Карпинский - Яков Кумок

Вот этого человека Петр и назначил президентом.

Неспроста же, не по одному благоволению или капризу! Не знаменитый ученый — пусть, и годами не стар — тридцать три, но превосходно образован, владеет европейскими языками новыми и древними (латынью, языком учености), вместе с тем «совсем, совсем русский». Коренной москвич. Знает Россию, ее нужды. И академики принимают Блюментроста безоговорочно! Угадал Петр, им нужен вроде бы и «свой» человек, но и русский, иначе что же они: как на необитаемом острове. В чужой-то стране.

С портрета смотрят острые глаза; они насмешливы и добры. Высокий лоб, прямая прорезь рта; пышный, по моде парик. Мюллер, современник Блюментроста, пишет, что тот был «с академиками вежлив, обходителен и ласков». Они отвечали тем же. К сожалению, эти качества хороши, когда есть за спиной твердый и справедливого нрава покровитель. Петр скончался в 1725 году, и уступчивого Лаврентия Лаврентьевича вытеснил злобный и властолюбивый Шумахер, бывший эмиссар. Он незаметно прибрал к рукам академию и однажды заявил, что Блюментрост «здесь больше бывать не будет...».

О, академия многое и многих на своем веку перевидала! И доставалось ей нередко от доморощенных критиков и закордонных.

Александр Петрович ко времени вступления в ее ряды успел близко сойтись со многими заграничными учеными и убедился, что «безгрешных» академий нет, везде случаются распри, ошибки в выборе новых членов академии, как государства, переживают подъемы и спады. Российская не исключение. Ей многое досталось преодолеть, чтобы набрать силу. А сила есть. Александр Петрович знал, каким уважением пользуется его академия за рубежом. Прочный фундамент заложил Петр I!

В семейных преданиях сохранилось, что Александр Петрович случайно наткнулся на изображение императора, отыскивая в подвальных помещениях академии шлифовальную мастерскую. Это произошло в первые дни после избрания и было воспринято им как добрый знак. Так ли было, или он в другом месте видел картину, установить теперь невозможно.

Речь идет о мозаичном панно «Полтавская баталия» работы Михаила Васильевича Ломоносова.

Завет же петровский: быть «с академиками вежлив, обходителен и ласков» — он запомнил...

Глава 14

Геолком. 1897 — 1904

Долголетнее упорное давление Карпинского на министерство в конце концов дало плоды: в 1897 году было подписано указание о значительном расширении штата и бюджета Геолкома. Ассигнования увеличились с 30 до 75 тысяч в год, штат с 8 до 22 человек. Конечно, и это было смехотворно мало сравнительно с задачами, которые Геолком себе поставил и которые мужественно и планомерно выполнял.

Предстояло принять четырнадцать человек; немного, — и с тем большей тщательностью следовало отнестись к подбору кандидатов. Избранники должны быть не только талантливыми и энергичными людьми, Александру Петровичу хотелось, чтобы они были еще и душевно добрыми и, выражаясь по-старомодному, хорошо воспитанными людьми, ведь им предстояло укрепить ту созданную им обстановку «домашности», которая одна и могла поддержать этот напряженный, но неназойливый ритм работы, в каком жили геолкомовцы.

Карпинский принял Л.И.Лутугина, А.А.Борисяка, Н.Н.Яковлева, Э.В.Толля и других. Алексею Алексеевичу Борисяку было 25 лет, всего год назад кончил Горный институт; очень скоро он стал выдающимся палеонтологом, впоследствии — академиком, директором Палеонтологического института. Леониду Ивановичу Лутугину — немногим более тридцати; с 1892 года он под руководством Чернышева вел разведку Донбасса, а войдя в Геолком, возглавил ее. Составил полное геологическое описание угольного бассейна, ставшее классическим; признанный глава русской угольной школы. Барон Толль Эдуард Васильевич — известный полярный исследователь. В 1900 году на судне «Заря» искал Землю Санникова и северный проход в Тихий океан. Впоследствии трагически погиб на острове Беннета.

Может показаться неправдоподобным, но новый набор Геолкома, равно как и старый, состоял из выдающихся исследователей. Но поскольку Александр Петрович не брал их «готовенькими» (многие только что покинули студенческую скамью), тем более ясно выступает его роль воспитателя.

Вполне возможно, что министерство еще долго тянуло бы с увеличением бюджета и штата, если бы в 1897 году в Петербурге не должно было состояться одно примечательное событие, связанное как раз с геологической наукой. Седьмой Международный геологический конгресс.

Шестнадцать лет, прошедших с памятного конгресса в Болонье, Карпинский плодотворно и увлеченно участвовал в работе международных конгрессов. Еще на пятой встрече ученых русская делегация предложила один из конгрессов провести в Петербурге; на шестой Карпинский подтвердил приглашение — и оно встретило одобрение участников. Александр Петрович был выбран председателем Организационного комитета, а все геологи и члены Присутствия Геолкома — его членами.

Принимать у себя ученых почиталось честью для города и страны. В программу встреч геологов входили и экскурсии. В этом отношении Россия располагала возможностями огромными, но маршруты надо было хорошо продумать и спланировать. Решено было организовать поездки по Кавказу, Уралу, Донбассу, центральным губерниям. Александр Петрович несколько раз ездил на Кавказ, сговаривался с местными геологами, осматривал объекты. Чернышев посетил Урал, Никитин побывал на Средней Волге, Шмидт — в Прибалтике, Головинский — в Крыму...

В июне 1897 года начали съезжаться гости. Их собралось невиданное количество — 704 человека. Прежде «рекорд» принадлежал четвертой лондонской сессии — 442 геолога. Карпинский был избран президентом конгресса, Никитин и Иностранцев — вице-президентами, Чернышев — генеральным секретарем, Михальский — казначеем. Таким образом, всей работой конгресса руководили члены Присутствия, и когда вечерами они собирались на квартире Александра Петровича, чтобы подвести итоги хлопотного дня, то шутили, что ничего, дескать, особенного в их нынешней работе нет — обычное заседание Присутствия.

Наши ученые экспонировали шестидесятиверстную геологическую карту Европейской России, российскую часть геологической карты Европы, листы детальных съемок Донбасса, Урала и Кривого Рога. Шестнадцать лет назад, когда только приступали к этой работе, предстояло покрыть шесть миллионов квадратных километров территории. Шесть миллионов сплошного «белого пятна»! И вот она, карта! Иностранцы толпятся около нее, рассматривают. От начала и до конца руководил съемками Карпинский. Он, Чернышев, Никитин и Михальский — четыре всего-навсего человека! — сняли восемьдесят пять процентов всей площади! Остальные пятнадцать достались на долю Армашевского, Гедройца, Шмидта, Штукенберга и еще нескольких геологов. И какая тщательность работы, научная дотошность в разработке каждой детали! Вспоминая о днях триумфа, Чернышев писал: «Русская геологическая наука явилась на этом конгрессе как равная по значению с начавшей сравнительно ранее культивироваться в Западной Европе и Америке».