Зенит. История 100 лет - Алексей Владимирович Андрианов

и двадцатилетнему на тот момент Вячеславу Малафееву, который спустя всего два года надолго станет основным вратарем «Зенита».

– В последнем матче сезона 1999 года в Элисте Анатолий Викторович Давыдов поставил в ворота меня, – вспоминает Вячеслав Малафеев. – С точки зрения турнирного положения поединок с «Ураланом» ничего не решал, мы при любых раскладах оставались восьмыми, однако эта встреча была важна прежде всего в психологическом плане. Это был мой первый «сухой» матч на высшем уровне.

После окончания сезона Виталий Леонтьевич решил пригласить в тренерский штаб Юрия Андреевича Морозова, который работал с Давыдовым еще в его бытность футболистом «Зенита». У ученика и учителя сложилась неплохая химия, однако из-за неудач на старте чемпионата Давыдов уже после пятого тура написал заявление об отставке. Отказался Анатолий Викторович и от предложения Морозова работать вторым тренером. Это был очередной поступок, характеризующий личностные качества этого замечательного человека. Третий приход Морозова в «Зенит» ознаменуется бронзовыми медалями десятого чемпионата России и выходом в финал Кубка страны 2002 года. Тогда судьба отмерила уроженцу Синявино Ленинградской области, заслуженному тренеру СССР, кандидату педагогических наук, кавалеру ордена Дружбы всего два с половиной сезона работы в «Зените» и пять лет жизни. На похоронах Морозова я своими глазами видел плачущего Кержакова – красноречивое доказательство истинного отношения к своему наставнику молодых, порою строптивых местных воспитанников. Но все это будет потом. Пока же «Зенит» стремительно набирал авторитет в отечественном футболе и первым из российских клубов остановился в двух минутах от завоевания европейского трофея.

Морозов

О характере Юрия Андреевича говорят две истории. Однажды в «Зенит» приехал весьма перспективный молодой футболист. В нулевые «просмотровым» игрокам не выдавали зенитовской формы, а разрешали выходить на поле в собственной экипировке: бутсы, гетры, трусы, футболка. При этом свято чтили традиции: никаких красных оттенков, чтобы не провоцировать ассоциации с московским «Спартаком». В тот раз это не получилось – парень начал разминку в белых трусах и в красной футболке. Вышедший на поле Юрий Андреевич, на дух не переносивший «Спартак», выдал такую бурю эмоций, что гулявшие по парку женщины с колясками сломя голову побежали прочь, а с ветвей близстоящих деревьев взлетели все птицы. В итоге даже не начавшаяся первая тренировка оказалась для незадачливого юноши последней в «Зените». А вторую историю, стоившую работы бессменному видеооператору команды Сергею Тарасову, рассказывает непосредственный участник событий Алексей Игонин.

– На сборе в Чехии мы спонтанно собрались в номере кого-то из опытных игроков. Номер маленький – кто-то приходил, кто-то уходил. Заскочил видеооператор Сережа Тарасов. Конечно, общались так шумно, что к нам несколько раз заходил тренер вратарей Сергей Приходько. Да, мы нарушали режим, сидели после отбоя, на следующий день у нас была игра. Нынешним профессионалам «Зенита» даже в голову не придет собраться в номере, нарезать сыра, пить местное кислое вино и рассказывать друг другу веселые байки. Но в те времена нас, молодых и горячих, заперли на сборах не в самых цивильных условиях, однако это был разовый случай, мы совершенно спокойно поговорили с Юрием Андреевичем, пообещали ему выиграть матч. Выпили по полбутылки вина – и что, никто играть бы не смог? Нет! Мы действительно победили, но пошли санкции: убрали из команды Тарасова, возникли вопросы по Лепехину, подвис Серега Осипов. Мы ходили на поклон к Юрию Андреевичу, просили за Тарасова, однако главный тренер остался непреклонен.

В 1984 году в аналогичной ситуации Павел Федорович Садырин, застав игроков за распитием спиртных напитков, пересчитал собравшихся и произнес ошеломившую всех фразу:

– Вас четырнадцать. Где еще двое? Оштрафованы будут те, кого здесь… нет.

Тренировки «Зенита» начала нулевых – это тяжелейшие прыжковые серии, тридцатипятиминутные интенсивы, огромный объем беговой работы, голландская школа Ринуса Михелса, которую Морозов и Лобановский адаптировали под советские реалии. Но сам «Зенит» уже про Ленинград: такой же вольный ветер, отчаянно смелая молодежь, бунтарский дух. «Мы дети проходных дворов», – пел Виктор Цой. В котельной «Камчатка» на улице Блохина, в километре от «Петровского», хорошо понимают песни «Кино». Разгром «Крыльев Советов» и «Факела» с общим счетом 8:0 и гостевая победа над «Спартаком» подарили болельщикам яркие эмоции. «Зенит», буквально летавший по полю, успешно стартовал и в Кубке Интертото. Несмотря на то что после первого матча с «Приморьем» клуб с пафосом проводил Александра Панова в «Сент-Этьен» (где же вы, поклявшиеся тогда в вечной любви?), мы с оптимизмом смотрели в будущее. Еще до ухода Панова Морозов пригласил в основной состав выступавшего за «Зенит-2» Андрея Аршавина, который дебютировал в главной команде в ответном полуфинальном матче Кубка Интертото с «Брэдфордом». К тренировкам и играм привлекались автор редкого по красоте гола в ворота «Приморья» Нагибин, а также Акимов и Мосин. Звучали и тревожные нотки.

– Правда, что в 2000 году возник первый серьезный конфликт между молодежью и опытными футболистами? – спрашиваю светлого человека Максима Мосина, после окончания карьеры нашедшего себя в работе с детьми.

– Да, правда.

– Шла борьба за место под солнцем?

– Не думаю. Просто в то время были не очень большие зарплаты, опытные игроки не хотели терять и свое место в составе, и премиальные, за счет которых кормили семьи. Юрий Андреевич только возобновил работу с командой в должности главного тренера, что стало определенной неожиданностью как для молодежи, так и для стариков. Каждый доказывал свою состоятельность: молодежь выкладывается, значит, и старики не должны уступать.

В «Зените» выступало несколько возрастных игроков, воспитанных в советской системе. В мужском коллективе отношения складываются по-разному, но при Морозове все было подчинено интересам команды. В разговоре со мной и Константин Лепехин, и Валерий Цветков отрицали факты буллинга, в военной терминологии – неуставных отношений.

– Смотря кто какой смысл вкладывал в понятие «дедовщина», – объясняет Лепехин. – За пивом я никого не посылал, по ночам не бил. Если кого что и просил, то взять мячи и отнести их на поле. И это теперь называется психологическим давлением? Мне, новобранцу «Зенита», кто-то из ветеранов спокойно объяснил, что, например, нельзя через кухню проходить в бутсах. Так люди передавали традиции, сложившиеся в «Зените» еще с шестидесятых годов. Я до двадцати семи лет носил на выезд докторскую сумку, у нас было так заведено – кто-то помогает врачам, кто-то – администраторам.

Но именно в тот момент в «Зените» произошла трагедия: на заключительной тренировке на сборе в Голландии в столкновении с Константином Лепехиным перелом ноги получил Максим Мосин, в январе забивший красивый гол в ворота «Зимбру». В марте 2000 года я сидел