Монако. Полная история страны - Анна Юрьевна Мулен

умолкнуть. Он понимал, что любая активность с его стороны может привести к катастрофе. А потом декрет Конвента от 15 декабря 1792 года, предписывавший генералам республики организовать во всех странах, в которые они войдут, свободные администрации по образцу французских, вызвал бурю. Генерал Жан-Батист де Брюне, вопреки нейтралитету, применил декрет в Ментоне, и Монако последовало этому примеру, несмотря на протесты офицеров князя, утверждавших, что декрет издан только для стран, суверены которых находились в состоянии войны с Францией, и он не может применяться к государствам-союзникам, признанным Конвентом.

В этом случае генерал де Милло мужественно защищал права суверена. 4 января 1793 года он выразил протест против уничтожения княжеских гербов, но безуспешно. Всякое сопротивление стало бесполезным.

Александр Мари Колен.

Портрет Лазара Карно. 1863

Если сначала, хотя дух революции и охватил монегасков, которые восторженно приветствовали французскую Декларацию прав человека и гражданина, народ продолжал поддерживать своего князя, позволив тому сохранить дворец и роль главы государства, то потом Оноре III вдруг понял, что может теперь принимать только те законы, которые были ему предложены неким демократически избранным собранием. И князю не оставалось ничего иного, кроме как позволить крупным коммунам Монако формировать собственные собрания. А те сформировались в Национальное собрание Монако, и оно провозгласило отречение князя. На следующий день генерал де Брюне должен был передать французскому Конвенту пожелание о воссоединении княжества с Францией.

Это пожелание было услышано. 14 февраля 1793 года Лазар Карно, назначенный членом Комитета общественного спасения, представил Конвенту доклад о желательных присоединениях новых территорий к республике. В докладе фигурировали княжество Монако, Брюссель и еще некоторые части Бельгии.

Вот выдержки из доклада, который Лазар Карно зачитал на заседании Конвента 14 февраля 1793 года:

«Дух свободы проник в эту страну с блеском наших побед, и жители Ниццы объявили себя свободными, а жители Монако вскоре последовали этому примеру. Они образовали свои первичные ассамблеи в городах Монако, Рокбрюн и Ментона; они выразили свое желание воссоединить свою территорию с территорией Французской республики, и это желание было подтверждено Конвентом. Протоколы этих собраний констатируют, что желание граждан было единодушным, и они выражают самое горячее желание, чтобы их требование было поскорее выполнено. Таким образом, это объединение может быть проведено без какой-либо несправедливости, и, даже приняв принципы старой дипломатии, было бы легко установить, что в свое время княжество Монако было не чем иным, как узурпацией, как грабежом, совершенным Францией. Но в наши нынешние принципы не входит вступать в эти дискуссии, и мы считаем напрасными возражения князей против суверенитета народов. Наши действия должны определяться другими мотивами. Если вы оставите этот народ после только что совершенного им демарша, он не сможет сам постоять за себя и снова попадет в кандалы какого-нибудь тирана или, возможно, окажется вынужденным броситься в объятия своих бывших хозяев. Таким образом, национальное достоинство должно подтолкнуть вас к удовлетворению желаний жителей страны Монако. Рассматриваемая же с точки зрения нашей общей обороны, эта страна не является абсолютно ничьей, она отодвигает наши границы до подножия гор, которые естественным образом их устанавливают».

При этом комиссар Карно[18] проявил по отношению к Оноре III исключительную мягкость. Он признал, что князь всегда был искренним другом и союзником Франции, и теперь он имеет право на лояльность французского народа и личную защиту – но уже как простой гражданин. Конвент издал свой декрет на следующий день, 15 февраля, а 4 марта уполномоченные в графстве Ницца, аббат Грегуар и Жаго, прибыли в Монако, чтобы объявить об этом. Княжеская власть в Монако была упразднена, а территория княжества была присоединена под названием Форт-Эркюль (Fort d’Hercule) к французскому департаменту Приморские Альпы.

Монумент Национальному конвенту в Пантеоне Парижа

С потерей суверенитета в Монако начался период бедствий и опасностей, в течение которого Оноре демонстрировал решимость и твердость. Несколько раз начиная с 10 августа, он был объектом обвинений со стороны отделения Красного Креста, на территории которого находился особняк «Монако». Его навещали на дому, и каждый раз он избегал больших неприятностей, охотно внося крупные суммы в Фонд патриотических пожертвований и отказываясь от своих лошадей и экипажей ради помощи армейским службам.

Войска Конвента, участвовавшие в войне против Австрии, союзницы Пьемонта-Сардинии <…> вторглись в княжество (несмотря на его нейтралитет) 22 октября 1792 года что привело к революции. 15 февраля 1793 года «Монакский Конвент», созванный собраниями общин Монако, Рокбрюна и Ментоны, состоявший из повстанцев, взбудораженных иностранными лидерами, проголосовал за присоединение княжества к Франции, свержение Гримальди и провозгласил «свободную и независимую республику». Затем Карно обратился в Конвент с запросом об аннексии. Аббат Грегуар и судья Жаго прибыли в Ниццу, чтобы организовать департамент под названием Приморские Альпы. В письме временной администрации Монако от 13 апреля 1793 года они выразили сожаление по поводу того, что население организует «восстание и сопротивление официальным властям». Оно действительно избрало мэром генерала Милло, бывшего лейтенанта короля и близкого человека к Оноре III, который был свергнут <…> Город Монако был переименован в Форт-Эркюль в память о его древнем прошлом, а часовня была преобразована в храм Разума, при этом все религиозные символы были оттуда удалены. Эта революционная аннексия на самом деле привела только к укреплению национальной идентичности монегасков, обладавших очень сильными религиозными чувствами и уставших от лишений.

ДОМИНИК ШАНЬОЛЛО ДЕ САБУРЕ,

французский политолог и юрист

Таким образом, бывший князь Оноре III смог кое-как дожить до осени 1793 года. Закон о подозрительных (Loi des suspects) вроде бы не касался того, кому, по словам Лазара Карно, безопасность и защита были гарантированы от имени французской нации, но через 11 дней после обнародования этого закона Оноре Гримальди все равно был арестован.

Все члены княжеской семьи, оставшиеся во Франции, были брошены в тюрьму. Старший сын князя Оноре, следуя его примеру, не покинул ни Францию, ни даже Париж, и он был арестован, как и его отец, и находился под стражей 15 месяцев.

Неизвестный художник. Портрет Марии-Терезии де Шуазель-Стэнвилль.

XVIII век

Супруга младшего сына Оноре III Жозефа, Мария-Тереза де Шуазель-Стэнвилль, была гильотинирована в Париже 27 июля 1794 года. Сам Жозеф Гримальди отсутствовал с 1790 года. Когда события стали совершенно угрожающими. он ушел в отставку. Его жена вернулась в Париж, не выдержав разлуки с двумя оставшимися там дочками. Впервые она была арестована в начале 1793 года как вернувшаяся эмигрантка. Вмешательство Оноре III привело к тому, что ее статус иностранки был признан: ее освободили под залог. Она была снова заключена