Народные сказки и легенды - Иоганн Музеус

Полный отчаяния дух метался, жалуясь четырём ветрам на свою несчастную любовь. Когда приступ ярости утих, он вернулся во дворец и там уныло бродил по опустевшим залам, наполняя их стонами и вздохами. Заглянул ещё раз в парк, но его зачарованный вид не представлял для него прежней прелести, – следы ножек любимой изменницы, отпечатавшиеся на песке, привлекали его внимание больше, нежели золочёные яблоки или разноцветная мозаика самшитовых кустов на цветочных клумбах.

Воспоминания о счастливых мгновениях пробудились в нём с новой силой при виде тех мест, где его прелестная пленница когда-то ходила, стояла, срывала цветы и обрывала их лепестки; где он незаметно подглядывал за нею. Припомнилось ему и то, как окружённый телесной оболочкой, он подолгу беседовал с любимой девушкой. Безмерная тоска охватила его. Наконец, сказав своей первой любви последнее прости, дух излил свою ярость в страшных проклятиях и дал слово в будущем вовсе отказаться от изучения этих коварных и лживых людей и не иметь с ними больше никаких дел.

Придя к такому решению, он трижды топнул ногой о землю, и волшебный дворец со всем его великолепием вернулся в первоначальное Ничто. Пропасть разверзла широкую пасть перед повелителем гномов, и он вновь возвратился в глубь своих владений, унося с собой ненависть и презрение к человеческому роду.

В то время как в горах рушился этот чудесный уголок, созданный фантазией горного духа, князь Ратибор думал лишь о том, как поскорее укрыть в безопасном месте захваченную им на большой дороге прелестную добычу. В сопровождении почётного эскорта из рыцарей и слуг, прекрасная Эмма была торжественно доставлена в столицу её отца. Сочетавшись браком с красавицей-невестой, князь разделил с ней наследный трон и построил город Ратибор, который и сейчас носит это имя.

История о чудесном приключении Эммы в Исполиновых горах, её смелом побеге и счастливом спасении стала народной легендой, передаваемой из поколения в поколение с самых отдалённых времён и до наших дней. Она так понравилась силезским женщинам и их соседкам на севере, юге, востоке и западе, что они тоже стали применять эту хитрость и отсылают скучных мужей считать репы, когда назначают свидание возлюбленным.

Жители тех мест, что расположены вблизи этой горной области, не зная настоящего имени соседа-горного духа, дали ему насмешливое прозвище «Рюбецеллер» или проще – «Рюбецаль», что значит «Репосчёт».

ЛЕГЕНДЫ О РЮБЕЦАЛЕ

Легенда вторая

Итак, мать-земля искони была прибежищем жертв несчастной любви. Неудачливые горемыки, – дети Адама, обманувшиеся в своих надеждах и желаниях,– прокладывали туда путь с помощью верёвки и кинжала, свинца и яда, через чахотку и сухотку либо каким-нибудь иным мучительным способом. Духи же не нуждаются в подобных ухищрениях. Более того, у них есть то преимущество, что они, утешившись после земных страданий, могут, при желании, снова возвращаться на землю, тогда как для смертных обратный путь в мир закрыт навсегда.

Разгневанный гном покинул землю с твёрдым намерением никогда больше не смотреть на дневной свет. Но благодетельное время постепенно исцелило старые раны и стёрло следы печали. Правда, прежде чем это произошло, минуло девятьсот девяносто девять лет. И вот однажды, когда уныние и скука одолели повелителя подземного царства и он пребывал в дурном настроении, его любимец, придворный шут Кобольд, посоветовал ему совершить увеселительную прогулку в Исполиновы горы. Эта идея понравилась Его Величеству. Не прошло и минуты, как цель далёкого путешествия была достигнута и гном очутился посреди большой лужайки, некогда превращённой им в чудесный парк. Тотчас же он снова придал этому уголку его былое великолепие. Впрочем, новое превращение оставалось скрытым от человеческого глаза, так что проходивший мимо путник не смог бы увидеть здесь ничего, кроме дикой глуши.

Знакомая картина розовым светом озарила счастливую пору его первой любви, напомнив о давнем приключении. Казалось, история с прекрасной Эммой произошла только вчера. Гном представил её образ так живо, будто она была рядом. Но воспоминание о коварстве принцессы с новой силой всколыхнуло в нём чувство негодования, которое он когда-то испытал, пытаясь постигнуть человеческую природу.

