Рыжий кот в темной комнате - Наталья Александрова

– К дьяволу? – уточнила любознательная девушка.

– Тсс! – Старый экскурсовод прижал палец к губам и испуганно огляделся. – Зачем же вы так? Ни к чему произносить его имя без особой надобности! Он этого очень не любит!

– Вот как? Ну извините…

– С этой его коллекции, – продолжил Луций Ферапонтович, – и начался, собственно, наш музей. В годы революции он удивительным образом сохранился и даже приумножился – не иначе как Сам хранил его от всех неприятностей…

– А что случилось с владельцем особняка?

– Барон сумел вовремя покинуть Россию, перебрался в южную Францию, где попытался восстановить масонскую ложу, но безуспешно: французы – люди прижимистые и не особенно охотно жертвуют деньги на такие сомнительные проекты…

– А что было с музеем?

– После революции в этом особняке некоторое время размещался клуб реввоенморов…

– Кого? – удивленно переспросила девушка.

– Революционных военных моряков, проще говоря – матросов. Знаете, это такие здоровенные, в бескозырках, широченных брюках и все перепоясанные пулеметными лентами…

– Ну да, видела на картинках…

– Вот-вот! Военморы были публикой очень специфической, колдовством и магией увлекались до крайности и с самим Князем Тьмы пытались наладить дипломатические контакты, так что музей при них процветал и обогатился новыми, чрезвычайно интересными экспонатами. Однако тут, как назло, случился Кронштадтский мятеж, большую часть реввоенморов перестреляли и клуб их закрыли, а затем передали его профсоюзу водопроводчиков и ассенизаторов. Эти были попроще, к черной и белой магии не склонны, хотя имели некоторое косвенное отношение к нечистой силе. При них музей едва не ликвидировали, но, видно, опять Сам уберег – все экспонаты перенесли в этот подвал, где они благополучно сохранились. Вход в подвал замуровали и благополучно забыли о нем на несколько десятков лет.

Вспомнили о нем уже в семидесятые годы прошлого века, когда в особняке разместили ВНИИПНЯ. Первый директор института поднял все строительные чертежи, исторические планы здания и обнаружил на них этот самый подвал. Стенку разобрали, подвал расчистили и обнаружили в нем удивительно хорошо сохранившуюся музейную экспозицию. Тогда-то директор института решил восстановить музей, поскольку он имеет прямое отношение к тематике, которой занимается институт, – к паранормальным явлениям.

Сначала музей был восстановлен как отдел института, здесь сотрудники ВНИИПНЯ изучали труды предшественников и пытались как-то применить их к своим разработкам.

– Как же это?

– Одно время активно обсуждалась идея создания эскадрильи ведьм в составе военно-воздушных сил. Понятно, что на основе помела не построишь полноценный бомбардировщик или истребитель, но самолет-разведчик вполне можно. Однако этот проект не получил развития из-за человеческого фактора…

– В каком смысле?

– В самом прямом. Ведь личный состав эскадрильи должен был строиться по обычным правилам военной части – там должны быть офицеры и рядовые, командный состав. А ведьмы – они и есть ведьмы, у них с дисциплиной очень плохо, а уж заставить их подчиняться друг другу – это вообще невозможно. Они все перессорились, каждая претендовала на высшую должность и доказывала, что она круче остальных… в общем, этот проект провалился. – Луций Ферапонтович перевел дыхание и продолжил: – После неудачи с авиацией, попытались создать при штабах дивизий особые подразделения боевой магии. Ну, знаете, представляли себе это дело так – выходят на поле боя боевые маги и превращают личный состав вражеской армии в крыс или лягушек. Или просто заставляют окаменеть перед самым боем. Удобно, конечно. Но тут снова возникли кадровые проблемы. Ведь большинство боевых заклинаний написано на древних, по большей части мертвых языках – вавилонском, шумерском, на языке Атлантиды. Специалистов, конечно, нашли, но они все, как вы понимаете, люди пожилые, невоеннообязанные, так что могли работать только экспертами и инструкторами, а личный состав магических подразделений набирали из перспективной молодежи.

Ну, молодежь, конечно, бойкая, с хорошей боевой и физической подготовкой, но вот способности к языкам, особенно к мертвым, подкачали. То есть они, конечно, могли заучить пару-тройку заклинаний, но в ходе испытаний выяснилось, что вавилонские заклинания с воронежским или, допустим, нижегородским произношением совершенно не работают. То есть не дают никакого эффекта.

