Лужёная глотка - Джанет Иванович

— Если я не высохну в ближайшие несколько минут, то покроюсь плесенью.

Хукер завел мотор и пересек скоростное шоссе, въехав на стоянку мотеля. Он сдал задом на парковочное место в дальнем углу, откуда нам хорошо было видно всю стоянку и заднюю дверь гостиницы. Лучшего места для засады и не пожелаешь.

Только мы устроились поудобнее, как на стоянку въехал «таурус». «Лексуса» с ним не было. Хукер вытащил пистолет. Родригес и Лукка выбрались из «тауруса» и согнулись под дождем. Хукер потянулся к ручке на дверце, как вдруг на парковке показалась и остановилась еще одна машина. Хукер убрал руку от ручки.

— Такое ощущение, как будто сдаешь тест в школе и не знаешь половины ответов, и вдруг начинает работать пожарная сирена, — заметил он. — Ты вроде бы как и спасен, но в конечном счете тебе все равно придется сдавать этот тест, и ты окончательно провалишься.

Родригес с Луккой пересекли стоянку и исчезли внутри здания. Они насквозь промокли, а их ботинки и нижний край штанин были сильно заляпаны.

— Похоже, они копались в грязи, — повернулась я к Хукеру.

— Точняк, мальчики были заняты.

— Тоже думаешь, что они топили машину?

— Машина, скорее всего, на дне озера Норман.

Зазвонил телефон Хукера. Это снова был Чокнутый.

— Помнишь местечко, которое ты прикупил под будущую мастерскую? — спросил тот по громкой связи.

— На Гудинг-роуд?

— Ага. Мне тут недавно довелось проехать мимо него, забирал ребенка от друзей. Ну, в общем неважно. Кажется, парни, о которых ты спрашивал, тусовались в том самом месте. Не уверен, что это были именно они, дождь шел и все такое, но, по-моему, они подходили под твои описание. У крупного ссадина на голове. Они как раз стояли около своих машин. Подозреваю, что они искали тебя.

— Какие именно машины?

— «Таурус» и голубой «лексус».

Хукер нажал отбой и начал биться головой о рулевое колесо.

— Что? — спросила я. И тут до меня дошло. — Обожежмой, ты же не думаешь, что они похоронили Берни на территории твоего участка? Откуда они узнали, что он твой?

— Все знают, что он мой. Я не стал брать инструментальный цех, но купил этот склад. Перепланировка пока не начиналась, но на складе висит большой рекламный знак, сообщающий, что это будущий дом «Хукер Мотор Спортс». — Хукер завел мотор. — Нам придется проверить, что там и как. Похоронить Берни на моей земле с их стороны было бы ловким ходом. Тогда они покончили бы со всем одним махом. Есть три трупа. На одном отметины зубов, которые точно соответствуют зубам моего пса. Два других найдены на территории моей собственности. Все, несомненно, застрелены из одного и того же оружия. И не сомневаюсь, они рассчитывали, что я буду слишком мертв, чтобы защитить себя.

Мы проехали полмили, и Хукер свернул к торговому ряду, разместившемуся вокруг «Уол-март»[24].

Он припарковался и сунул мне пачку баксов.

— Купи лопату… ну так, на всякий случай. Я бы сам пошел, но боюсь, что меня узнают.

Двадцать минут спустя я вышла из магазина под дождь, везя перед собой тележку. Там лежали две лопаты, ручной электрический фонарь и коробка с огромными мусорными мешками. Просто на всякий случай. Еще у меня были с собой пакет с собачьей едой и три галлона воды для Бинза, плюс сухая одежда для Хукера. Я забежала в соседнее здание супермаркета, купила курицу-гриль, несколько булочек и упаковку пива. Сгрузив все на заднее сиденье, я запрыгнула на свое место.

Потом открыла пакет с булочками и скормила одну Хукеру.

— Надеюсь, нам не придется воспользоваться лопатами. Выкапывание промокших трупов не стоит во главе списка моих любимых занятий.

Глава 10

Дождь постепенно перешел в морось, небо заволокло тяжелыми тучами, свет — невесть что: то ли сумрак, то ли сумерки. Собственность Хукера находилась на сельской дороге, вдоль которой то тут, то там попадались маленькие автомастерские и сопутствующие им заведения. Недвижимость представляла собой классический шлакоблочный склад, поменьше того, что мы использовали ранее. Склад был окружен бетонной площадкой, которая упиралась в три отсека с задней стороны и в дверь спереди. За пределами площадки росла чахлая трава и лежала непроходимая грязь. А еще дальше виднелся лес.

Хукер подъехал с задней стороны склада и остановился. Мы вышли и стали обходить строение. Остановились, лишь заметив участок грунта у дальнего угла, который недавно перекапывали. Небольшой холмик, от которого в воздухе витал запах свежевспаханной земли. На окрестной грязи отпечатались подошвы ног и следы шин. Следы уже смывало дождем.

