Мэри Джо Патни Истинная леди - Мэри Патни

 – Возможно. – Она допила бренди, но от новой порции отказалась. – Завтра я снова буду в порядке. Обещаю тебе, Александр. А теперь... я бы предпочла остаться одна.

 Ему так хотелось утешить её, но он вовсе не удивился, что она не может вынести его прикосновений.

 – Я лягу на полу.

 – Прости, но я имела в виду – совсем одна. – У Джулии вырвался дрожащий вздох. – Я пойду в одну из других спален.

 Рендалл ещё раз напомнил себе, что она отвергает не его. Ей необходимо справиться с прошлым любым приемлемым для неё способом. Но он не представлял, как сможет жить дальше, если она вдруг решит покинуть своего нового мужа.

 – Ты не сбежишь?

 – Нет. Даю слово. – Она вздохнула. – Я устала бегать, устала, что мертвая рука прошлого все ещё держит меня за горло. Хочу снова жить свободно и открыто. Мне только жаль, что все эти мои метания причиняют тебе такую боль.

 – Вместе мы справимся. Помните об этом, миледи. – Он мечтал обнять её, защитить от ночных кошмаров, но это было невозможно. – До завтра.

 – До завтра, – эхом отозвалась Джулия. – Спасибо, Алекс. За все. За понимание, за то, что ты здесь, и за то, что уходишь.

 Рендалл выпустил её руку, но не смог уйти, не пробежав перед этим пальцами по её густым блестящим волосам. Прикосновение к шелковистым прядям было мучительным. Уронив руку, он сжал пальцы в кулак.

 – Спокойной ночи, миледи.

 Сунув флягу в карман халата, он вышел за дверь и в полном оцепенении спустился вниз. Он уже входил в свою прежнюю спальню, когда в дверях своей комнаты появился Маккензи.

 Он был одет для ночной вылазки, но остановился в удивлении, в глазах блеснула догадка.

 – Мне показалось, или я слышал женский крик.

 – Вероятно, кошачьи песнопения, – коротко ответил Рендалл, безумно желая, чтобы Маккензи не стал невольным свидетелем бегства жениха из покоев невесты.

 – Знаешь, но мне кажется, что любая женщина, побывавшая замужем за лордом Бранфордом, потребует... терпения, – тихо произнес Маккензи.

 – Предпочитаю видеть тебя не вдающимся в детали и совершенно равнодушным, – Рендалл смерил его сердитым взглядом.

 – Как скажешь. – На лице Мака вновь появилось выражение дружелюбного простодушия. Он повернулся, чтобы уйти, но при этом слегка дотронулся до плеча Рендалла. Сочувствие от дьявола.

 Рендалл запер за ним дверь. Занавески были раздвинуты, и света оказалось достаточно, чтобы заметить, что с кровати успели снять постельное белье, однако одеяла и покрывало аккуратно сложили в изножье. Рендалл устало растянулся на голом матрасе. Нога болела от долгой ходьбы, но все же не так, как болело сердце.

 Выходит, Джулия любила Бранфорда. Это все только ухудшало. Рендалл полагал, что ей удастся преодолеть свои кошмары и стать ему настоящей женой. Несколько мимолетных мгновений она, казалось, желала того же, даже проявила страсть. Но кошмары взяли верх.

 Сумеет ли она когда-нибудь оправиться от предательства любви настолько, чтобы полюбить снова? Прошлое могло и не отпустить её.

 Он сделал большой глоток бренди. Чтобы напиться, его фляги явно недостаточно, но, возможно, хватит, чтобы хоть немного облегчить его боль.

Глава 15

Одного бренди оказалось недостаточно, чтобы прогнать холодок из души Джулии. После того, как Рендалл ушёл, она разожгла огонь в камине, а затем свернулась калачиком в уголке на маленькой кушетке. Вообще-то хотелось спрятаться под письменный стол, но не позволяло чувство собственного достоинства. Пора вести себя как здравомыслящий взрослый человек, а не как испуганная девчонка.

 Крохотная трусливая частичка её существа страстно желала сбежать куда-то, где её никто не знает, чтобы ещё раз начать жить сначала. Но для этого у неё уже не хватит энергии, а также мужества снова оказаться лицом к лицу с полным одиночеством.

 Поскольку все её попытки всячески избегать мыслей о прошлом так и не сработали, оставался единственный способ двигаться дальше – вернуться назад к ужасному краху первого брака. Это означало, что она обязана вспомнить Бранфорда и разобраться в своих чувствах к нему.

 Джулия заставила себя стянуть вниз пеньюар и ночную рубашку – так, чтобы можно было рассмотреть шрамы на груди. Будучи девушкой, Джулия воспринимала своё здоровое молодое тело как должное. Несмотря на невысокий рост, у неё были красивые формы. Не самые выдающиеся, но очень привлекательные и с правильными пропорциями, достойные мужского восхищения. Природа создала юношей и девушек, чтобы те тянулись друг к другу.

 Это естественное самовосприятие было уничтожено первым браком Джулии. Редкие моменты чувственного удовольствия, которое она испытывала в начале замужества, вскоре сменились отвращением как к телу мужа, так и к своему собственному.

 А те кровавые буквы, что Бранфорд вырезал на её груди, окончательно сломили Джулию, заставив отвращение перейти в настоящую ненависть. Теперь она казалась себе уродливой и искалеченной. Ни один мужчина, считала она, не может возжелать её такой, так же как и сама Джулия не могла проникнуться страстью к какому бы то ни было мужчине. Годами она делала всё возможное, чтобы только не видеть своё обезображенное тело. В спальне Джулии отсутствовали зеркала, и она научилась одеваться так, чтобы при этом не замечать и не думать о своём теле больше, чем это действительно требовалось.

 Оглядываясь назад, Джулия поняла, что время, жизнь и работа повитухой притупили её ненависть к человеческому телу. Она помогла родиться на свет очень многим младенцам, зачатым в настоящей любви. Она не раз видела глубокие, доставляющие удовольствие супружеские отношения между мужем и женой. И наслушалась достаточно непристойных, весёлых и сладострастных шуточек, поскольку замужние женщины не стеснялись в выражениях при вдове-повитухе.

 Неровные, нечётко очерченные инициалы Бранфорда были около двух дюймов в длину и располагались в верхней части полушарий груди Джулии. Ей было непросто решиться и рассмотреть их. Через столько лет буквы превратились из ярко-красных в белые выступающие твёрдые рубцы.

 Проведя по ним пальцем, она почти ничего не почувствовала. «Б» – означало Бранфорд, ушедший из её жизни и покинувший этот мир. «Д» – значило Давентри. Была какая-то ирония в том, что в своё время Джулия всё же может стать графиней Давентри. Но имея при этом совершенно другого, внимательного и доброжелательного, мужа.

 Джулия снова подтянула наверх ночную сорочку и пеньюар и устроилась на кушетке, глядя отсутствующим взглядом на пляшущий в камине огонь. Ей едва исполнилось шестнадцать, когда её отец объявил, что она должна выйти за наследника состояния Давентри.