Древняя штучка - Николай Иванович Леонов

извини, но ты – как геморрой. Вроде и не смертельно, а спокойно жить не дашь… Чего ты там хотел спросить?

– Рая, ты хорошо знаешь горничную Ирину? Не в курсе, она владеет английским? – спросил Крячко, стараясь придать голосу оттенок скучающего безразличия.

Но Раиса сразу уловила его чрезвычайный интерес к этой теме и спросила напрямую:

– Вы что, собираетесь ее «заластать»?

– Нет, что ты! Просто хотелось бы задать несколько вопросов по Фэртону и Дебирэ. Вот и все! – поспешил заверить Стас.

– Да-а? Ну хорошо, Стасик, скажу. Да, «спикает» она классно, не хуже меня. Но вы ее точно не кинете в «обезьянник»?

– Нет! Разговор намечается такой же, как и с тобой: хочу узнать у нее, о чем при ней говорили эти двое, – несколько приврал Станислав. – Она же им тоже не расписывалась в том, что хорошо владеет английским?

– Ну, насчет этого я не в курсе. Но вроде бы этим она никогда не козыряла. Только где ты ее будешь искать? Она сегодня выходная.

Закончив разговор с Раисой, Крячко изобразил руками жест, как если бы хотел сказать: «Ай да Ирина! Ай да тихоня!»

– Надо срочно узнать адрес Ирины и договориться с ней о встрече. – Гуров вопросительно взглянул на приятеля: – Возьмешь это на себя? Или мне к ней съездить?

– Ну, если у тебя что-то еще запланировано, то – занимайся… Давай съезжу я, – охотно согласился тот.

– Да, есть один адресок – хочу посетить выставку этого «великого задописца» Шэпли. Ну а пока надо позвонить Вольнову, пусть по своим каналам выяснит, кто есть кто и на кого работает. Ну, в смысле, из наших иностранных «клиентов». Надо бы в этом плане «прозвонить» и наш организованный криминал. Не исключено, он был нанят кем-то с Запада для этих же целей. Например, каким-то крупным гангстерским синдикатом.

– Ну, тогда я пошел к информационщикам, чтобы пробили адрес и телефон Ирины, – поднялся Стас и, выходя из кабинета, небрежно махнул рукой.

Глава 7

Лев набрал номер Вольнова и рассказал ему о том, что удалось узнать за последние часы.

– Теперь есть все основания считать, что смерть Дебирэ – не несчастный случай, а замаскированное под него убийство. Слушай, Саш, а ты не мог бы выяснить по своим каналам, что собой представляет находящаяся в Женеве некая Международная гильдия независимых историков? И есть ли соответствующая информационная база? И еще интересует одна похожая шарашка – Ассоциация исторического поиска, которая обитает в Сан-Франциско. Хотелось бы знать, какое к ним отношение могут иметь профессор Мартинган из Уэльса, итальянец Джузеппе Борзини, бельгиец Рене Дюппелен. Ну, еще и те, кого ты уже разыскивал, все три Джереми – Биггс, Локс, Шэпли, и эти двое «голубков» – ныне покойный Дебирэ и Фэртон… Если хотя бы что-то удастся найти, то хотелось бы знать, не завязаны ли на этом и наши криминальные главари, такие как Бирюк и Лекарь. До завтра сможешь что-нибудь накопать?

– Ну, как сказать? Не исключено, что уже даже сегодня могут быть какие-то результаты, – пообещал Вольнов. – Так что до связи!

Созвонившись с информационщиками, Гуров выяснил, где именно проводится выставка картин американского «корифея современного искусства» Джереми Шэпли. Как оказалось, для экспозиции своих работ американец выбрал не так давно переоборудованную в выставочный зал бывшую пельменную на Ползуновской под названием «Пельментик», которое оставили и для выставки, признав его современным и «продвинутым».

Вызвав служебное авто, Лев отправился на улицу, носящую имя уральского инженера, некогда создавшего первую в мире паровую машину. Прибыв к «Пельментику», он еще издалека увидел яркие афиши, которыми были обклеены стены бывшей пельменной. Разумеется, такой длинной очереди, каковую ему уже не раз доводилось видеть к дверям Третьяковки, здесь не было и в помине. Тем не менее сказать, что выставка не пользуется вообще никаким успехом, было бы нельзя. Входная дверь поминутно открывалась и закрывалась, кто-то спешил зайти в выставочный зал, наверное, чтобы насладиться «высоким современным искусством», а кто-то, наоборот, выходил, как видно, «духовно обогащенный и просветленный».

Войдя в вестибюль галереи и взяв у пожилой билетерши билет, за который с него слупили «пятихатку», Лев шагнул внутрь и с порога увидел прямо напротив себя один из главных «шедевров» Шэпли – полотно размером примерно два на два метра, на котором весьма реалистично была изображена чья-то раскормленная задница. На правой ягодице «лица экспозиции» красовался здоровенный, уже перезревший чирей, что и подтверждала надпись на этикетке под картиной – «Вoil». Далее на стене был еще один нижепоясной «шедевр», поименованный «Rosy cheeks» («Румяные щечки»).

Неспешно шагая вдоль полотен «гения современного искусства», Гуров себя еле сдерживал, чтобы или не рассмеяться, или не начать выражаться непечатным слогом. Мало того, что здесь и в самом деле, будь то натюрморт, пейзаж или батальная сцена, на первом плане обязательно фигурировали чьи-то голые чресла, так еще и названия картин были им под стать, столь же нелепые, сколь и банальные. Впрочем, «истинных ценителей современного искусства» это ничуть не смущало. Молодая пара, купив один из образцов «задописи», с многозначительным видом рассматривала свою покупку, время от времени обмениваясь какими-то восхищенными комментариями.

Не удержавшись, Лев громко рассмеялся, и, словно вынырнув из-под земли, перед ним тут же появились два неких подобия персонажей из американской киношки «Люди в черном». Оба в «суперменских» черных очках, лакированных туфлях и отлично сшитых костюмах, с галстуком-бабочкой. Усиленно корча из себя крутяцких западных секьюрити при рязанско-тамбовских «фейсах», охранники с вежливым недовольством поинтересовались, весьма неумело придавая своим голосам англосаксонский акцент:

– Сэр, у вас проблемы? Вы создаете шум, чуждый духу данного вернисажа, и поэтому ваше присутствие здесь представляется нам неуместным. Мы бы попросили вас покинуть помещение во избежание проблем!

– Знаете, «сэры», это у вас сейчас могут появиться о-о-очень серьезные проблемы! – Показав парням свое удостоверение, Лев им почти доброжелательно улыбнулся, отчего у тех моментально вытянулись лица. – Я хочу увидеть автора этих «шедевров», мистера Шэпли. Только не надо говорить, что его здесь нет, – ложь сокращает продолжительность жизни, проведенной на свободе.

В момент растеряв весь свой лоск, многозначительность и даже англосаксонский акцент, парни пообещали, что немедленно выяснят у этого самого мистера, не против ли он встретиться с представителем российского федерального сыскного ведомства. Один из