После такой неудачи командование сухопутных войск вслед за авиацией утратило интерес к оборонным возможностям магии. Но зато на горизонте появились представители военной разведки. Их особенно интересовали два направления: оборотни и невидимость…

– Шапка-невидимка? – удивленно осведомилась девушка. – Я всегда считала, что это выдумки, бабушкины сказки…

– Разумеется, выдумки! – кивнул экскурсовод. – Вы совершенно правы, никаких шапок-невидимок не существует в природе. Ну, сами посудите, как шапка может сделать кого-то невидимым? Разумеется, это суеверие! Вот кольцо Альберта Великого – это вполне реальный артефакт, если надеть его на средний палец левой руки и трижды повернуть по часовой стрелке, действительно можно на какое-то время стать невидимым. Так вот, представители разведки интересовались применением этого кольца и возможностью изготовления его аналогов в промышленных масштабах. Само собой, невидимый агент получает огромные преимущества, он может проникнуть на любой охраняемый объект противника, на командный пункт или в штаб. Но тут возникли серьезные технические проблемы. Подлинное кольцо Альберта Великого – вещь очень старая, его давно не ремонтировали, поэтому оно часто выходит из строя, со всеми вытекающими отсюда проблемами. Оснащенный этим кольцом агент может стать видимым в самый неподходящий момент, что и имело место во время серьезных штабных учений потенциального противника. Попытки же сделать действующие аналоги кольца не увенчались успехом. Видимо, какие-то секреты Альберт Великий унес с собой в могилу. Вроде бы все делали в соответствии с его дневниками, но кольца действовали очень нестабильно и непредсказуемо: то делали невидимым не самого агента, а его одежду, и он появлялся на секретных учениях, извините, в голом виде. То невидимой становилась только какая-то часть испытателя, например голова. А вы сами подумайте: всадник без головы – это еще куда ни шло, прапорщик-сверхсрочник без головы – это вообще нормально, можно даже представить себе танкиста без головы, но разведчик без головы – это уже ни в какие ворота…

– А что вы говорили про оборотней? – напомнила девушка.

– Ну да, как же! – Луций Ферапонтович улыбнулся. – Это был второй перспективный проект, который заинтересовал разведку. Они решили, что коли уж не получается сделать агента невидимым, то, возможно, удастся добиться временного превращения агента в какое-нибудь животное, и в этом виде он сможет беспрепятственно проникнуть на охраняемые объекты противника. Причем рассматривались как стандартные варианты – превращение в волка или крупную собаку, так и возможности превращения в более мелких животных – кошек, хомяков, крыс или мышей. Это направление считалось более перспективным, так как мелкому животному легче преодолеть любую охранную систему или контрольно-пропускной пункт.

– Ну и как, получилось из этого что-нибудь? – с интересом спросила девушка.

– К сожалению, нет. Здесь сработали неожиданные психологические моменты: превратившись в животных, агенты забывали о поставленной перед ними задаче и вели себя соответственно своему новому облику. Так, агент, обернувшийся собакой, присоединился к стае бездомных собак, стал вожаком этой стаи и так увлекся этой ролью, что не захотел проходить обратное превращение. Агент, превращенный в кота, увлекся охотой на птиц и забыл о поставленной перед ним задаче. А несколько молодых агентов, которых после ряда неудачных попыток сумели превратить в крыс и мышей, вместо секретного командного пункта потенциального противника отправились в ближайший сырный магазин, где и попросили политического убежища…

– Да, большая неудача! – усмехнулась девушка.

– Еще какая! – подтвердил Луций Ферапонтович. – Несколько ответственных сотрудников лишились своих постов и званий, кое-кого перевели на Крайний Север. На продолжении научных исследований поставили крест.

Но тут как раз началась перестройка, и директор ВНИИПНЯ решил сдать подвальное помещение вместе со всеми экспонатами одному предприимчивому сотруднику. Так здесь появился наш музей. Первое время интерес публики был очень велик, и музей вполне окупался, но потом интерес несколько угас, и нам, возможно, пришлось бы закрыться, если бы не поддержка спонсора…

– Спонсора? – переспросила девушка. – А кто ваш спонсор?