– Несчастные земные черви! – вскричал он, озирая с высокой горы колокольни церквей и монастырей в городах и сёлах. – Я вижу, вы по-прежнему своевольничаете внизу, в долине. Сколько раз досаждали вы мне своими кознями, но теперь вам придётся заплатить за всё. Я буду травить и мучить вас, чтобы вы трепетали перед Духом Гор! Едва произнёс он эти слова, как услышал вдали человеческие голоса. Трое молодых парней шли горной тропой, и один из них, самый смелый, беспрестанно кричал:

– Рюбецаль, иди сюда! Эй, Рюбецаль, похититель девушек!

История о любовном приключении горного духа с незапамятных времён добросовестно сохранялась в народных преданиях. Переходя из уст в уста, она, как водится, обрастала новыми вымышленными подробностями. Оказавшись в Исполиновых горах, путники обязательно заводили между собой разговор об этом приключении. Всевозможными небылицами они пугали наиболее робких своих товарищей, вольнодумцы же, остряки и философы, не верившие в являющихся средь бела дня призраков, только посмеивались и, шутки ради, или желая показать свою храбрость, принимались вызывать горного духа, дразня его ненавистным прозвищем. Но никто и никогда не слышал, чтобы миролюбивый гном наказал оскорбителя, ибо в глубинах его подземного царства до него не долетало ни единого слова. Тем более ему неприятно было узнать сейчас, какую скандальную известность приобрёл он у здешних жителей.

Как ураган пронёсся гном над сосновым лесом, намереваясь задушить беднягу, потешавшегося над ним без всякого злого умысла. Но тут ему пришло в голову, что такая откровенная месть вызовет переполох в деревнях, люди станут избегать этих мест, и тогда он не сможет совершать над ними свои проделки. Поэтому хозяин гор позволил парню беспрепятственно продолжить путь. Но про себя решил не оставлять его озорство безнаказанным.

На ближайшей развилке дорог насмешник простился с попутчиками и на этот раз благополучно добрался до города Гиршберга. Однако гном невидимой тенью неотступно следовал за ним.

Проводив путника до постоялого двора, он вернулся в горы и стал обдумывать свою месть. Вдруг на дороге, ведущей в Гиршберг, гном увидел богатого еврея, и ему тут же пришла в голову мысль сделать его орудием возмездия.

Приняв облик оскорбившего его парня, он присоединился к еврею и, дружески беседуя с ним, незаметно свернул с дороги, завёл в чащу леса и там злодейски напал на него: вцепился в бороду, избил, а потом, повалив на землю, связал, заткнул кляпом рот и отнял сумку с деньгами и драгоценностями. Угостив беднягу на прощание крепким пинком, он ушёл, бросив его в кустах, ограбленного и полуживого.

Придя в себя от испуга и убедившись, что он ещё жив, еврей стал громко стонать и звать на помощь. Он боялся умереть от голода в этой ужасной глуши.

Вскоре к нему подошёл почтенный человек, по виду горожанин, и участливо спросил, что с ним. Увидев верёвки на его руках и ногах, он развязал их, дал глоток оказавшейся при нём живительной воды и вывел на дорогу, – одним словом, обошёлся с ним, как милосердный евангельский самаритянин с человеком, подвергшимся нападению разбойников [77]. Словно архангел Рафаил юного Товия [78], горожанин любезно проводил ограбленного еврея до дверей постоялого двора в Гиршберге, дал ему немного денег на пропитание и, попрощавшись, ушёл.

Как же удивился еврей, когда войдя в трактир, увидел грабителя, свободно и непринуждённо сидевшего за кружкой простого вина и весело шутившего с соседями по столу, будто не чувствуя за собой никакой вины. Рядом с парнем лежал его дорожный мешок, куда он, должно быть, спрятал украденную сумку. Не зная, верить ли собственным глазам, поражённый еврей пробрался в угол и стал обдумывать, как вновь завладеть своим добром. Он был уверен, что не ошибся, поэтому незаметно вышел за дверь, отправился к судье и подал ему свой «Привет вору» [79].

Гиршбергская юстиция, так же, впрочем, как и всякая другая, славилась тогда тем, что быстро и решительно утверждала право и справедливость, если при этом было чем поживиться. Во всех других случаях она плелась черепашьим шагом.

Много повидавший еврей был уже знаком с этим обычаем и указал нерешительному судье, долго колебавшемуся, принять его донос, или нет, на ценность пропажи. Ободренный золотой надеждой судья тотчас отдал приказ об аресте грабителя.

Стражники с копьями и палками окружили постоялый двор, схватили ни в чём не повинного парня и привели в ратушу, где уже собрались мудрые отцы города.