Педология: Утопия и реальность - Арон Залкинд

В психогенных болезнях и в огромном большинстве так называемых «нормальных» социальных рефлексов (где их разыщешь в хаосе капиталистического строя?) социофобиями связана подавляющая часть энергии организма при рефлекторной установке его на совершенно нецелесообразные пути[139].

Задача лечения — в отыскании общественно-целесообразного русла для этой энергии, социальной ее сублимации[140].

Можно смело утверждать, что социальной сублимации подлежит не меньше половины сейчас парализованной и потому гнилородной человеческой энергии, цепко связанной явными и скрытыми социофобиями.

Таким образом, разрешение проблемы о биологии человека, т. е. медицинской проблемы, по мере общественного усложнения человеческого организма, все более становится социальным вопросом. Узкого и тусклого подхода, допускаемого старой санитарией и гигиеной, совершенно недостаточно. Для современного человеческого организма, представляющего собою все более усложняющуюся систему общественных рефлексов, требуются новые лечебные и предупредительные способы.

Лечение человеческого организма в настоящее время в значительной своей части фактически сводится к изменению его общественно-рефлекторной установки.

Недаром так пышно развиваются сейчас все виды так называемой психотерапии: гипноз, психоанализ, психическое перевоспитание, обильные способы косвенного физио- и химиотерапевтического внушения. Ими исчерпывается добрая половина современного лечебного арсенала, и все они в конечном счете представляют собою явные или замаскированные, более или менее удачные, попытки социотерапии (лечение общественной установки).

Предупреждение человеческих болезней в огромной своей части постепенно тоже сводится к борьбе за изменение общественного строя, причем в этой борьбе за здоровый организм бой с насекомыми, грязью, новые изобретения химических и биохимических методов терапии занимают, конечно, тоже почтенное место, но не исчерпывающее и даже не руководящее место, притом место, от «социологии» очень и очень зависимое. Великая французская революция, например, как «массовая лечебная мера» была полезнее для здоровья человечества, чем миллионы бань, водопроводов и тысячи новых химических средств, так как, не разгрузи она экономику от феодального гнета, бани, водопроводы и лекарственный арсенал были бы и посейчас очень плохи.

Таким образом, от социального фактора медицина, как в динамической своей части (условные рефлексы), так и в «статической» (нарушение самой биохимической и анатомической структуры и безусловных рефлексов), никак отвязаться не может, — некое определенное отношение к социальному строению человечества медик иметь обязан. Но здесь уже он должен быть вполне научно последователен.

В борьбе за изменение общественного строя, как и во всех других областях своего миропонимания, воззрения медика могут быть только материалистическими, так как и биология, евангелие медицины, в правильном ее истолковании, — это кристально-чистая материалистическая наука. Научно-последовательный медик и в социальных вопросах обязан оставаться материалистом.

Материалистическая, т. е. марксистская социология учит, что усложненность человеческого общества, в сравнении с обществом других животных, обусловлена наличием у человека, помимо естественных органов его тела, еще органов искусственных: орудий производства, техники (homo technicus).

Орудия производства, занимая все больше места в борьбе человека с природой, оттесняют все дальше на задний план его естественные органы, заменяя их деятельность борьбой коллективов; орудия производства постепенно связывают человеческие организмы во все более сомкнутые общественные группы, определяя собой в дальнейшем и форму, и содержание этих групп, т. е. и изменения отдельных организмов внутри этих групп.

Общественные группы, образующиеся в процессе изменения способов борьбы с природой, отличаются, в зависимости от роли их в производстве, разными интересами. Борьба этих интересов определяет собою все дальнейшее развитие общества и все последующие изменения самой техники.

Общественные группы, отличающиеся своими производственными интересами, называются общественными классами. Борьба этих групп, являющаяся основной движущей силой человеческого общества, называется классовой борьбой. Учение, истолковывающее развитие общества как систему борьбы классов на почве производительных экономических интересов, называется экономическим, историческим материализмом, одним из важнейших секторов марксизма.

