Колдовство королевы - Брайан Наслунд

конечно, не всем дано быть такими безупречными, как ты.

Бершад поежился. Он не любил вспоминать ни о своей репутации, ни о совершенных злодействах.

– А как ты заработал прозвище Поджигатель Борделей? – спросил он.

– Ой, чисто по недоразумению. Подняли шум на пустом месте. Понимаешь ли, мы с одной красоткой миловались на чердаке, а она зажгла свечку, чтобы капнуть горячим воском мне на…

– Ладно, проехали, – оборвал его Бершад. – Как там твоя отмычка?

Фельгор перевел взгляд на гвоздь:

– Ну, ничего хорошего сказать не могу.

Бершад уставился на Фельгора:

– Это еще почему?

Фельгор указал на вход в камеру, перегороженный железной решеткой:

– Я могу сделать отмычку практически для любого замка, кроме баларских печатей… Кстати, у печатей тоже есть слабые места, с ними я еще разберусь. Но вот до этого конкретного замка мне отсюда не дотянуться. Видишь, он там, слева, в самом конце длинного прута? – Он ткнул в ту сторону полузаточенной отмычкой. – Вот туда и надо вставлять ключ, а изнутри это сделать невозможно. Да уж, папирийцы знают, как строить темницы.

– Фельгор, – простонал Бершад. – Если ты не можешь дотянуться до замка, зачем делать отмычку?

Фельгор пожал плечами:

– Надо же чем-то заняться. К тому же у тебя настроение улучшилось. Хотя, похоже, это ненадолго.

– И как же тогда отсюда выбраться?

– Легко. Подождем, когда придет тюремщик, откроет дверь и нас выпустит.

– Нельзя же просто сидеть и ждать!

– Королева замолвит за нас словечко. Иногда ничего другого не остается, как просто сидеть и ждать. Неужели у меня больше веры в твою возлюбленную, чем у тебя?

Бершад зыркнул на него.

– А что я такого сказал? – удивился Фельгор. – Все знают историю вашей трагической любви. И все мы знаем, чем вы каждую ночь занимались в своей каюте, пока мы плыли в Папирию. Корабль-то небольшой, вас было хорошо слышно.

Бершад промолчал.

– Вообще-то, вы славная парочка, – продолжил Фельгор. – Убийца ящеров и королева-ведьма. Прямо хоть пьесу пиши.

– Про меня уже все пьесы написали.

– А про меня нет. Никакой славы, одни только дурацкие прозвища, – проворчал Фельгор. – Несправедливо это.

Потом оба сидели молча. Бершад расковыривал полузажившую царапину на ладони, а Фельгор продолжал точить бесполезную отмычку.

Наконец в дальнем конце коридора послышался звук отпираемой железной решетки. Бершад выпрямился, а Фельгор поспешно сунул отмычку между пальцами ноги и с улыбкой кивнул приятелю.

К камере подошел мрачный капитан По. Он привел с собой десяток солдат.

– А чего это вас так мало? – спросил Бершад.

По не удостоил его ответом, а вместо этого уныло оттарабанил:

– По приказу ее всевечного величества Бершада Безупречного и Поджигателя Борделей немедленно выпускают на свободу и передают под надзор королевы Эшлин Мальграв. Она ждет вас в городе.

Фельгор вскочил, хрустнул костяшками пальцев и с улыбкой посмотрел на Бершада:

– Я же говорил!

Капитан По проводил Бершада с Фельгором до хижины на окраине города. В комнатушке стоял густой запах дешевого зерна и торфяного мха. Эшлин, сидя у покосившегося стола, отпивала что-то из фарфоровой чашечки и рылась в грудах карт и каких-то документов.

Она взглянула на вошедших:

– Мы с императрицей заключили взаимовыгодное соглашение. Вы свободны.

– Императрица приказала освободить их из темницы, – заявил По, схватив Фельгора за шиворот. – Но этот гнусный подлец не проведет в Папирии ни секунды. Я отвезу тебя подальше в море и сброшу за борт.

– Ничего подобного, капитан По, – сказала Эшлин, отставив чашечку.

По недоуменно взглянул на нее, но даже не шевельнулся.

