Переполох в Бате - Джоржетт Хейер

Он схватил ее в объятия, говоря:

— И вы не смейте так говорить! Богиня, моя королева!

— О, нет, нет, нет!

Он только рассмеялся и снова поцеловал ее. Серена больше не возражала, ибо как женщина была слишком глубоко тронута таким поклонением и высоко оценивала его постоянство — пусть в душе его царил образ, не вполне соответствующий действительности. Оторвавшись от ее губ, Гектор произнес:

— Как бы мне хотелось, чтобы у вас не было никакого состояния!

Вряд ли можно было ожидать, что она поймет такое отношение, да Серена и не поняла. В мире, в котором она жила, девушка, обделенная наследством, вызывала сострадание. Даже брак по любви во многом определяется статьями брачного контракта, и мужчина должен быть очень богат и совершенно очарован, чтобы связать свою жизнь с бесприданницей. Вид у нее был изумленный, и она повторила без всякого выражения:

— Чтобы у меня не было никакого состояния?

— Да! Я бы скорее предпочел, чтобы вы были без единого пенни, чем обладали бы таким богатством, по сравнению с которым мое собственное состояние кажется жалким.

Смех заискрился в ее глазах:

— А вы глупыш! Неужели вы опасаетесь, что свет примет вас за охотника за приданым? И как только подобная глупость могла прийти вам в голову? Нет, в самом деле, Гектор, вы просто не имеете права быть таким неразумным! Но не падайте духом! Скорее всего, мне много и не достанется. И вы готовы взять меня с моими смехотворными 700 фунтами в год, мой милый охотник за приданым? Предупреждаю вас, я могу и не получить больше!

— Вы говорите правду? — спросил он, посветлев лицом. — Леди Спенборо упомянула о том, что ваше состояние ограничено целым рядом условий, но больше она ничего не говорила. Расскажите мне!

— Хорошо, но если вы решите принять это как доброе известие, мы скорее всего поссоримся, — предупредила она его. — Мой дорогой, но заблуждающийся отец оставил мое состояние (все, за исключением того, что я получила от моей матери) под опеку Ротерхэма. Притом с условием и оговоркой, что тот будет выдавать мне только деньги на карманные расходы в размере, в котором я их всегда получала, пока я не выйду замуж, получив при этом, заметьте, согласие и одобрение его превосходительства лорда Ротерхэма! Если же я вздумаю выйти замуж без его августейшего позволения, то вполне могу, как мне кажется, распрощаться с моим наследством!

Киркби был потрясен, и первые мысли у него были точно такие же, как и у нее.

— Что?! Вы должны добиваться согласия Ротерхэма? Господи помилуй, да я в жизни своей не слышал ничего более возмутительного!

— Именно так, — ответила Серена на удивление радостно. — Надеюсь, теперь вы понимаете, что меня нельзя было винить за ту вспышку гнева, что овладела мною в момент чтения завещания.

— И неудивительно. Ротерхэм, Бог ты мой! Простите меня, но неделикатность подобного условия и… Но об этом я должен молчать.

— Ужасно, не правда ли? И я полностью разделяю ваше мнение.

Мгновение майор молча сидел, плотно сжав губы, но вот какая-то мысль пришла ему в голову, и лицо его расслабилось. Он воскликнул:

— Тогда, если он откажется дать свое согласие, вы будете получать денег не больше, чем вам требуется на ваши платья… и прочие пустяки!

— Очень может быть, но вам не следует говорить это с таким видом, будто вы этому рады.

— Но я же рад!

— Ну а я вовсе нет, — едко возразила Серена.

— Серена, все, что мне принадлежит — ваше, и вы можете делать с этим все, что захотите, — с мольбой проговорил он.

Девушка была тронута, но чувство здравого смысла заставило ее ответить:

— Я вам очень признательна, но что если мне вздумается потратить все, что у вас есть, на «мои платья и прочие пустяки»? Дорогой мой, все это красивые слова, но так дело не пойдет. Кроме того, одна мысль о том, что Иво держит у себя в руках мой кошелек до самой своей смерти — или моей, — да этого одного достаточно, чтобы вывести меня из себя. И теперь, когда я начинаю думать об этом, мне кажется, что он просто не сможет этого сделать. Иво сам говорил мне, что в случае, если он не даст своего согласия без всякой на то причины, я, возможно, смогу разорвать эту опеку. Гектор, если вы сейчас же не перестанете хмуриться, вам придется испробовать на себе мой характер, предупреждаю вас!

Он улыбнулся:

— Ротерхэм никогда не даст согласия на ваш брак со мной.

— Увидим!

— Но никто и ничто не заставит меня отказаться от вас! — сказал майор, подавляя волнение.

— О, вам не следует так говорить. По крайней мере, в завещании отца ни слова не было о том, что я должна уведомлять Ротерхэма о своей помолвке. Но это может быть не раньше осени, когда я сниму траур.

— Осенью! — Это прозвучало с отчаянием, но Киркби моментально взял себя в руки и сказал: — Вы совершенно правы. Мои собственные чувства… Да, это было бы крайне неприлично объявлять о таком событии, пока вы еще носите черные перчатки.

Она протянула руку.

— Да, пожалуй, я согласна с вами, Гектор. Вообще-то я придаю очень мало значения условностям, но в таком случае, как этот… О, подобным заявлением мы только вызовем шум! Между собой мы уже помолвлены, но свет узнает об этом не раньше октября.

Майор почтительно поднес ее руку к губам.

— Это вам принадлежит решение — я же буду всегда только исполнять ваши желания, королева моя!

Глава X

Помолвленная пара посвятила в свою тайну только двух человек. Одним из них была Фанни, а другим — миссис Киркби. Майор просто не мог быть счастлив, не познакомив Серену со своей матерью, и поскольку девушка ни в коей мере не желала показаться невнимательной, скоро она уже взбиралась на гору в направлении Лэнсдаун Кресент в сопровождении своего красавца-кавалера.

Если бы организацией подобной экспедиции занимался сам майор, Серену отнесли бы туда в портшезе, ибо в глубине души он был искренне убежден, что ни одна женщина не способна преодолеть крутой подъем в гору. Именно поэтому его так шокировало решение невесты совершить такую утомительную прогулку. Но Серена думала иначе.

— Как, забираться в тесный портшез в такой солнечный день? Ни за что на свете! — объявила она.

— Ну тогда остается ваша карета! Матушка моя выходит из дому так редко, что ей показалось неразумным держать здесь карету, иначе бы я предложил ее вам.

— Дорогой мой Гектор, — прервала она его. — Не можете же вы серьезно предполагать, что я позволила бы моим собственным лошадям или лошадям вашей матушки надрываться, забираясь на такую гору?

— Нет, и именно поэтому я предлагаю вам нанять портшез. Я опасаюсь, что вы устанете.