— Твою мать, — произнес Хукер. Прозвучало скорее как вздох, чем ругань.

Я с ним совершенно была согласна.

— Как такое случилось? — спросила я его. — Это же настоящий кошмар. Я на такое не подписывалась.

Хукер развернулся и, пробираясь через месиво, пошел к внедорожнику. Я побрела за ним, не глядя, куда ступаю. Я и так была по щиколотку в грязи. Волосы пали безжалостной жертвой дождя и облепили лицо. Джинсы промокли до трусиков. А сама я продрогла до костей.

Бинз высунулся, когда Хукер открыл боковую дверь. Он нацепил на морду взволнованное выражение типа «А что сейчас будет?», демонстрируя всем своим видом желание принять участие в приключении.

— Прости, парниша, — сказал Хукер. — Слишком грязно. Придется тебе остаться в машине.

Какая ирония. Этот пес обожал валяться в грязи, а ему пришлось торчать в машине. Я же хотела остаться в машине, а мне приходилось барахтаться в грязи.

Я взяла лопату и фонарик и пошла за Хукером к могиле. Встала на изготовку, воткнула лопату в грязь и отбросила шмат земли почти на десять футов в сторону. А потом просто снова и снова втыкала лопату и отбрасывала эту проклятую грязь. В какой- то момент я подняла взгляд и увидела, как Хукер смотрит на меня.

— Ты так упорно копаешь, словно собираешься что-то разрушить, — сказал Хукер. — И у тебя то самое выражение на лице, словно тебе в задницу врезались трусы.

— У меня стринги. Они и так всегда врезаются.

— О, черт, — поморщился Хукер. — Не хочу, чтобы ты мне об этом говорила. Я только о том и буду думать.

— Лично я счастлива бы отвлечься, поскольку слишком паршиво то, о чем нам приходится думать.

В общем-то, я копала, как демон, потому что страшно бесилась. Нет в мире справедливости. Все ведь началось, как доброе деяние, а не должны добрые дела вот так заканчиваться. Где же награда за хорошее поведение? Где удовлетворение?

Я ткнула лопату в грязь и попала на что-то твердое. Не на камень. Камень бы звякнул. А тут раздалось глухое бух, от которого у меня дыхание сперло в груди. Я потянула лопату назад: к ее концу прицепился оборванный кусок ткани. На меня снизошло оцепенение, и я застыла с лопатой в руках, повисшей в футе от земли. В нутро проник ледяной ужас, пульс забился в ушах, и сознание померкло. Я услышала, как кто-то зовет Хукера. И догадалась, что это я.

Очнулась я на заднем сиденье внедорожника, надо мной, тяжело сопя, стоял Бинз. Позади собачьей башки маячило лицо Хукера. Оба обеспокоено смотрели на меня.

— Думаю, я нашла Берни, — сообщила я Хукеру.

— Знаю. Ты вдруг побелела и шлепнулась лицом прямо в грязь. До чертиков напугала меня. Ты в порядке?

— Не знаю. А что, похоже, что я в порядке?

— Ага. Чуточку чумазая, но мы тебя умоем, и будешь, как новенькая. Ты можешь дышать носом?

— Ага. Теперь, когда мы его нашли, что с ним делать?

— Мы должны убрать его отсюда, — ответил Хукер.

— Ни за что! Это просто ужасно. Дождь и эта грязь, тело, наверно, все в червях.

— Я совершенно уверен, что для опарышей еще слишком рано, но кое-какие божьи твари водятся. Большая сосущая гадость.

У меня в голове снова зазвонили колокола.

— Я чувствую себя грабителем могил, — пожаловалась я.

— Милочка, да мы делаем ему одолжение. Вряд ли ему хотелось быть похороненным позади моей мастерской. Он меня не любил. Мы положим его в отличный чистый мусорный мешок и увезем в местечко получше. Мы даже могли бы купить ему цветы.

— Цветы — это было бы здорово.

Мне показалось, что Хукер закатил глаза, но я могла и ошибиться. У меня все еще стояла пелена в глазах.

— Оставайся с Бинзом, — приказал Хукер. — Я могу и сам закончить.

Я лежала совершенно тихо, давая время своей голове проясниться. Бинз плюхнулся рядом и лежал, теплый и надежный такой. Когда к губам и пальцам вернулась чувствительность, я выползла из машины. Все так же было темно и моросило. Ни луны. Ни звезд. Ни уличных фонарей. Только различалась степень темноты неба и здания.

Хукера я услышала раньше, чем увидела. Он тащил Берни. Кажется, он тянул Берни за ноги, но трудно было сказать, поскольку тот был в мешке и перемотан шнуром.

— Какая-то странная форма для тела, — сказала я Хукеру.