Развитие общественных рефлексов организма, т. е. все более подавляющая часть человеческой физиологии, целиком определяется классовой борьбой внутри человеческого общества. Однако и та часть патологии, которая проистекает из непосредственно-грубого анатомического или химического нарушения организма, тоже возникает из классового строения общества. Ведь туберкулез, сифилис, наследственные психозы, алкоголизм, инфекционные болезни — на 100 % продукт определенного строения общества, состояния его техники и культуры, т. е. и определенной стадии классовой борьбы. Разрешить правильно современную проблему здорового и больного человеческого организма возможно лишь, исходя из классового понимания общества и заняв в классовой борьбе определение, осознанное и действенное положение.

Тем самым, действительная, т. е. научная, медицина не может быть «аполитичной». Для отчетливости и планомерности своих мероприятий она обязана предварительно уяснить, какая система общественной установки, какой строй общественных рефлексов, какая форма использования и развития производительных сил являются для организма наиболее целесообразными. Нейтральность в этой области превращается в игнорирование основ 100 % человеческой патологии, в отказ от лечебных и предупредительных действий при всех без исключения человеческих заболеваниях. Медицинская нейтральность — это низведение глубоко социального человеческого организма к «мало социальному» типу более низких животных, это ветеринарный подход к человеку.

Медики, желающие здоровья не избранным, а массам, системой единственно целесообразных общественных рефлексов должны считать систему, создающуюся в социалистическом (коммунистическом) строе. Плановое хозяйство, четко регулируя общественные взаимоотношения, должно создать в организме наиболее рациональные общественно-рефлекторные сочетания (социально-биологический тейлоризм) и сведет к нулю все травматизирующие биохимические факторы.

Борьба за здоровье превращается, таким образом, в борьбу за социализм. Истинный медик, не желающий пребывать в позиции квалифицированного ветеринара, должен стремиться приспособить человеческие организмы к совершающемуся на наших глазах социалистическому перевороту (воспитать систему революционных рефлексов) и обязан ускорить темп развития революционного процесса самым энергичным личным участием в широко сейчас развернувшейся борьбе за социально-биологический идеал общежития.

2) Педагогика (социологика), педология.

При современном состоянии науки о ребенке («педология») педагог не может вместе с тем не быть биологом. Этим педагог недалеко ушел от медика, и все, что сказано о втором, адресуется также и первому.

«Чувства», «воображение», «ассоциации», «внимание», «память» и прочие «психизмы», над чем будто бы «совершенно специально», в отличие от «физиста»-медика, работает педагог, нельзя отрывать от прочих проявлений организма, и рассматривать содержание этих процессов возможно лишь с точки зрения всего организма в целом — в его диалектическом единстве. Так, «внимание» выражает собою целевое устремление всего организма, где наиболее и первично заинтересованными являются самые разнообразные телесные функции и где психическое внимание является лишь частью общего процесса сосредоточения. То же относится к «воле», «памяти» и пр.

Нет и не может быть отдельных психологической педагогики и физиологической педагогики, как не может быть раздельных педагогической психологии и педагогической физиологии. Имеется лишь единое социально-биологическое, психофизиологическое учение о ребенке, органически объединяющее и теорию, и практику воспитания и дающее так называемый педологический материал.

Таким образом, педагог, будто бы работающий только над психикой, и врач, работающий будто бы лишь над «физикой», ничем фактически и не отличаются друг от друга, кроме, кстати, очень пока неудачного технического разделения областей своей деятельности: педагог направляет свои усилия главным образом на воспитуемую и перевоспитуемую часть органических функций (на условные рефлексы и на психические процессы), врач же кроме этого берет под свое влияние весь организм в целом. Но в общем, понятно, поля их активности, ввиду отсутствия четкой межи, непрерывно вторгаются одно в другое: это и законно, и в высокой степени целесообразно.