездных всяких чинов люди и сотские, и пятидесятские, и десятские разбойников и татей и смертных убойцев и ведунов и всяких воровских людей у себя не таили и не держали и, имая их, приводили к воеводе. А буде ж вы, посадские и уездных всяких чинов люди и сотские, и пятидесятские, и десятские, забыв страх Божий и не помня душ своих, учнете разбойников и татей и убойцев и ведунов и всяких воровских людей у себя держать и таить и понаровки им чинить; а после того те воры и ведуны в сыску будут мимо вас, и учнут на вас говорить, что вы их знали и воровство за ними ведали, и ведая то их воровство, таили и их укрывали и про них не объявливали, и тем людям, кто таких воров учнет укрывать и у себя держать и воровство их таить, от великого государя быть в смертной казни, безо всякого милосердия, а дворы и животы взяты будут на великого государя бесповоротно и разданы в исцовы иски. (Идет к посаду, дети за ним.)

Тыра

Проваливай подале, мы слыхали!

Брусенин

Не первый раз, не новая новинка!

Цаплин

Мы думали, что свежи, ан всё те же.

Земский староста

Разбойников и татей и убойцевВ посаде нет, разбойничья приездуНе держим мы; так ни́почто и кликать.

Смирной

Да кличь не кличь, немного проку будет,Коль не ловить. По селам, по деревнямРазбойники и днем и ночью грабят,По пустошам становятся станами,Имать бы их!

Дружина

Твоими бы устамиДа меду пить! А кто имать-то будет?Стрельцов у нас, людей служилых мало,Шалыгину и на посаде делаДовольно есть.

Староста

Ему бы и искать-то.

Смирной

Не до воров ему, поминки любит…И сысканных-то в люди распускает,Берет на них и сто рублев, и больше.

Дружина

А я скажу, что воевода сыщикЛихой у нас. Он девок на посадеДа по клетям добро как раз разыщет,Не утаишь.

Смирной

Потянет, так без сыскуИ сам отдашь, пустил бы только душуПокаяться. Терпенья нам не стало!Чему не быть, а надоть челобитьеЦарю писать.

Дружина

Храни Господь, помилуй!От рук его никто не упасется:Воров берет из тюрем, научаетПоклепом нас, посадских, обносить.Ты ничего не ведаешь, не знаешь,А он по воровской язычной молвкеБерет тебя без сыску и пытаетБез царского указу, — мукой мучит,Огнем палит.

Смирной

Да с пыток-то поминкиБерет на нас, на выкуп выпускает,Испродает напрасно.

Дружина

ОбижаетДва года нас. Довольно потерпели,Пора писать и челобитье.

Староста

СлышуДавно уж я, что надо челобитьеЦарю послать, да только разговоры,А дела нет.

Смирной

Москва нам дорога,Доймет тебя московской волокитой.

Староста

Ну брат, ау! Коль завязалась драка,Так не жалей волос. Во что б ни стало,Уж только бы избыть его от нас:Московские убытки разверстаем.

Дружина

Пойдем в избу: всем миром потолкуем.Сберем голов, таможенных, кабацких.

Староста

Он солон им своим примётом, лезетВо все дела.

Смирной

Да выборных обрать,Кого в Москву отправить с челобитьем.

Дружина

А кто ж писать?

Староста

Дьячок напишет земский.Опять бы нам губных.

Смирной

Не Бастрюкова ль?

Староста

Он нам родной, мы сами выбирали,А воевод невесть откуда шлют.

Дружина

Да мало ль что: мы жили за губными,Чего бы нам, и умирать не надо;Так ссорились да воевод просили.

Староста

Теперь и близко локоть — не укусишь.Ты подожди, еще губных мы вспомнимИ всплачемся об них, да поздно будет.

Уходят на посад. Отворяются воеводские ворота, выходят ключник Неустройко с палкой и слуги с метлами.

Несмеянов, Брусенин, Цаплин, Тыра, Неустройко, слуги и народ.

Неустройко

Живей, живей! Сейчас пойдет бояринВ собор с гостьми. Чтоб у меня кипело!Зевать не дам; расправа недалеко!

(Грозит палкой.)

Примусь учить, так небу жарко будет.Ворочайся, да живо! Мнется, словноМедведь ученый.

Один из слуг

Как еще работать!Гуляем, что ль? А ты возьми-ка мётлу,Да помети, чем лаять занапрасно.

Неустройко

Разинул пасть-то! Цыц! Не в дармоедах,Не то что вы, живу у государя:Я день-деньской, как отымалка, мычусь,На части рвусь, куска недоедаю.А вам одна забота: завалитьсяПодальше где, что днем с огнем не сыщешь,И спать весь день, пока опухнут бельма;Мол, все равно, работай не работай,Накормят даром.

Тот же слуга

Даром и побьют.

Тыра

Ну, видно, их не больно жирно кормят:У нас в посаде только и воруют,Что воеводские.

Несмеянов

Коль брюхо сыто,В чужую клеть за ежей не полезешь!

Брусенин

Какие воры, страсть! Концов не сыщешь,И ни суда, ни правды нет на них.

Тыра