– Ты отведешь Фельгора в ближайшую таверну, где накормишь его досыта и напоишь допьяна. А потом доставишь его в самый дорогой бордель и позаботишься, чтобы там достойно приняли уважаемого гостя. В общем, ты будешь гулять его до самой полуночи, капитан По. За свои деньги.

По побагровел от ярости:

– На это уйдет мое месячное жалованье!

– Я запретила тебе жестоко обращаться с пленниками. Ты нарушил мой запрет. Так что месячное жалованье – небольшая цена за то, что ты выбил зуб другу королевы. – Эшлин обернулась к Фельгору. – Спасибо тебе за все, что ты сделал для нас с Бершадом. Надеюсь, сегодня ночью ты повеселишься на славу.

Фельгор обрадованно ухмыльнулся во весь щербатый рот.

Бершад тряхнул баларского вора за плечо:

– Эй, Фельгор, ты там веселись, но не смей ничего красть, ясно тебе?

– Совсем ничего? А если только то, чего никто не хватится?

– Фельгор!

– Ох, ну ладно, не буду. – Он притворно вскинул руки. – Мы пойдем в «Подсадную утку».

– Нет уж, в «Подсадную утку» я тебя не поведу! – возмутился По. – Там шлюхи берут по три серебряника за час.

– Да, но они этого стоят, – заявил Фельгор, приобнял По за плечи, будто давнего приятеля, и направился к выходу. – Кстати, сколько там осталось до полуночи? Часов восемь или девять? Ты не волнуйся, я не из тех, кого хватает только на один раз. Обычно я готов на три-четыре захода в день, но за время плавания поднакопил силенок, если понимаешь, о чем я толкую. Папирийские вдовы не отвечают на заигрывания.

– Я тебя прибью, вор.

– Вот и славно, – радостно отозвался Фельгор, на ходу срезая кошелек с пояса капитана.

– Спасибо тебе за Фельгора, – сказал Бершад Эшлин.

– Мой приказ распространяется и на тебя.

– Что, и загул в борделе тоже?

– Я даю вам возможность попрощаться, – объяснила Эшлин, указывая на карты. – Нам с тобой предстоит долгая дорога.

– А где Хайден? – удивленно спросил Бершад.

– Я отправила ее в Химейю со свитой императрицы. – Помолчав, Эшлин добавила: – Эту задачу предстоит выполнить только нам с тобой.

Бершад уселся напротив Эшлин:

– Тогда рассказывай.

Когда Эшлин закончила свой рассказ, Бершад потянулся за кувшином, наполнил чашку Эшлин и налил одну себе. В кувшине оказался теплый чай с ароматом нефрита и корицы. Бершад сделал глоток, жалея, что это не рисовое вино.

– Императрица даст нам корабль?

– Да. Отплываем завтра.

Бершад отхлебнул еще чаю.

– Странно, что Хайден согласилась уйти.

– Она не хотела, но вдовы обязаны исполнять приказы императрицы. Окину все поняла. Я не желаю, чтобы Хайден отдала за меня жизнь, особенно теперь, когда она вернулась на родину. – Эшлин посмотрела на Бершада. – Я уже со всеми попрощалась. Теперь твоя очередь.

Бершад кивнул, понимая, что Эшлин хочет остаться одна.

Он направился к двери.

– Сайлас? – окликнула его Эшлин. – И помни, я любую шлюху на тебе учую. Это тебе дорого обойдется.

Губы Бершада дрогнули в скупой улыбке.

– Да разве ж я посмею, королева? Ни за что на свете.

Бершад отыскал Фельгора в баре «Подсадной утки», освещенном тусклым светом огня в трех очагах. За тремя столами сидели пятеро посетителей и четырнадцать куртизанок – семь красоток и семь красавчиков; на всех были лишь тонкие черные юбочки.

Фельгор, тоже почти голышом, в шелковой набедренной повязке, пил рисовое вино из огромной бутыли.

– Сайлас! – завопил он при виде Бершада. – Сайлас, дружище! Выпей со мной.

Бершад уселся рядом и сделал большой глоток. Вино было прохладным и приятным. Он огляделся и сказал:

– Неплохой бордель для портового города.

– Какой же ты невежда, Сайлас. В портовых городах самые лучшие бордели. Сюда